Даже не предполагал тогда, что впоследствии генерал Сергеев станет главнокомандующим Ракетных войск стратегического назначения, а потом и маршалом, министром обороны России. Летом 1990 года я хотел как можно быстрее подготовить материал генерала ракетчика Сергеева к печати и заняться вплотную ЗГРЛС.
Только через несколько дней вернулся к теме ЗГРЛС. Завершил распечатку беседы с Францем Кузьминским. На столе лежали тридцать листов через один интервал сероватой, второсортной бумаги. И хотя прекрасно помнил всю нашу беседу, внимательно прочитал всю распечатку. Действительно, прав был редактор отдела полковник Некрылов, когда указал на эмоциональность рассказа главного конструктора. Не было доказательств того, что он после ухода из НИИ ДАР смог найти решения того, как доработать боевую систему ЗГРЛС. Он рассказывал о своей работе, проблемах, сложных взаимоотношениях с директором Марковым. Но прав ли был Кузьминский? А может прав Марков? А может, правы авторы публикации в «Советской России» ? В плане моего журналистского расследования появились дополнительные вопросы. Бездоказательный материал, да еще на такую важную тему для обороноспособности государства редакционная коллегия журнала «КВС» никогда бы не пропустила в печать. Тогда в нашу редколлегию входили все члены военных советов — начальники политуправлений Видов Вооруженных Сил СССР — ВМФ, ВВС, ПВО, РВСН, Сухопутных войск. Из них лишь только член военного совета ВВС имел звание генерал-лейтенанта. Остальные генерал-полковники и трехзвездочный адмирал. За неделю перед редколлегий им рассылались в запечатанных конвертах материалы будущего номера журнала. Самые главные политработники Вооруженных Сил СССР придирчиво рецензировали материалы. Бывало, писали такие отзывы, что автору впору было провалиться на месте от стыда за то, что он не разобрался в проблеме, или извратил факты. Поэтому в редакции журнала была очень высокая планка подготовки к печати материалов. Не могло быть и речи использовать взятые с потолка факты, извращать реальные события.
Несколько дней мне не удавалось связаться с Кузьминским. Рабочий и домашний телефоны отзывались длинными гудками. Чертыхаясь, поминая свою работу и службу недобрым словом, вновь и вновь набирал подряд два телефонных номера. Наконец в один из вечеров моя настойчивость была вознаграждена. Трубку домашнего телефона снял сам Франц Александрович. Откровенно я рассказал ему о своих сомнениях и предложил дать мне копию, или черновик письма, которое он отправил министру радиопромышленности Плешакову, главкому Войск ПВО генералу армии Колдунову, другим руководителям.
– Рад бы вам передать письмо, — отреагировал Александр Александрович, — да вот только оно у этих товарищей. А копия и черновик где-то затерялись. Не пойму, куда я их положил. Точно помню, что не уничтожал. А вот где они не помню. Попробуйте позвонить в Минрадиопром или Главкомат ПВО, — предложил он мне, — и взять там копию. Ваш журнал — центральный орган Главного политического управления Советской Армии, вам не откажут.
Не хотелось сразу отказаться от такого совета Александра Александровича. Но на языке так и вертелось ехидно поблагодарить его за такой совет. Да чтобы обратиться в управление делами министра радиопромышленности, а тем более главкома Войск ПВО, надо было, прежде всего, получить разрешение на это главного редактора нашего журнала. Потом послать в эти инстанции официальные письма за подписью нашего генерала, в которых доходчиво изложить, зачем нужно редакции письмо Кузьминского. Одним словом, та еще канитель. При этом была большая вероятность того, что после нескольких месяцев ожидания мне не дали бы письма не только ксерокопировать, а даже прочитать. А может, после такого обращения, вызвали бы нашего главного редактора в то же Министерство обороны СССР на «ковер» и популярно объяснили, что не стоит заниматься этой проблемой. Такие размышления буквально подталкивали к мысли вообще отказаться от поиска письма Кузьминского. Записал в рабочем блокноте, что при очередной встрече с Александром Александровичем попросить его подробно рассказать о том, что изложено в письме. Рядом с этой фразой нарисовал в блокноте конверт и поставил восклицательный знак, который указывал на важность этого вопроса в журналистском расследовании. И вот тут как-то неожиданно возникла мысль о том, что наглость в определенной мере не самое плохое качество в журналистской работе. Поэтому надо действовать в обход всех устоявшихся редакционных и министерских правил. На дворе ведь был 1990 год. Ломались годами устоявшиеся бюрократические традиции и правила в государстве. Карикатуристы едко высмеивали бюрократов, которые от народа отгородились секретаршами и прочными дверьми своих кабинетов. Кроме того, ведь расследование темы ЗГРЛС мне поручил начальник отдела, а ему главный редактор. В худшем случае за самоуправство мне объявят выговор, менее вероятно — строгий. Не составило особого труда найти номера телефонов приемных министра Минрадиопрома и главкома Войск ПВО. Стал туда звонить.
Однако в двух ведомствах повторилась одна и та же история. Вначале руководители аппаратов вежливо расспрашивали меня, зачем необходимо это письмо и предложили перезвонить через несколько дней. В следующий раз мне вежливо отказывали дать копию письма, даже не разрешали его прочитать в присутствии управляющего делами. Мол, это служебная переписка, в которой обсуждаются такие вопросы, которые затрагивают интересы обороноспособности государства. Правда, в обеих инстанциях все же посоветовали для получения копии письма заручиться разрешением в Минобороны или КГБ СССР. Одним словом все получилось так, как я и предполагал, чем для меня обернется совет Кузьминского получить копию его письма у руководителей ведомств, куда оно было отправлено. Возможно, что руководители Минрадиопрома, главкомата Войск ПВО были не заинтересованы ворошить эту историю. Если в письме Кузьминского приведены убедительные доказательства того, что он может доработать боевую систему ЗГРЛС в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР, то это даст журналисту в руки такие козыри, которые позволят назвать всех виновников, которые прямо или косвенно способствовали невыполнению важнейшего дела для обороны государства. Зачем давать журналисту против себя такие аргументы? Спасибо еще, что из этих ведомств на меня не покатилась встречная волна в виде звонков главному редактору журнала с предложениями запретить заниматься этой проблемой. В тот период военные и гражданские чиновники, в свою очередь, уже открыто опасались давить на печатные органы и журналистов. Появились другие способы влияния на печатные органы и слишком любопытных журналистов. Впоследствии мне пришлось в полной мере испытать на себе такое давление из-за работы над темой ЗГРЛС. Но это будет потом, когда многим станет известно, что журналист из «КВС» расследует проблему загоризонтных локаторов, пытается найти ответы, почему не была принята на вооружение перспективная боевая система, кто в этом виноват? Некоторым лицам явно не понравилась моя активность. Правда, попытки воздействовать на меня проявятся только через несколько месяцев. Но в тот период даже не задумывался об этом. Главным для себя считал быстрее разобраться в проблеме. Не получилось с письмом Кузьминского, начал собирать данные о нем самом и бывшем замминистра радиопро-ма генерал-лейтенанте запаса Владимире Маркове. Нужно было желательно от объективного и незаинтересованного источника узнать, что это за люди — главные действующие лица в истории ЗГРЛС.
В своем личном телефонном справочнике, который составлял несколько лет, нашел несколько фамилий знакомых офицеров из главкомата Войск ПВО. Стал звонить, задавать вопросы. Повезло лишь с полковником Владимиром Порошиным (фамилия по ряду обстоятельств изменена) из управления заказов и поставок вооружения Войск ПВО. Его знал еще по совместной службе в войсках ПВО в Северной группе войск в Польше. Тогда он еще был майором и служил оперативным дежурным на командном пункте войск ПВО СГВ. Уже работая в журнале по редакционным делам, как-то побывал в засекреченном и закрытом для посторонних поселке «Заря», где располагался главкомат Войск ПВО. В обеденное время зашел в офицерскую столовую и там неожиданно в очереди за борщами, котлетами и салатами встретил подполковника Поро-шина. Обменялись телефонами, изредка перезванивались.