Не тут-то было – Ди уже запаслась ушатом холодной воды.

– Нет, ищу работу. Поэтому и хожу с тетей на званые ужины. Это она мне посоветовала прийти к вам. Сказала, что Грэй Годри обязательно возьмет меня к себе, как только узнает о моих неприятностях.

– Ты можешь хоть раз обойтись без ехидства?

– Стоит мне попробовать, и ты сразу же предпримешь попытку слопать меня со всеми потрохами…

– Обещаю, что твои потроха будут в целости и сохранности.

– А как насчет всего остального?

– И остальное тоже. – Сейчас глаза Грэя не смеялись, но Ди остерегалась принимать на веру и его взгляд, и его слова. Кто знает, чего можно ожидать от человека, который наверняка обладает всеми на свете способами маскировки. Может быть, она преувеличивает его таланты, но лучше перестраховаться, чем быть обманутой. – Итак, зачем ты приехала в Гринвуд?

– Уже теплее… – улыбнулась Ди. – Первый вопрос звучал куда деликатнее.

Грэй нахмурился. Похоже, Ди не очень-то стремится идти на контакт. Этот маленький и вредный дикобраз тут же высунул иголочки, как только к нему протянули руку. Причем пустую, в которой не было камня или палки… Хотя не исключено, что Ди подозревает его в неискренности. Ведь камень и палку можно держать за пазухой… Это его вина – он слишком долго вел с ней войну. Войну, у которой не было ни цели, ни причины… Что ж, придется идти окольной тропой…

– Я хочу предложить тебе заключить со мной маленький договор. – Он посмотрел на Ди и прочитал в ее взгляде любопытство. Это уже лучше, чем гнев и ехидство. – Раз наши тетушки так любят эти совместные ужины, почему бы нам не заключить мир? Я не предлагаю тебе доверять мне… Едва ли ты изменишь свое отношение ко мне… Просто перемирие. Короткое ли, долгое ли – не знаю. Как получится. Просто мне жаль тетушек, вынужденных слушать постоянные колкости, которыми перебрасываются их племянники. Ты согласна?

Грэй был серьезен. В этом Ди была совершенно уверена. Зеленые глаза, пронизанные обычно лучиками смеха, смотрели на нее не то с укором, не то с мольбой. Ей было сложно разобраться в том, что кроется за этим взглядом, что спрятано в глубине этих глаз. Но сейчас ей казалось, что этот взгляд не лжет. Может быть, Грэй Годри все-таки не так уж самодоволен и эгоистичен, как она думает?

В конце концов, Ди ничего не теряет. Он не предлагает ей дружбу, а хочет только временного перемирия. Почему бы и нет? Он прав – тетушки уже обратили внимание на их постоянные стычки, и не далек тот день, когда их заинтересует причина этой холодной войны. А Ди совершенно не хотелось пускаться в туманные рассуждения о разности характеров и ценностей Дианы Шерил и Грэя Годри…

– Хорошо, – согласилась она. – Пусть будет перемирие. Но учти, Грэй, меня не так-то просто обвести вокруг пальца…

Грэй не смог сдержать улыбки. Маленький дикобраз все равно нахохлил иголочки. Но теперь, по крайней мере, он делает это без злости. Что ж, время покажет… Может быть, ему все-таки удастся наладить отношения с этой забавной девчонкой?

4

Узнав о том, что Джейкоб Кинсби скончался ночью от сердечного приступа, Ди была потрясена. Конечно, она почти не знала этого человека, но, несмотря на двухдневное знакомство и слухи, блуждающие по городку, она испытывала к нему симпатию.

Тетя Герти узнала эту новость от миссис Остин, а миссис Остин поведала об этом Джоан Кеттлби… Слухи в маленьком городке распространяются со скоростью света, вспомнила Ди высказывание Джейкоба.

Странная и страшная штука – смерть. Еще вчера человек ходил, дышал, смеялся. Его глаза блестели от радости или от волнения. Его руки занимались самыми обыденными делами. Его мысли были заняты совершенно не существенными вопросами, потому что он и не догадывался о том, что произойдет на следующий день. А сегодня его уже нет…

У Ди в голове не укладывалось, как этот бодрый, совсем еще не старый мужчина мог умереть от сердечного приступа. В последний день, когда она видела его, он чувствовал себя замечательно. Во всяком случае, так думала она… Только эта неземная тоска в глазах – вот что тронуло ее тогда. Неужели он мог догадываться о том, что сегодня его уже не будет?

– Ты расстроилась? – удивилась тетя Герти. – В Гринвуде найдется мало людей, которые пустили бы слезу из-за его смерти…

Диана с осуждением посмотрела на тетушку. Такого бессердечия она могла ожидать от кого угодно, но только не от тети Герти. Неужели какая-то история столетней давности, из-за которой человек, может быть, раскаивался всю жизнь, может настолько серьезно отложиться в памяти других людей, что они даже в такой момент будут продолжать ненавидеть тебя?..

– Тетя, Мелина умерла тридцать лет назад. Теперь нет и Джейкоба. Не понимаю, почему вы все не можете оставить человека в покое даже после его смерти?

– Послушай, Ди… – обиженно начала объяснять тетушка. – Если бы Мелина была моей дочерью…

– Но она не была твоей дочерью. И потом, у нее был выбор. Ее жизнь была в ее руках. И она могла прожить ее счастливо.

– Ты рассуждаешь, как мужчина. Только они могут спокойно говорить о том, что у женщины есть выбор. А сами разрезают ее жизнь на кусочки, рвут на лохмотья и вышвыривают на помойку…

– Можно подумать, ты не была счастлива с дядей…

– Была. Но когда он умер, мне не оставалось ничего, кроме одиночества. Ты хочешь сказать, что у меня тоже был выбор?

– Конечно. Многие женщины снова выходят замуж.

– Я обещала ему быть с ним и в горе, и в радости до самого конца.

– Но не после же конца! – сказала Ди и тут же пожалела о своем высказывании – на лице тети Герти отразилось искреннее возмущение нравственностью племянницы. Точнее, отсутствием таковой.

– Откуда в тебе такой цинизм?

– Какой цинизм, тетя Герти? – Ди чуть было не поперхнулась чаем. – Если так рассуждать, то можно поступать, как когда-то индийцы – хоронить живых жен вместе с умершими мужьями! Тебе нравится идея? Мне как-то не очень…

– Диана Шерил! – торжественно произнесла тетушка. – Иногда меня одолевают серьезные сомнения насчет того, выйдете ли вы замуж… Мужчинам нравятся мягкие, застенчивые женщины…

– А я жесткая, как бублик пятилетней давности! – вспылила Ди. – И несмотря на это, тетя Герти, я не осуждаю человека, о жизни которого знаю лишь по обрывкам сплетен. А ты знаешь о Джейкобе Кинсби едва ли больше, чем я… Сколько раз ты разговаривала с ним с тех пор, как он вернулся в Гринвуд?

Тетя Герти молчала, не понимая, как племянница может осуждать ее за то, что считают нормальным все жители города.

– Ни разу! Так я и думала. Зато ты прекрасно знаешь, что он был порочным человеком всю свою жизнь…

– Я не хочу продолжать этот спор, – остановила племянницу тетя Герти. – Но в одном я совершенно уверена. Смерть Джейкобу была послана свыше. Как искупление за его грехи. И призрак Мелины Джилс не зря вернулся из мира теней – именно он забрал с собой своего неверного возлюбленного…

Ди вздохнула – тетя Герти неисправима. Для нее, впрочем, как и для всех жителей Гринвуда, слухи так же достоверны, как то, что случается с ней самой. Наверное, это и имел в виду Джейкоб Кинсби, когда говорил о недостатках, которых в маленьких городках больше, чем достоинств…

История, случившаяся в Гринвуде тридцать лет назад, была не такой уж особенной. Если, конечно, измерять ее мерками больших городов, в которых человеческой жизни и смерти зачастую не придают большого значения.

Молоденькая Мелина Джилс жила со своей матерью в маленьком домике на окраине Гринвуда. Отец ушел от них много лет назад. Он поехал на заработки в какой-то из близлежащих городов, но так и не вернулся, отделавшись коротким письмом, в котором говорилось о том, что он начал новую жизнь.

Если при отце семья жила очень скромно, то после его отъезда Мелина и ее мать Изабел совершенно обеднели. Изабел устроилась на прядильную фабрику, находящуюся в нескольких милях от Гринвуда, а ее дочь подрабатывала везде, где только могла приложить свои силы и умения. Она разносила почту, убирала дома гринвудцев, сидела с их детьми, стирала их вещи, выращивала цветы, которые потом везла на продажу в Сотскейт… В общем, семья Джилс крутилась, как могла. И денег все равно хватало только на то, чтобы свести концы с концами. В Гринвуде Мелину любили – скромная, гордая и трудолюбивая, она завоевала расположение всех гринвудских семей.