В том, что поцелуй ей не приснился, сомневаться не приходилось. Но самым постыдным было то, что она получила от него огромное удовольствие и даже целовала ковбоя не менее страстно, чем он ее.
Потрясенная этим открытием, Джози снова уставилась в окно. Я ответила на его поцелуй потому, что все мои чувства обострены, настойчиво внушала себе девушка, это просто извращенная реакция на несостоявшуюся брачную ночь. Больше нечем это объяснить, у меня и в мыслях не было ничего подобного, любовные интрижки мне сейчас ни к чему: это было б все равно, что кидаться из огня да в полымя. Да-да, просто эмоциональный всплеск, и ничего больше.
Нельзя сказать, что у Льюка отсутствуют качества, способные возбудить женщину, прошептал предательский внутренний голос. Джози снова украдкой взглянула на его профиль и увидела квадратную, слегка затененную щетиной нижнюю челюсть, глубокую ямочку на подбородке, едва заметные морщинки у глаз. Нужно признать: в его облике есть нечто грубоватое и мужественное – то, что, безусловно, придает ему сексуальность.
А как он ласково обращался с приболевшей телочкой! Как его большие руки гладили ее раненую ногу – словно росинка скользила по стебельку травы. И о ковре-одеяле рассказывал очень душевно.
Но самым симпатичным он был тогда, когда внимал ее рассказу о родителях, чуть было не толкнувших ее на замужество. Он проявил не просто понимание и сочувствие – нет, он в ответ раскрыл свою душу и показал, что тоже повел себя не слишком умно в сердечных делах. Ее тронула эта готовность из солидарности признаться в собственной ошибке. За его угрюмой грубоватой внешностью кроется доброта, порядочность и способность сопереживать. А Джози считала, что это главное и как раз то, что делает мужчину привлекательным.
Повернув голову, Льюк увидел, что она на него уставилась. Глаза их встретились и несколько опасных мгновений не отрывались друг от друга. Затем Льюк снова перевел взгляд на дорогу, Джози сделала то же, хотя лицо ее пылало огнем. Набрав в легкие побольше воздуха, она пыталась довести бешеное сердцебиение до нормы.
Ну хорошо, допустим, между нами есть какое-то взаимное притяжение, думала она. Но ведь всему свое время. Сейчас у меня другие заботы. И, судя по сдержанности, которую проявляет Льюк, он тоже не спешит заводить роман.
Однако все ее холодные логические рассуждения не могли ослабить напряжения, возникшего между ними. Девушка мучительно подыскивала слова, чтобы прервать молчание.
– Далеко еще до гостиницы? – спросила она.
– Нет, она вон там, за холмом.
Оба с облегчением вздохнули, когда вдали показался дом из камня и дерева, построенный в старом деревенском стиле. Как только грузовичок остановился у входа, Льюк выскочил из кабины, обежал машину спереди и открыл дверцу для Джози.
Вылезая, девушка старалась совсем не прикасаться к попутчику, не желая усугублять напряжение, только что царившее в машине.
– Спасибо за экскурсию, – сказала она.
– Не стоит. – Прикоснувшись к шляпе, Льюк кратко, но вежливо кивнул. – Извините, мне нужно кое-что еще проверить на конюшне.
Джози наблюдала, как удаляется по дороге шумный грузовичок, не понимая, почему вид его кузова вселяет в ее сердце такую тоску.
Она повернулась к гостинице, у входа в которую толпились отдыхающие. Выглядели они как раз так, как предупреждал Льюк в день ее приезда. Во-первых, толпу составляли сплошные парочки. И не просто парочки, а нежно воркующие голубки. Н-да, кисло отметила про себя Джози, медовый месяц в самом разгаре. Вот на скамейке под кленом сидит, держась за руки, пожилая чета, поглощенная разговором. Чуть дальше – парочка не совсем юных новобрачных бродит среди деревьев. На полянке через дорогу две пары со смехом играют в мяч, а еще одна, на крыльце, уставила глаза в одну и ту же книгу, прижавшись друг к другу.
Одиночество пронзило сердце Джози, как стрела. Она почувствовала себя мышкой, угодившей на кошачий праздник. Пожалуй, прав оказался Льюк, полагавший, что ей не место среди молодоженов. Но она тут же отогнала эту мысль. Она сама решила приехать сюда и своего решения ни в коем случае не отменит. Нужно же когда-нибудь научиться жить своим умом, собственным опытом проверять верность своих суждений.
Как только Джози стала подниматься по ступенькам, ведущим в гостиницу, дверь открылась и ее окликнул знакомый голос. Подняв глаза, она увидела, что к ней развязной походочкой, положив ладони на ремень с большой пряжкой, направляется Батч.
– Привет, – ответила Джози, с трудом удержавшись от недовольной гримасы.
Никогда ей не нравились мужчины с лоском – ни обликом, ни манерами, а Батч был весь скользкий, как растительное масло. Его замашки – комплименты, тонкие намеки и нечаянные прикосновения – чуть не испортили утреннюю прогулку верхом. Она была счастлива, что Льюк отослал его в Талсу на все послеобеденное время – это избавило ее от невыносимого общения.
Губы парня растянулись в небрежную, давно отработанную улыбку, открывающую ряд белых сверкающих зубов. Джози не сомневалась, что он считает свою улыбку неотразимой. Может, другие женщины так и думали, но Джози нашла ее деланной, рассчитанной на успех – видимо, ни о чем другом этот парень не помышлял.
– Потрясающе хороший вечер, – протянул он. – Не хотите ли прогуляться?
– Нет, спасибо. Я иду к Консуэле, чтобы ей помочь.
Он не привык, чтобы ему отказывали, – об этом свидетельствовали брови, удивленно взлетевшие вверх. Джози проскользнула в гостиницу раньше, чем он смог ее задержать, радуясь недовольному выражению его лица.
– Может, увидимся после ужина? – крикнул он вслед.
Как только я тебя замечу – тут же смоюсь, подумала Джози, закрывая за собой дверь.
Она нашла Консуэлу в обеденном зале, кухарка раскладывала столовые приборы на пестрых ситцевых скатертях. Из широкого окна девушка видела, как Батч мрачно прошагал к своему запыленному «шевроле».
Консуэла кивнула в сторону удаляющегося ковбоя:
– Сидел в засаде, поджидал вас.
– Кто – Батч?
– Ну конечно. Считает себя красавцем и сердцеедом.
– А я так не считаю. Не нужен мне ни он, ни ему подобные.
Консуэла склонила голову, раздумывая.
– Не все же такие, как этот хлыщ. Вам нужен преданный муж, вроде моего Мануэля.
– Может, когда-нибудь повезет и мне. – Джози бледно улыбнулась. – А сейчас главное хорошенько отдохнуть и поостыть, прежде чем влюбляться снова.
– Из того, что вы рассказывали мне о женихе, – экономка скептически улыбнулась, – вам особенно остывать не от чего.
Джози невольно рассмеялась:
– Это правда, не так уж мы горели и пылали.
– Я видела Льюка, когда он проезжал мимо, – продолжала Консуэла притворно-небрежно. – Весь он был какой-то взъерошенный.
Господи твоя воля, подумала Джози, эта женщина видит людей насквозь! Она покраснела и, стремясь это скрыть, схватила с прилавка у стены столовые приборы и стала раскладывать их на столе.
– Впечатление такое, будто утром вы стружку снимали друг с друга, – Консуэла замолчала и внимательно посмотрела на девушку. – А ведь он как раз такой человек, какой нужен вам, Джози.
Джози перебирала ножи, вилки, ложки, и вдруг одна ложка со звоном упала на деревянный пол. Девушка нагнулась, чтобы вернуть не только ложку, но и свое хладнокровие. Поднявшись, она ответила с той же откровенностью, с какой говорила Консуэла:
– Мне сейчас не до флирта и даже не до романтики. Я хочу научиться принимать решения и доверять им, прежде чем снова свяжусь с кем-то из мужчин. – Положив вилку рядом с ситцевой салфеткой, она продолжала: – Кроме того, насколько я могу судить о Льюке, он тоже не очень настроен на любовь.
– Но любовь никто не планирует, – возразила толстушка, качая головой. – Она приходит внезапно, без всякого зова. И как правило, когда ее не ждут, когда думают совсем о другом.
Неожиданно мысли Джози обратились к тем искрам, которые пробегали между нею и Льюком в машине. Она прогнала эти мысли прочь.