В связи с этим следует сказать, что соглашения по границе, выдаваемые за «успех российской дипломатии» на пути «превращения российско-китайской границы в границу мира, дружбы и сотрудничества», китайцы вряд ли рассматривают как полное и окончательное решение пограничных проблем. Напомним поэтому здесь о китайской доктрине «отложенного спора» в пограничных вопросах, в соответствии с которой существующие пограничные проблемы как бы «замораживаются», «откладываются для решения будущими поколениями», однако в любой момент могут быть «актуализированы».[377]

База же для такой «актуализации» готовится уже сейчас. На идеологическо-пропагандистские аспекты этой деятельности китайских властей мы указывали выше. Есть и другие. Например, с 1989 года идут «переговоры по взаимному сокращению вооружённых сил и укреплению доверия в военной области в районе российско-китайской границы». В настоящее время в рамках этих переговоров идет разработка соглашения о сокращении войск в 100-километровой пограничной зоне.[378] О ходе этих переговоров, характере предполагаемых договоренностей в российской печати практически ничего не сообщается. Если спросить, почему, то в ответ мы обязательно услышим рассказ о крайней сложности и деликатности переговоров, которым может помешать нетактичное и некомпетентное вмешательство. Это, видимо, так. Но есть и другие причины. Как представляется, главная! из них — это крайняя невыгодность готовящихся соглашений для нашей страны. Достаточно сказать, что предполагаемое сокращение войск в 100-километровой погранзоне коснется исключительно или почти исключительно России. Это связано с особенностями географического положения и военной доктрины двух стран. Напомним, что русские войска вдоль дальневосточной границы с Китаем дислоцированы, как правило, к югу от Транссибирской магистрали и защищают эту стратегически важную транспортную артерию от возможных китайских посягательств. В то же время группировка регулярных войск вооруженных сил Китая развернута в глубине страны за пределами 100-километровой зоны. Непосредственно вдоль границы размещены китайские территориальные военные формирования, которые, даже если бы было желание, включить в соглашение о сокращении войск практически невозможно. Между тем, эти формирования способны в короткое время (от нескольких часов до 1–2 суток) пешком выйти на Транссибирскую магистраль со всеми вытекающими отсюда последствиями. А с российской стороны границы в той же самой 100-километровой погранзоне размещается основная масса русского населения региона, важнейшие народнохозяйственные объекты.

Таким образом, планируемые договоренности приведут к окончательному разрушению и без того деградировавшей за последние годы группировки Вооруженных Сил России вдоль границы с Китаем, оставят русское население Дальнего Востока беззащитным перед лицом как массового наплыва китайских переселенцев, так и возможного вооруженного вторжения. Будет и «полезный» для новых «друзей» России побочный эффект: дальнейшее экономическое обескровливание нашей страны, так как вывод войск из обжитых районов и их размещение в новых местах постоянной дислокации потребуют колоссальных затрат.

Справедливости ради отметим, что российское руководство в этом, как и во многих других вопросах отношений с Китаем, да и не только с ним, вынуждено иметь дело с пагубным наследием горбачевщины в области внешней и военной политики. В связи с рассматриваемой нами проблемой напомним, что уже в конце 80-х — начале 90-х годов была осуществлена так называемая «комплексная программа одностороннего сокращения вооруженных сил» как в области вооружений, так и в области личного состава. В ходе ее выполнения группировка советских войск на Дальнем Востоке уменьшилась на 120 тысяч человек. В сухопутных войсках было сокращено 12 дивизий, расформировано 11 авиаполков. Из боевого состава Тихоокеанского флота было выведено 16 кораблей, в том числе 3 крупных надводных, и 7 подводных лодок. В результате у Советского Союза войск в этом районе осталось меньше, чем у Южной Кореи. Группировки войск и сил флота «по своему составу, оргструктуре и условиям дислокации были приведены в состояние, исключающее возможность совершать нападение или проводить крупномасштабные наступательные операции».[379] Это означает, что усилиями высшего военно-политического руководства своего же государства Армия и Флот, в частности, на Дальнем Востоке, были приведены в небоеготовое состояние.

В нем они поддерживаются и сейчас. Отметим в этом связи достигнутое в ходе визита Председателя КНР Цзян Цзэминя в Москву (сентябрь 1994 г.) соглашение о том, что «остающимся в этом регионе войскам будет придана «однозначно оборонительная направленность».[380]

Что такое «оборонительная направленность»? Что такое «однозначно оборонительная направленность»? Бывает ли таковая «направленность» неоднозначной? В учебниках по военному делу таких понятий найти невозможно ввиду их полной абсурдности. В политический же лексикон они были введены Горбачевым и Шеварднадзе, по указке которых и под аплодисменты НАТО советские генералы послушно перекраивали opгaнизационно-штатную структуру частей и соединений Советской Армии. Это привело к резкому снижению их маневренности, огневой и ударной мощи (которые одинаково нужны для ведения как наступательного, так и оборонительного боя), боевых возможностей войск в целом, а также подорвало политико-моральное состояние Армии. Результаты для обороноспособности нашей страны на западе известны.

«Пошел процесс» и на востоке. Здесь он тесно переплетается с другими процессами: массовой иммиграцией китайцев в Россию и бесшумным вторжением китайского мелкого и среднего бизнеса в русскую экономику.

В настоящее время в нашей стране легально, полулегально или нелегально, но уже практически постоянно проживает более миллиона китайцев и их число непрерывно растет. Это новое «национальное меньшинство», обогнавшее по численности некоторые коренные народы России, уже контролирует капиталы и недвижимость на сумму, измеряющуюся миллиардами долларов, и проявляет исключительный динамизм, если не сказать агрессивность, в расширении своей коммерческой и околокоммерческой деятельности.

Идет массовая оккупация китайцами Сибири и Дальнего Востока. В некоторых пограничных с Китаем районах России китайцев уже больше, чем русских. Оттуда поступают все более тревожные сообщения: от информации об импорте из КНР картофеля, содержащего мышьяк, а с Тайваня — риса, содержащего медь и свинец в количествах, значительно превышающих предельно допустимые, до, например, такого: в последнее время в Приморском крае в отдельных родильных домах обнаружена неизвестная инфекция предположительно «импортного» происхождения, а у многих девушек, занимающихся «любовью» с китайцами, стали появляться венерические заболевания, вылечить которые с помощью отечественных лекарственных препаратов невозможно. Как выяснилось, у китайцев иной состав крови, и для них эта венерическая болезнь безопасна, то есть они являются только ее носителями и распространителями. Не исключено, что данная болезнь «выведена» искусственно.[381]

Москва и ряд городов на востоке нашей страны в настоящее время твердо стоят на пути к созданию своих собственных чайнатаунов. Некоторыми российскими бизнесменами подготовлены предложения по созданию в крупных городах России китайских кварталов и заселению их китайцами. Мы не можем не согласиться с тем, что эти бизнесмены, скорее всего, «представляют не только свои интересы».[382] Таким образом, в этом отношении у нас скоро все будет, как в «цивилизованных странах». А милиция в дополнение к чеченской, азербайджанской и прочим получила уже и китайскую мафию с ее широкими международными связями, огромными финансовыми возможностями, труднопреодолимыми языковым и этнокультурным барьером, плохо пока изученными «кадрами» и методами работы. Результатом этого процесса для коренных жителей наших городов станет дальнейший рост цен на все, начиная от столь любимых китайцами овощей и кончая квартирами и предметами роскоши, обострение экологических проблем и тому подобные «временные трудности переходного периода».