Мири нежно посмотрела на него:

– Вполне достаточно, что ты пытаешься как-то помочь. Большинство мужчин просто извиняются, повторяя одни и те же ошибки снова и снова.

– Нет никаких гарантий, что я не повторюсь. – Симон отвернулся от нее и ударил руками по столу. – Этот страх мешает мне забыть прошлое. Здесь хорошо жить, и я… я признаюсь, что люблю это место, по крайней мере днем, когда занят на земле или в хлеву. – Лицо Симона помрачнело, мучительно исказилось. – Но по ночам это совсем другая история. У меня слишком мало времени думать, и невозможно избавиться от себя самого, оттого, что я натворил. Я ужасно одинок.

– Так не должно быть, Симон. Есть люди, готовые забыть твое прошлое, даже если ты сам не можешь, готовые… любить тебя, если ты им это позволишь.

Одна из них стояла перед ним, хотя и не смела сказать ему об этом. Мири потянула его за руку, пока он не повернулся к ней лицом, и, дрожа от собственной смелости, положила ладони ему на грудь. Пальцами она провела по темным волосам на груди и почувствовала приятный контраст, коснувшись шелковистой кожи. Подняв на него взор, она позволила сердцу просиять через глаза, чтобы они сказали ему все, чего не могла произнести вслух. Симон смотрел на нее, затаив дыхание от понимания того, что она ему предлагала, и чего он не мог взять.

– Мири…

Но она накрыла его губы сладким, восхитительно легким прикосновением. Он едва смог усмирить свою неистовую плоть. Схватив ее за плечи, он попытался осторожно отодвинуть ее, но ее губы раскрылись, и язычок игриво прошелся по краю его рта. Тихо простонав, он крепче прижал ее к себе, и все его разумные помыслы в отношении этой женщины растаяли.

– Мири, – хрипло взмолился он. – Не делай этого со мной. Ты знаешь, как трудно мне сопротивляться тебе.

– Тогда перестань противиться, – прошептала она, сомкнув руки у него на шее и прижимаясь так близко, чтобы он мог почувствовать биение ее сердца, тепло нежной упругой груди под открытым платьем.

Ее губы отвечали ему, и его последние бастионы пали. Он жадно целовал ее, зарывшись руками в ее волосы. Но вдруг он резко отстранился от нее, заслышав голоса, шаги Ива, бегущего к конюшне, несомненно, в сопровождении матери.

Симон поспешно отошел от Мири, оба испуганно взглянули друг на друга. Лицо ее раскраснелось, и у нее был вид зацелованной женщины, а он испугался, что его лицо так же предательски сияет. Собравшись с мыслями, он вышел из столярной, стараясь развеять их замешательство.

Ив вбежал в конюшню, радостно сообщив:

– Входите прямо сюда, месье. Она здесь.

Месье? Симон насторожился. Он предупреждал юношу об осторожности с незнакомцами, но человек, вошедший в конюшню за Ивом, не выглядел опасным. На высоком красивом мужчине был плащ на подкладки и шляпа с перьями, наряд этот выглядел очень элегантно, несмотря на трудное путешествие. Угроза исходила из стального взгляда мужчины.

Их глаза встретились, и Симон его узнал. Кто этот человек, он понял еще до того, как Мири вышла из столярной. Она побледнела от испуга и воскликнула:

– Мартин!

ГЛАВА 15

Мартин Ле Луп прошел до середины конюшни и резко остановился, когда Симон преградил ему путь. Мужчины уставились друг на друга со старой ненавистью, хотя на лице Симона изобразилось больше усталости, пока он рассматривал своего соперника. Перед ним был уже не развязный мальчишка, которого он помнил с того далекого лета. Казалось, что Мартин Ле Луп подрос на несколько дюймов, раздался в плечах, па тонком лице появились аккуратная бородка и усы. Он был чертовски красив, как утверждала Мири, но в нем не осталось и следа от придворного лоска, несмотря на модный камзол и короткие штаны. Откинув плащ, он положил руку на рукоятку меча, и в его сощуренных зеленых глазах мелькнула опасная смесь обиды и осуждения.

Симон перевел взгляд туда, где он оставил свой меч: возле стойла Мельды, рядом с рубашкой и камзолом. Но, увидев лицо Мири, он сдержался и попытался улыбнуться.

– Мартин, какой сюрприз!

– Очевидно, – сказал Ле Луп, глядя на распущенный корсет Мири так, что она покраснела.

Девушка стала затягивать шнуровку с виноватым видом. Симону захотелось набить Волку физиономию. Он заслонил собой Мири, и от этого жеста Мартин нахмурился.

Не догадался о напряженной ситуации только Ив, который бросился вперед, счастливо воскликнув:

– Какой сегодня замечательный день! Сперва господин Симон вернулся и привез с собой Хозяйку леса, потом Мельда родила теленка, а теперь еще друг госпожи Мири приехал. Какой же он красивый! – Ив с восторгом глядел на Волка. – Смотрите, какая на нем замечательная шляпа… – Ив отошел в сторону, переводя беспокойно глаза с Волка на Симона, начав что-то понимать. – Господин Симон, я сделал что-то плохо? Забыл правило о незнакомцах, да? Но… но месье Ле Луп сказал, что он друг Мири.

– Так и есть, – поспешила успокоить юношу Мири. – Ты не сделал ничего плохого.

– Тогда почему господин Симон смотрит на меня так сердито?

– Я не сержусь на тебя, мальчик. – Несмотря на напряжение, Симон постарался разговаривать с Ивом ласково. – Не беспокойся. Все хорошо.

– Сожалею, что должен не согласиться с вами, месье Ле Балафр, – ответил Волк, обнажая зубы. – Я нахожу эту ситуацию далекой от нормы.

– Мартин, пожалуйста, – попыталась успокоить его Мири, но он отстранил ее, грозно надвигаясь на Симона.

– Между нами есть давние счеты, господин охотник на ведьм. И вы только что увеличили свой долг. Ужасно все зло, которое вы причинили Мири в прошлом, но как вы посмели выманить ее с острова Фэр? Подвергнуть опасности, требуя, чтобы она помогла вам в охоте на эту колдунью?

– Мартин, все было совсем не так, – вмешалась Мири, но Волк гневно продолжил:

– Ради бога, если вы сомневаетесь в невинности моей дамы, надругались над ее честью, я…

– Вы единственный, кто теперь сомневается в ее невинности, – зарычал Симон. – Понимаю, как все это должно выглядеть. Но советую вам взять себя в руки и хорошенько подумать, перед тем как произнести еще хоть слово.

Волк дернул пряжку своего плаща и отбросил его в сторону, следом полетела и шляпа.

– Не люблю лишних слов. Предпочитаю действовать.

– Неужели? Насколько я помню, вы не способны помолчать двух минут кряду.

Волк сверкнул глазами. Симон мало разрядил ситуацию, но стремление молодого гостя к драматизации ему надоело. Ему хотелось просто схватить Волка за ворот щегольского камзола и выкинуть из хлева. Однако все же справедливо было признать, что Волк имел повод для негодования.

Он прекрасно знал, что бы почувствовал он, если бы увидел Мири в объятиях ненавистного врага, поэтому постарался сдержать свои эмоции.

Как только Волк начал вынимать меч из ножен, Мири схватила его за руку.

– Нет, Мартин, перестань! Ты же видишь, что Симон даже не вооружен.

– Это легко исправить.

Скинув руку Мири, Волк подошел к мечу Симона, подхватил его и бросил Симону меч, ножны, ремень к все остальное. Симон поймал меч, но не сделал ни одного движения, чтобы надеть его. Ив прижался к стене стойла и захныкал, не понимая, что происходит, но испугавшись вида обнаженного меча. Симон услышал и Элли. Почуяв угрозу хозяину, кобыла громко заржала и стала биться в стойле. Но Симон пристально смотрел в лицо Мири. Она побледнела, с ужасом вспоминая другое место и время, когда ей пришлось быть свидетелем битвы двух мужчин. Симон обещал ей никогда больше этого не делать.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала девушка, но ее мольба была адресована только ему, словно он один имел власть предотвратить беду.

И она оказалась совершенно права. Ле Луп был вне себя.

– Не беспокойся, дорогая, – успокоил ее Симон. – У меня нет желания драться с ним.

Он отбросил меч, который с глухим стуком упал на выстланный соломой пол. Губы Волка искривились в усмешке.

– В чем дело, охотник на ведьм? О, я забыл. Ты предпочитаешь сражаться с беззащитными женщинами и даже тогда берешь в помощь целую армию.