Тристрам тихо спустился в долину и увидел наконец дракона, стоящего над одним из поверженных рыцарей. Это было ужасное чудовище, с огромными сверкающими когтями, покрытое сине-зеленой чешуей и исторгающее дым и огонь между острыми белыми зубами. Тристрам нацелил копье и внезапно напал на дракона, держа щит на вытянутой руке перед собой. И чудовище повернулось при звуке копыт и открыло пасть, чтобы схватить его. Копье Тристрама вошло в пасть дракона и глубоко вонзилось в его тело. Тристрам перескочил через голову дракона, а чудовище, взревев от ярости и боли, струей огня убило коня и начало быстро пожирать его. Однако, хотя деревянное копье сгорело, его острый наконечник остался глубоко в теле твари, и она с визгом исчезла в скалистом ущелье, бросив наполовину съеденного коня.

Тристрам быстро направился за драконом пешком и встретился с ним у входа в долину. Целый час продолжалась там битва, и Тристрам укрывался за скалами, спасаясь от обжигающего пламени. Много раз наносил он раны дракону, однако не мог убить его. Но острие копья продвигалось все ближе к сердцу, так что наконец дракон свалился в предсмертных судорогах. Тристрам бросился вперед и вонзил свой меч до рукояти. И дракон умер; но, издыхая, он исторг такой клуб пламени и яда, что щит Тристрама расплавился и соскользнул с руки, а сам он упал наземь, наполовину отравленный этим дыханием.

Тут же, однако, он подполз к мертвому дракону, отрезал его язык и положил в сумку, что висела у него на боку. Затем он стал искать выхода из долины, но вскоре яд начал действовать, и Тристрам свалился в глубоком обмороке и лежал, словно мертвый.

В это время в долину тихо въехал вероломный сенешаль. Увидел он, что дракон мертв и Тристрам тоже мертв. Смеясь про себя, этот трусливый рыцарь отрезал голову дракону, привязал ее к своему коню и поспешно направился ко двору короля Гурмана.

— Господин король, — закричал он, — смотрите, я убил дракона! Выполните теперь свое обещание и отдайте мне в жены вашу дочь, прекрасную Изольду.

Тут Гурман очень опечалился, ибо знал наверное, что трусливый сенешаль не мог убить дракона. Однако перед ним была голова чудовища, и он не знал, как оспорить его слова.

А Изольда Прекрасная явилась в слезах к своей матери королеве Изоде.

— Лучше убью себя, чем выйду за него замуж! — вскричала она.

— До этого дело еще не дошло, — ответила королева Изода, — ибо уверена я, что не сенешаль убил дракона.

В ту ночь обе они тайно отправились к месту поединка и нашли там мертвого дракона, обезглавленного и ужасного в лунном свете. Там же нашли они и Тристрама, лежащего в глубоком обмороке.

Изольда вскрикнула в удивлении:

— Смотрите-ка, вот лежит Трамтрис-менестрель, не знаю, жив он или мертв. Он одет в рыцарские доспехи, щит его расплавлен, а меч по рукоять окрашен темной кровью дракона.

Затем они тайно переправили Тристрама во дворец, и королева Изода столь успешно врачевала его, что Тристрам вскоре очнулся и рассказал, как он убил дракона, показав в подтверждение язык чудовища, который он положил в сумку.

Тут королева Изода спросила:

— Скажите мне, Трамтрис, для чего явились вы в Ирландию и почему выступили против дракона?

— Я явился как купец, — ответил Тристрам, — и, видя, что нас, кто живет в Корнуэлле, не очень-то любят ирландцы, решил заслужить расположение и мир этого народа, убив дракона.

— До конца ваших дней наше расположение и мир будут с вами, — сказала королева Изода и поклялась в этом вечной клятвой.

Настал день, когда король Гурман должен был выполнить свое обещание, данное тому, кто убьет дракона, и сенешаль гордо предстал перед двором, хвастаясь своей отвагой и бахвалясь, что Изольда Прекрасная уже принадлежит ему. Но королева Изода поднялась и высказала ему свое презрение, а затем явился Тристрам и назвал его трусом и обманщиком.

— Я убил дракона! — закричал сенешаль. — Вот его голова, которую я отрубил, когда зверь был еще жив!

— Посмотри в пасть дракона, — распорядилась королева.

И, обнаружив, что там не было языка и нашелся он в сумке Тристрама, все возрадовались этому и посмеялись над сенешалем. Но тот впал в бешенство от гнева, назвал Тристрама лжецом и вором и предложил в битве рассудить их спор.

— Быть битве на третий день, — сказал король Гурман.

Когда пришел назначенный день, Изольда Прекрасная осмотрела, как подобает, доспехи Тристрама, и сердце ее печалилось, когда думала она о том, что может случиться. Она извлекла из ножен меч Тристрама и пристально вгляделась в него. И тут она увидела зазубрину на лезвии меча. Со страхом в сердце принесла она кусок железа, извлеченный из головы ее дяди, сэра Мархальта, — и он точно подошел. Тут явилась она поспешно к матери и сказала:

— Смотрите! Этот менестрель Трамтрис, которого мы спасли, не кто иной, как Тристрам Лионский, убивший Мархальта! Доказательство этому вы можете найти на мече, который нанес удар, и этим мечом я сейчас убью его!

Но королева удержала ее, и они вместе отправились к Тристраму и завели разговор с ним. Тут он рассказал им все, не утаив даже причину, по которой он во второй раз прибыл в Ирландию.

— Тогда давайте поклянемся в мире с сэром Тристрамом, сказала королева Изода дочери. — Ибо король Марк — храбрый воин и будет вам достойным мужем. Если же Тристрам не поможет нам, тогда вы должны стать женою сенешаля.

И в этом они поклялись, и Тристрам отправился на битву с сенешалем. И сражался он столь успешно в тот день, что сенешаль умер от его меча, и Изольда Прекрасная могла стать теперь женой короля Марка.

Корабль Тристрама вошел в Дублин со всеми почестями, и на нем уже была готова каюта, чтобы принять Изольду. Она взошла на борт — прекраснейшая дама в мире — в сопровождении одной только Брангвейны, своей верной подруги и спутницы.

А перед отплытием корабля королева Изода с помощью волшебства сварила удивительное снадобье. Она наполнила им бутыль для вина и принесла леди Брангвейне, сказав:

— Я вручаю вам на хранение счастье моей дочери, берегите это зелье, как вашу собственную жизнь, и проследите за тем, чтобы в день свадьбы принцесса Изольда отпила его, а также король Марк, и никто больше, кроме них. Ибо это любовное зелье, столь сильное, что ничему в мире не дано уничтожить его действие, столь сильное, что, отведав его вместе, мужчина и женщина будут любить друг друга до конца света самой сильной любовью.

Тристрам отплыл из Дублина, и много дней его корабль был в открытом море; весело бежал он по солнечным водам и прыгал, словно белая птица любви, вниз с вершин покрытых пеной волн. Изольда Прекрасная целыми днями оставалась в каюте, и Тристрам развлекал ее, напевая красивые песни о людях большой любви и могучих дел, рассказывая ей истории Старого Корнуэлла — о королеве Игрейне, о том, как Мерлин помог Утеру Пендрагону проникнуть в мрачный Тинтагиль… В рассказах и песнях поведал он ей о добром короле Артуре, и его рыцарях — цвете рыцарства, — и о чудном королевстве логров, которое они создавали, как ясный божий свет в темной стране Британии.

А леди Брангвейна не радовалась пляшущим волнам, а лежала больная в дальней каюте.

Однажды, когда песня и история закончились и Изольда сидела, играя с Тристрамом в шахматы фигурами, искусно вырезанными из красной и белой слоновой кости, на доске из резного кедра, одолела их жажда. Тут Тристрам обнаружил бутыль вина, которая стояла в ларце в большой каюте, и Изольда сказала со смехом:

— Брангвейна взяла ее с собой, чтобы выпить, когда ее оставит морская болезнь. Давайте выпьем это вино сейчас, и когда она поднимется с постели, то найдет лишь пустую бутыль!

Они налили вино в золотые кубки, не зная, что это было любовное зелье, сваренное мудрой королевой Изодой, не зная, что держат они в руках свою судьбу и обрекают себя на великую радость и еще большую печаль. Затем, продолжая смеяться, они выпили за здоровье друг друга, осушив до самого дна кубки сладкого вина.