Но все равно он был рад, что откровенно поговорил с ее отцом.
Дом Гранателли и его брат Вито встречались каждый четверг, чтобы сыграть в карты и пропустить по стаканчику-другому вина. За этим делом разговаривали, естественно, о детях. Для чего тогда нужна семья, если не для того, чтобы делить радость и горе, неудачу и успех?
– Этот молодой человек, с которым встречается Франческа, Эрик Торп, он отличный парень, – похвастался Дом брату в тот четверг вечером. – Скопил порядочную сумму денег – ты ведь знаешь, сколько эти футболисты зарабатывают. Хороший бизнесмен, да и характером, похоже, не слаб, если справляется с моей дочкой. – Дом осушил свой стакан и снова наполнил и его, и стакан Вито своим любимым кьянти. – Моя Фрэнки, она хорошая девочка, только всегда была упрямой и своевольной, ты это знаешь не хуже меня, Вито. А теперь, слава Господу, нашлась и на нее управа. – Он чуть ли не потирал руки от удовольствия. – И такой джентльмен, Вито, ты просто не поверишь. В наши дни много ли молодых людей приходят к отцу просить руки дочери, как это делали мы в старину, спрошу я у тебя? «Я хочу жениться на вашей дочери» – он мне прямо так и сказал. Он будет хорошим приобретением для семьи, Вито. Salute!
Фрэнки насвистывала веселую мелодию, заканчивая отделку шести шляпок для подружек невесты. Это были впечатляюще нарядные сооружения из соломки тускло-розового цвета, с широкими полями, украшенными романтической «вуалью» из палевого и серого шифона. Одна из них предназначалась для нее самой. Шляпки получились даже лучше, чем она их мысленно себе представляла, и от этого настроение у нее было с утра отличное.
Ну разве что чуточку хотелось спать. Ее щеки порозовели, когда она стала вспоминать подробности вчерашних занятий любовью.
Эрик. Ее сердце переполняла нежность, когда она думала о нем. Она смахнула ниточку с мягкой алой блузки, которая была на ней, вспоминая, как он ввалился к ней накануне вечером с разноцветными свертками и пакетами с едой.
– Это по какому случаю? – Принимая от него пакеты, она сгорала от любопытства.
– Отмечаем наш юбилей, леди. Сегодня ровно шесть недель, как мы вместе. Гас испек мне двухслойный шоколадный торт ради такого праздника. Он в этой коробке.
– А что в других коробках?
– Подарки, разумеется. Юбилей – дело нешуточное.
В первой коробке оказалась ночная рубашка.
– Эрик, это просто фантастика! – воскликнула Фрэнки. – Та самая, что мы видели тогда в витрине. Но почему ты не сказал мне, что мы будем отмечать юбилей? Я бы сделала тебе шляпу или еще что-нибудь.
– Вот поэтому-то я тебе и не сказал. Тем более что второй подарок все равно получается для меня, – с широкой озорной улыбкой заявил он.
– Ты сам купил себе подарок? Вот это предусмотрительность!
– Но открывать коробку все-таки придется тебе.
Это было самое кружевное, самое соблазнительное, самое восхитительное белье, какое ей только доводилось видеть. Она вынула его из мягкой упаковочной бумаги.
– Ты будешь его носить, а я – получать от этого удовольствие, – прошептал он, уткнувшись носом и губами в чувствительное местечко у нее на шее.
Ночная прохлада превратилась в зной, и торт на какое-то время был забыт.
Вместо того чтобы уменьшаться с течением времени, их притяжение друг к другу, казалось, все возрастало, и Фрэнки должна была постоянно напоминать себе, что брак совсем не входил в ее планы. Это был просто роман, восхитительная короткая интерлюдия, которая должна рано или поздно неизбежно окончиться. Хотя временами она не могла представить себе жизни без Эрика и дважды ловила себя на том, что рисовала в воображении свадьбу.
Причем не свадьбу Ника, а свою, с Эриком.
Когда это случилось в третий раз, она запаниковала. Призвала на помощь дух бедной старушки Мигз, чтобы еще раз повторить трезвые рассуждения о таких предметах, как свадьба, закладные и женщины, у которых есть любимая работа.
Беда заключалась в том, что советы Мигз уже не казались такими эффективными, как когда-то.
Фрэнки надевала шляпы подружек невесты на болванки, когда зазвонил телефон.
– «Сумасшедший Шляпник»… О, привет, тетя Розина…
Какое-то время Фрэнки не удавалось вставить больше ни слова: Розина буквально захлебывалась изумительными новостями.
– Я просто должна была позвонить тебе сегодня с самого утра и поздравить – такой красивый мужчина, и теперь еще одна свадьба! Тереза свалится с ног со всеми свадьбами в семье. А ты хороша, ничего не сказала тетке! Когда ты сможешь привести его к нам на обед, Франческа?
Фрэнки отвела трубку от уха и смотрела на нее, озадаченно сдвинув брови, должно быть, Розина сегодня утром выпила слишком много кофе – говорит еще сумбурнее, чем обычно.
Из трубки хлынул новый поток слов. Розина предлагала организовать прием в честь помолвки.
– Постой, тетя Розина, подожди минутку. О чьей свадьбе ты говоришь?
– Как это – о чьей? Разумеется, о твоей, глупышка. Разве твоя тетя Розина не учуяла романа тогда утром, когда пришла за своей шляпой, и он был там? А ты, Фрэнки, хитрющая – надо же, притворилась, будто ничего не происходит. Дядя Вито сказал Сальваторе, что Эрик Торп к тому же и жених завидный – у него куча денег, на футболе заработал, и этот прекрасный ресторан. Сэл и я собираемся сходить туда пообедать – может, на будущей неделе. А вы уже назначили день или это все еще секрет?
Фрэнки утонула в бурном потоке слов, сбитая с толку всей этой болтовней, но начала уже раздражаться и злиться из-за того, что стала жертвой, судя по всему, самой свежей сплетни, получившей хождение в семье Гранателли. Кто-то из родственничков, должно быть, видел ее в обществе Эрика, произвел сложение, один плюс один, и получил в сумме пятнадцать, как обычно.
Наверняка так и было. Тетушка Розина всегда все понимает наоборот, в семье это общеизвестный факт. Фрэнки решила попытаться обратить все в шутку:
– Э, тетя, ты же знаешь, что я закоренелая холостячка. У меня свой бизнес, я уже связана по рукам и ногам. Откуда ты взяла, что я выхожу замуж, Розина? Ты опять все перепутала. Эрик и я просто хорошие…
Розина по-девчоночьи захихикала.
– Нет, нет, нет и нет. Больше никаких обманов, саrа. Твой отец сам сказал, что это так.
И Розина выплеснула на нее всю историю. Дом сказал Вито, а тот в свою очередь сообщил Сальваторе, что Эрик Торп пришел к нему и просил руки Фрэнки. Фрэнки на несколько долгих мгновений лишилась дара речи.
– Какие хорошие манеры у мальчика, Франческа! Он случайно не итальянец, нет?
Фрэнки поймала себя на том, что качает головой. Потом ей все-таки удалось прочистить горло и проговорить:
– Нет, не итальянец.
– Но он ведь католик, да?
– Я… видишь ли, тетя Розина, я толком и не знаю. Узнаю и скажу тебе, хорошо? – Фрэнки опустила трубку, не дожидаясь ответа Розины.
У нее тряслись руки. Должно быть, Розина все перепутала. Или она сама неправильно все поняла. Ведь Эрик даже не знаком с ее отцом. И вообще, Эрик никогда в жизни не пошел бы к ее отцу просить разрешения жениться на ней, когда он еще не просил ее выйти за него замуж.
Разве он мог бы так поступить?
Всю прошлую ночь они были вместе, и он ни словечком не обмолвился о ее семье. Розина ошибается, и все тут.
Снова зазвонил телефон, и Фрэнки после некоторого колебания подняла трубку.
На этот раз звонила ее двоюродная сестра Джина, и в животе у Фрэнки начались спазмы, пока она слушала, как та выстреливает информацию. Джина тоже только что услышала свежую новость по семейному телеграфу об этом парне, этом футболисте Эрике Торпе, который явился просить у Дома руки Фрэнки. «Представляешь, телефоны сегодня с утра буквально раскалились от звонков. Он – владелец «Овального мяча», верно? Ух ты, большие баксы».
Очень оригинально, очень остроумно с ее стороны – соблюсти старые традиции, послав его просить у папы ее руки. Теперь старшее поколение будет думать, что все только так и должны поступать. Что это вдруг Фрэнки решила следовать старым правилам? Ну да ладно – как насчет того, чтобы привести его на вечеринку, которую Джина устраивает в субботу на следующей неделе, чтобы большая часть молодежи Гранателли могла с ним познакомиться?..