Предстоящая война будет технологической, исключительно безжалостной, но очень спокойной в психологическом плане, ибо бойцы будут разделены световыми часами – ни стонов, ни крови, ни страданий никто не услышит и не увидит. Технология ведения войны определяется машинами и механизмами, используемыми в ней, которые в свою очередь определяют ее внутреннюю логику в большинстве случаев, но не всегда: и раньше люди сражались между звезд, и раньше они уничтожали мирное население на планетах – и так будет после этой войны, но целью всех предыдущих войн являлась все-таки победа и связанные с ней материальные выгоды, а вот будущая война, по мнению наших противников, имеет совершенно другую внутреннюю логику, чем прошлые и будущие обычные войны, и это роднит ее с войнами на уничтожение: победа, капитуляция или же контрибуция – все эти мелочи не интересуют агрессоров, в данном случае нас с тобой; уничтожение больших масс людей по определенным, заранее выбранным критериям – вот страшная цель предстоящей войны!

Да, ты прав, технология войны определяет саму войну, и современные технологии позволяют нам достичь поставленных задач: по итогам предстоящей войны победители имеют реальный шанс получить планеты без побежденных, на которых в перспективе будут жить только они сами… – и, как ни горько осознавать это, все это становится возможным благодаря современной технологии ведения войны, и эта технология основана на общем уровне научно-технического прогресса.

И если мы, потенциальные победители, скажем, что предстоящая война является просто исключительно большой войной, ведущейся оружием массового уничтожения, то наши противники скажут, что это геноцид их народов, – и обе стороны одновременно будут и правы, и неправы.

– Ты осуждаешь нас? – спросил он.

– Я еще не владею временем, чтобы ответить на такой вопрос. Через сто, двести или же триста лет после этой войны люди поймут, что она представляла собой в действительности. Будущие громадные потери лет через 50 восполнятся, а через века перестанут казаться чем-либо значительным и, тем более, уникальным.

Представь себе, что будут воевать сотни галактик, населенных людьми – жертв будет еще больше. Существует мнение, что потери в предстоящей войне покажутся нашим потомкам совсем небольшими. Война есть война – численность участников и общее число погибших являются важными величинами, но еще более важными являются относительные показатели, и по этому параметру будущая война еще долго будет ходить в кошмарных лидерах. А число погибших… – в последней войне счет жертв шел уже на триллионы, и это мало кого обеспокоило, а ведь большую часть времени существования человечества его численность не превышала миллиарда, притом что на заре времен она исчислялась всего несколькими миллионами.

Война – зло, но зло иногда необходимое. Лучше, чтобы всегда был мир, но так не бывает. Если бы не было войн, то… Я хотел сказать, что "если бы не было войн, то люди до сих пор мирно жили бы себе в каменном веке", однако я считаю эту мысль в корне неверной: прогресс не стимулируется войной – движение вперед обусловлено творчеством и созидательным трудом людей, а если иногда проще перебить носителей старого, чем привлечь их на сторону нового, то это всего лишь признак человеческой инертности и нетерпимости, хотя старое – не обязательно плохое, а новое – не синоним хорошего!

Итак, пусть война будет такой, какой она будет, и проходит так, как проходит, – время расставит все на свои места, но я надеюсь, что после войны человечество станет лучше – мудрее и добрее. Да будет так!

Мы разошлись. Я думал: "Действительно, технология войны определяет ее внутреннюю логику: и до Второй Мировой войны люди тоже уничтожали мирное население – это были или неизбежные жертвы во время войны, умершие от оружия, холода, голода и болезней; или же жертвы яростной резни… – но что интересно: чаще всего резня происходила между народами, говорящих на разных, неродственных языках и (или) разных вероисповеданий. С языками все ясно – на чужом непонятном языке проще выслушивать проклятия и мольбы о пощаде и, вместе с тем, творить свое черное дело, ибо ты не понимаешь, что тебе говорят; с верой тоже все понятно – религиозное мировоззрение разделяет людей по принадлежности к той или иной вере, одновременно, объединяя их против тех, кто верит в "другого" бога, и подталкивает людей к противостоянию: в мирное время к спокойному и вежливому равнодушию и чувству превосходства над приверженцами другой религии ("наш" бог единственно правильный!), а в военное время – к насилию с религиозной окраской… – и в пиковых ситуациях – к безжалостной резне!

Резня – это кровь и крики, стоны и боль, страх и ненависть, и глаза умирающего…

Резня – это, когда ты слышишь, и делаешь, и запоминаешь ее – смерть – посеянную тобой!

Резня – это руки по локоть в крови, страх в сердце, злоба в глазах и кровь везде – на своих руках, на убитых и в своей душе…

Время резни – страшное время…

Время резни – недолгое время, ибо нормальному человеку очень тяжело делать это – только сильная ненависть и ярость, ослепляя глаза, способны подвигнуть человека на такое…

А современная война? Один выстрел – и дело сделано! Население планет гибнет под тяжестью гравитационного удара, но ты не слышишь и не видишь ничего: ни криков, ни крови, ни смерти – ты лишь произвел удачный выстрел… Ты видишь лишь своих сослуживцев, приборы и данные, а потом, когда время залечит раны, через годы, придут строители, которые будут восстанавливать планеты с помощью роботов и которые сами, своими руками, никогда не прикоснуться к сделанной тобой смерти.

Люди гибнут, но ты не слышишь их, – для тебя они не существа из плоти и крови, а лишь безликие цифры. Их боль – это их боль – не твоя! И совесть твоя чиста – за содеянное ты получишь награды и будешь гордиться ими. И будут правы все: и ты, и те, кто будут звать тебя убийцей (ведь ты лишил жизни их родственников и знакомых), и те, кто будут награждать тебя, потому что так должно быть – и так будет"!

Предстоящая война пугала меня и, чем больше я размышлял о ней, тем больше пугала. В связи с этим, я заметил, что стал очень высоко ценить самые простые вещи: глоток воздуха, воду, то, что я вижу и слышу, а также голоса людей вокруг и прочие обыденные вещи. Я ценил (а сейчас ценю еще больше) каждую свою секунду, потому что это моя секунда, и моя жизнь вместе с ней тоже сокращается на секунду, а потому я радовался окружающему меня миру, ибо по сравнению с предстоящей чудовищной войной постиг, насколько он был хрупок и прекрасен. Это мое чувство радости имеет глубокие фундаментальные корни в моей душе, растущие из моего мироощущения.

Для чего живет человек? – Он живет для того, чтобы исполнять свой долг и находить в этом радость, а также для того, чтобы стараться и уметь находить приятное во всем. Да, именно так и никак иначе… – а иначе зачем тогда влачить свои дни: для гордости, для печали, для мести, для золота или же для желудка?! Долг и радость – основа; все остальное – пыль и тлен: долг (в том значении, которое ты вкладываешь в него) ты должен выполнить, потому что его выполнить необходимо, а вот радость – это твое личное, без чего ты – глупец, машина, растение, животное или же вещь, которая не осознает того факта, что другой жизни никогда не будет, да и эта – конечна – иногда закономерно, а иногда непредсказуемо и внезапно, но всегда конечна – а бытие все же лучше небытия!

…Время шло, и вот однажды на улице я вновь встретил своего "отца". Я узнал его по духу и выделил среди толпы обычных людей, хотя сам он явился ко мне в виде другого человека, – не того, в образе которого он приходил ко мне раньше. Я молча отошел в сторону и встал так, чтобы нам никто не мешал, после чего "отец" подошел ко мне и сказал:

– Ты должен стать командиром корабля, поэтому займись этим немедленно.

Он не добавил "командиром корабля для будущей войны", но я понял его именно так.

– Зачем? – спросил его я. – Чтобы убивать?