Битва при Ватерлоо сделала Ротшильдов первыми банкирами континента. Произошло это с помощью созданной ими курьерской службы (которая, между прочим, просуществовала в первозданном виде до Второй мировой войны!). Если бы при Ватерлоо победил Наполеон, цены облигаций английского государственного займа начали бы падать, а если он проиграет, то бумаги мгновенно вырастут в цене. Зная исход битвы первым, на разнице можно было неплохо заработать, что и удалось сделать Ротшильдам, ибо их курьер опередил всех остальных на 8 часов. Узнав результат, Натан Ротшильд спокойно стал на своем привычном месте у колонны, которая теперь так и называется — колонна Ротшильда, и не говоря ни слова, продавал облигации английского госзайма. Биржевые игроки, решив, что Ротшильд что-то знает, бросились избавляться от акций. Выждав момент, когда государственные дела упали в цене до самого низкого уровня, Натан все, что продал, скупил назад. Банкирский дом Ротшильдов на этой операции, что называется, озолотился.
После смерти Натана лондонский банк возглавил его сын Лионель, бывший первым евреем, четырежды избиравшимся в палату общин, а в 1879 году его сменил Натаниэль, в 1885 году ставший лордом Англии. Он был первым евреем, который вошел в палату лордов. Потомки Натана полностью ассимилировались с английским обществом. Они занимались не только финансовыми делами, но и интересовались искусством и наукой.
Джеймс был отнюдь не красавец, по свидетельству современников, он обладал профилем «интеллигентной обезьяны». Генрих Гейне назвал его «отталкивающим и неопрятным типом».
Джеймс Ротшильд с рождения вовсе не был Джеймсом. На самом деле его звали Яков, но после переезда в Париж он окрестился и стал Джеймсом Сначала он был только агентом Натана в Париже, но после свержения Наполеона все больше вникал в финансовые дела банка и уже самостоятельно принимал участие в крупных государственных займах и делах бирж промышленных предприятий.
Во времена Луи-Наполеона Ротшильдам пришлось отчаянно сражаться за лидерство в банковском деле с братьями Перье, которых поддерживал император Пик битвы титанов пришелся на середину пятидесятых годов, тогда был момент, когда казалось, что господство Ротшильдов подошло к своему закату. В этом случае помогла «военная хитрость» — Ротшильд ввел во дворец Евгению Монтихо, покорившую Луи-Наполеона. С этого момента братьям Перье оставалось только подсчитывать убытки, ибо их предприятия казались правительству все более и более сомнительными.
После подписания Наполеоном III капитуляции в 1870 году пруссаки заполонили Францию. Немецкие солдаты, увидав на геральдическом щите над воротами замка Ротшильдов буквы J. R. (Джеймс Ротшильд), потом долго вспоминали, что под Парижем живет «король евреев» — Judaeorum Rex.
Джеймс охотно окружал себя учеными и артистами. Он хотел слыть не только «королем Ротшильдом I», но и меценатом: он начал собирать живопись, купил подлинник Рембрандта — ведь его коллекция картин должна стать лучшей в Европе… Его часто видели в престижных ресторанах, театральных ложах, на выставках. Оноре де Бальзак называл Джеймса «денежным принцем». Он был членом самого престижного клуба в Париже, владел лучшими виноградниками в Бордо, даже его пожертвования на благотворительность должны были быть самыми щедрыми.
Джеймс начал свою деятельность в княжеских домах и достиг славы ведущего банкира. Его клиентами были монархи Европы, состояние которых Ротшильды значительно увеличили. После его смерти парижский банк возглавил его сын, барон Альфонс. Альфонс был светским молодым человеком, его часто видели в обществе знаменитых куртизанок, а его брат Гюстав даже умудрился отбить любовницу у императора. Но их легкомыслие оставалось за порогом конторы — работа превыше всего.
Французы считали Альфонса своим, в то время как Джеймса никогда не причисляли к настоящим французам. (В какой-то мере это справедливо, ведь Джеймс даже документацию вел только на идише, в то время как Альфонс прекрасно владел французским).
Сыну Альфонса Эдмону в 21 год пришлось драться на дуэли со своим бывшим одноклассником, обозвавшим его «вшивым жидом». Он был серьезно ранен.
А его двоюродного брата, Роберта, в 1900 году вызвал на дуэль граф Люберсак, под надуманным предлогом. Если бы эта дуэль состоялась, то это было бы простое убийство, ибо Роберту было всего 19 лет, в то время как противнику уже исполнилось 22. Чтобы спасти честь семьи и жизнь племянника, Эдуард Ротшильд отправил к графу своих секундантов. В результате дуэли Эдуард получил глубокую рану в правое предплечье, которая, впрочем, не помешала ему отобедать дома и вечером появиться в свете.
В 1892 году Альфонс был ранен на охоте, в результате он ослеп на левый глаз. Зная, кто был незадачливым стрелком, он никому не сказал об этом и сохранил со стрелявшим дружеские отношения.
Альфонс прославился как филантроп, а в личной жизни слыл «приятным и в высшей степени обходительным, хотя и несколько скованным человеком».
Альфонс входил в состав совета директоров Национального банка Франции, был командором ордена Почетного легиона, избран членом Академии изящных искусств. После его смерти в Академии была учреждена премия имени Альфонса Ротшильда.
Критики называли Альфонса императором золота, королем ростовщичества, князем банкротства, герцогом спекуляции.
В юности Эдуард Ротшильд, наследник Альфонса, был болен туберкулезом, поэтому долгое время он жил в Швейцарии. Он обладал настолько кротким характером, что многие называли его агнцем Божьим.
Он всячески оберегал свою частную жизнь и старался как можно реже появляться на публике. Но при всем этом его невозможно обвинить в малодушии или нерешительности: ведь он дрался на дуэли и смог так поставить дело, что без его консультации не был сформирован ни один кабинет министров. В банковском деле он не создал ничего нового, но зато твердо и расчетливо управлял наследством, полученным от отца. А о его предусмотрительности говорит тот факт, что еще в 1911 году он прекратил кредитование российского правительства и продал компанию БНИТО, занимавшуюся добычей нефти в Баку. Таким образом, Ротшильды на революции 1917 года в России потеряли намного меньше, чем могли бы. За это Эдуарда Ротшильда называли самым предусмотрительным человеком в Европе. Его считали «настоящим королем Франции» и «королем железных дорог». В 1937 году во Франции были национализированы частные железные дороги, в том числе и ротшильдовская «Компани дю Нор». Лишь на первый взгляд могло показаться, что магнаты понесли убытки. Но на самом деле национализация избавила их от необходимости платить по счетам, а кроме того, они получили пакеты акций новой государственной корпорации в качестве компенсации.
Сын Эдуарда, Морис, не заинтересовался семейным делом, но зато увлекся политикой. Он провел успешную предвыборную кампанию, использовав материальные стимулы. Это вызвало скандал, и у Мориса отобрали мандат. Но при первой же возможности он снова пошел на выборы и был избран абсолютным числом голосов. В 1934 году Морис предъявил права на участие в семейном деле, но старшим партнерам вовсе не улыбалась перспектива работы со скандальным политиком, ведь это могло подорвать авторитет банка. В качестве отступного Морис потребовал кругленькую сумму наличными и плантации в Марокко, на развитие которых только в 1934 году Эдуард вложил 80 миллионов франков. Морису отказали, и он обратился к адвокатам. Назревал скандал: впервые за 150 лет Ротшильды должны были судиться с Ротшильдами! Дело уладилось только к 1939 году: Морис получил наличные и никаких плантаций. Во время войны он жил в Америке, существуя на подачки родственников, но довольно быстро ему это надоело, он начал брать кредиты и играть на бирже. Дело пошло очень успешно. После окончания войны Морису больше нечего было делать во Франции, поэтому он поселился в Швейцарских Альпах, где продолжал вести дела, лежа на диване в окружении произведений искусства и пяти телефонов. Так менее чем за 10 лет Морис без помощи родственников стал миллиардером. Сын Мориса, Эдмон, был самым богатым из французских Ротшильдов: его состояние в 1985 году оценивалось примерно в 2,5 млрд франков, в 1989 году он был избран почетным председателем семи банков и входил в совет директоров еще пяти крупных корпораций.