– Да ты хоть на минуту представь себе сцену нашего въезда в город! – воскликнула она, указывая на его мотоцикл. – Ты сошел с ума!
– Все уже знают, что ты носишь моего ребенка, – сухо заметил Реб.
– Возможно, но я все еще хочу соблюсти некоторые приличия. В отличие от тебя, я не болтаю о своих похождениях.
– Ты считаешь, я в ответе за распространение слухов о твоей беременности?
– Ну, уж точно не я! Я вообще не собиралась никому говорить, даже…
– Даже мне, – многозначительно покачав головой, перебил ее Реб.
Аманда-Джейн не стала отвечать на обвинение:
– Если ты ничего не говорил, тогда как об этом узнал весь город?
– Моя кузина могла сказать кому-нибудь. К сожалению, она болтлива, как и многие женщины.
– Жаль, никто не объяснил ей, что нельзя совать нос в чужие дела, – со вздохом заметила Аманда-Джейн.
– Учитывая твое нынешнее положение, ты не вправе судить о чьем-либо воспитании. Сомневаюсь, чтобы многие матери в городе ставили тебя в пример своим дочерям.
Только сейчас Аманда-Джейн поняла причину этого выпада. Ее комментарий был всего лишь печальным наблюдением, но с сильным привкусом социального превосходства. Однако вместо того, чтобы принести извинения, она сказала:
– Мне просто хотелось оставить все между нами.
– Нет, тебе хотелось оставить это при себе, – горячо возразил он. – Просто впервые твоя жизнь, всегда гладкая и блестящая, как паркет в твоем особняке, пошла наперекосяк. Ты смирилась со своим поражением, но ненадолго. Брак со мной – временная мера. Через три года ты приберешь к рукам наследство и вернешься в царские покои. И не пытайся отрицать это, Эй Джей, – сказал он, не дав ей возможности солгать. – Я не идиот. Но запомни: то, что этот брак будет фиктивным, останется между нами. Однако все, начиная с моей двоюродной сестры и кончая твоей мегерой мачехой, должны думать, что это союз по любви.
– Не будь смешным! Ни один человек, находящийся в здравом уме, не поверит в это! Во-первых, я уже давно не живу в Воганслэндинге…
– Они поверят. Я пустил слух, что мы с тобой шесть месяцев встречались в Сиднее, просто держали все в тайне.
– Да как ты можешь так меня подставлять?
– По-твоему, лучше сообщить всем, что мы провели вместе всего одну ночь?..
Реб не знал, чего именно он добивался, рассказывая о случившемся своей любопытной кузине. Может, хотел спасти репутацию Аманды-Джейн, может, самому не хотелось выглядеть дураком.
– Так что ты мне предлагаешь? Бегать вокруг тебя на задних лапках и вилять хвостиком, когда мы на людях? – съязвила Аманда-Джейн.
Образ этой сдержанной, утонченной женщины, лебезящей перед ним, заставил Реба улыбнуться:
– Если хочешь казаться естественной, то лучше не надо. Такое поведение противоречит твоему имиджу принцессы с ледяным сердцем. Но немного постараться все же придется. Перестань вздрагивать каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь.
Аманда-Джейн сочла наиболее разумным подыграть ему. Пусть поверит, что она смирилась со своей судьбой.
– Пожалуй, ты прав, – сказала она. – Будет лучше, если никто, кроме нас, не будет знать правды. Но одно запомни, Реб Браун: спать с тобой я не буду. Зарегистрируем мы наши отношения или нет, брак будет настоящим только на публике. Так что, если в твоей квартире нет второй спальни, тебе придется подыскать себе диван.
– В моей квартире две спальни.
– Вот и отлично.
– Ну, раз мы обо всем договорились, вылезай из машины.
– Я же сказала, ни за что не поеду на мотоцикле!
– А я сказал, – Реб ловко выхватил у нее ключи, – что ты не поведешь машину, если у тебя кружится голова. Так что двигай на пассажирское сиденье. А я пока спрошу у механика, можно ли оставить здесь мотоцикл на пару дней.
– Ах ты, подлец! – раздался пронзительный крик Аманды-Джейн. – Ты же сказал, что здесь две спальни!
– Так и есть. Моя и Саванны.
– Великолепно! И ты знаешь не хуже меня, что она ни за что не пустит меня в свою!
– Тебе повезло. Не буду возражать, если ты переночуешь у меня.
Аманда-Джейн окинула презрительным взглядом двуспальную кровать. Дубового монстра сколотили, должно быть, еще в прошлом веке.
– Ну, знаешь ли… – возмутилась она. – Ты не сказал мне, что кузина живет с тобой. Теперь хитростью пытаешься заманить меня к себе в постель. Это уж слишком!
Она вскрикнула от неожиданности, когда Реб схватил ее за руку и притянул к себе.
– Ради Бога, потише! – прошипел он ей в самое ухо. – Ведь мы, кажется, договорились вести себя как обычная пара.
– А еще мы договорились, что у нас будут разные спальни!
– Ничего подобного! Ты сказала, что я буду спать на диване, если в квартире нет двух спален. Здесь есть две спальни. И но ночам я привык находиться в собственной кровати.
– Ты сознательно сбил меня с толку!
– Ну, так подай на меня в суд! Слушай, Эй Джей, с мозгами у меня все в порядке. Странно, но я с первого раза понимаю то, что мне сказали. Не хочешь повторить ту жаркую ночь, из-за которой мы оба оказались в такой ситуации, – не надо!
Аманда-Джейн почувствовала, как ее лицо залилось краской. Она не могла понять, что именно ее смутило: его прямота или то, что сейчас он был так близко. Чтобы хоть немного сохранить дистанцию, она уперлась руками в его грудь. Она ощутила, как бьется его сердце. Пытаясь разорвать кольцо из его рук, девушка откинула голову назад. Темные глаза внимательно изучали ее лицо. В этот момент ей показалось, что вокруг пустота: нет ни людей, ни звуков, ни даже воздуха, только бесконечное пространство. Она слышала только удары своего пульса, чувствовала только ритм его сердца.
– Мне никогда не приходилось навязываться женщинам, и я не собираюсь делать это сейчас, – заговорил Реб. – Ты ведь беременна. Думаю, у тебя хватит ума не пить спиртное.
– Ты с ума сошел! Разумеется, я не пью!
– Тогда не возникнет никаких проблем, если мы будем делить эту огромную кровать.
– Ты считаешь? – Хрипловатый голос Аманды-Джейн заставил Реба плотоядно улыбнуться. Окончательно вернувшись из чувственной бездны, в которую она внезапно погрузилась, молодая женщина продолжила: – И с чего же это ты пришел к такому выводу?
– Ну, насчет тебя можно не беспокоиться. Единственной причиной, вызвавшей у тебя столь страстное желание переспать со мной, был алкоголь. Думаю, ты больше не станешь жертвой «зеленого змия». Так что я должен вызывать у тебя не больше эмоций, чем мой пес Киллер.
Иронии в словах Реба было достаточно, чтобы Аманда-Джейн высвободилась из его объятий.
– Хорошо, мы будем спать в одной постели! – резко отозвалась она. – Но держи эту псину подальше от меня. Это животное опасно! – страдальчески сдвинув брови, сказала Аманда-Джейн. – Мне не хотелось бы с ним больше встречаться.
Страх сковал девушку, когда собака с угрожающим рычанием приблизилась к ней. Заметив это, Реб тут же вмешался. Одной команды и строгого взгляда хватило, чтобы пес успокоился. А вот Аманда-Джейн еще долго не могла прийти в себя. Откуда Ребу было знать, что она с детства боится собак? Однажды она увидела, как бездомная псина напала на ее лучшую подругу. С тех пор она могла без страха приближаться разве что к болонкам. Реб оказался единственным, кто не посмеялся над ее страхом. Но удивительнее всего было не его отношение, а ее собственное отношение к нему… Она не ожидала, что руки Брауна могут так успокоить. Даже слова утешения не имели такого воздействия на Аманду-Джейн. Одна мысль об огромном псе заставляла ее чувствовать себя неуютно. Но Реб был рядом.
– Не бойся, он не причинит тебе вреда, Эй Джей, – убеждал он. И так нежно. – Я помню его еще щенком. Пес, в общем-то, добряк.
– Все равно мне страшно.
– Хорошо, тогда я скажу Саванне не пускать его на второй этаж, пока ты к нему не привыкнешь.
Коротко кивнув, Аманда-Джейн отвернулась и стала осматривать комнату.
Помещение оказалось больше, чем она ожидала, но меньше, чем она привыкла. У стены – гардероб, на полке – портативный телевизор. По обе стороны окна стояли глубокие кресла. В них чувствовался вычурный характер пятидесятых, но, скорее всего, они были просто копией мебели тех времен. На стене в рамке висела фотография мотоциклиста в красно-черном комбинезоне, летящего на огромной скорости.