На мой взгляд, Гайдар был не вполне готов к решению тех задач, с которыми столкнулся. Одной теоретической подкованности здесь недоставало. У него не было практического бюрократического опыта, и потому много времени было потрачено впустую и многие вещи так и не были сделаны. Например, он даже не попытался перестроить государственный аппарат, не смог остановить эмиссию и кредиты странам бывшего СССР.

Излишняя интеллигентность и "научность", отнюдь не героическая внешность и некоторые маньеризмы де

лали Гайдара чужим для бюрократии, депутатов, "красных" директоров и самого Бориса Ельцина. Последний был очарован умом Гайдара, но явно не понимал его, не считал своим.

Тем не менее, именно Егор Гайдар предпринял действия, которые обеспечили ему место в истории. Именно он убедил Ельцина пойти на либерализацию основной массы цен, что окончательно взорвало плановую экономику. Гайдар решился на временную полную свободу торговли (на улицы вышли торговать миллионы людей), плавающий валютный курс, введение унифицированной налоговой системы (до этого для каждой отрасли и каждого предприятия был свой налоговый режим). Наконец, Егор Гайдар начал массовую приватизацию, хотя и не смог направить ее в по-настоящему цивилизованное русло и убедить народ в необходимости своих действий.

Гайдар поступил как камикадзе, ничуть не заботясь о последствиях, которые грозили ему лично. Хотя, возможно, он в полной мере и не предвидел всех последствий своих действий. Тогда он просто пытался делать все максимально честно. К сожалению, впоследствии он не сумел удержаться на плаву и в какой-то мере ушел в тень Анатолия Чубайса, который оказался более жестким и решительным политиком.

Конечно, хотелось бы, чтобы все это было сделано лучше, с более детальной проработкой, но история не терпит сослагательного наклонения. Гайдар нежданно появился на сцене и, как мавр, сделал свое дело. После этого его убрали (Ельцин "сдал" его в угоду коммунистам), превратив в символ кризиса и развала. Это было несправедливо, но, видимо, неизбежно.

Именно Гайдаром – в начале 1992 года – был проведен ряд мер, которые заложили основу реформирования российской экономики. Затем было организовано мощное сопротивление реформам, а сами реформаторы, страдающие нехваткой опыта и юношеским максимализмом, допустили массу ошибок, компромиссов и непоследовательных действий. Тем не менее, повторюсь – Егор Гайдар, на мой взгляд, вошел в историю как человек, который первым сделал несколько реальных шагов по пути реформирования экономики России.

В декабре 1992 года Гайдара убрали из правительства, а премьер-министром с одобрения парламента был назначен Виктор Черномырдин. Казалось, что реформированию экономики пришел конец. Однако ценой чудовищных усилий в 1993 году реформы в целом продолжались, причем нередко более последовательно, чем это делалось в 1992 году.

ГЛАВА 6

Пятилетка имени Черномырдина

Пятилетка премьера Виктора Черномырдина – один из самых любопытных периодов девятилетнего президентства Бориса Ельцина. Относительная стабильность положения Черномырдина в течение столь длительного времени (декабрь 1992 года-март 1998 года), если принять во внимание общую кадровую чехарду (сменились десятки вице-премьеров и полторы сотни министров), поразительна.

Несмотря на разгон парламента (1993 год), референдумы и выборы, чеченские события (1994-1995 гг.), "черный вторник" (резкий и неожиданный обвал курса рубля, повлекший увольнение министра финансов и председателя Центробанка в октябре 1994 года) и президентские выборы 1996 года премьер-министру Виктору Черномырдину удавалось оставаться на плаву.

Причина столь феноменальной устойчивости отчасти кроется в характере Черномырдина. Виктор Степанович обладает поразительной способностью адаптироваться к среде, приспосабливаться к ситуации, говорить, ничего при этом не говоря, что, безусловно, способствует выживанию. Правда, при этом у Черномырдина никогда не было ясного понимания, что же именно надо делать, но он умел слушать умных людей и хорошо чувствовать опасность. Имея богатый административный опыт, Черномырдин пережил множество политиков, но, в конце концов, пал жертвой придворных интриг.

В начальный период (1993 год) Виктор Черномырдин вел себя крайне осторожно и тяжело переживал свои первые проколы типа постановления об административном регулировании цен или запрещении автомобилей с правосторонним рулем. В целом он старался действовать взвешенно и осмотрительно.

Многих общеэкономических вопросов он тогда просто не понимал, причем по вполне объективным причинам. В его возрасте советскому человеку трудно перестроиться. Вместе с тем, как мне казалось, он искренне пытался вникнуть в ситуацию, хотя инстинкты и привычки номенклатурного администратора частенько брали в нем верх. И возраст, и воспитание, и прежний послужной список однозначно позволяли тогда причислить Черномырдина к нереформаторскому полюсу власти.

Вовсе не случайно именно его, а не Гайдара на Съезде народных депутатов единодушно поддержало левое большинство. Большую часть своей пятилетки Черномырдин вполне устраивал значительную часть оппозиции, так как ничуть не походил на Гайдара и Чубайса, будучи своим – понятным и предсказуемым "красным директором".

Кроме того, считалось, что за Черномырдиным стоит "Газпром", а подобные гигантские компании (естественные монополии) в России всегда вызывали уважение. Рыночные идеи вначале ему не были по-настоящему близки, но интересы "Газпрома", по сути, являлись рыночными – этого он не мог не учитывать. Так что коммунисты, слава Богу, ошиблись в Черномырдине. Ему было что терять – в прошлое он возвращаться не хотел.

При этом он, как уже говорилось, был весьма опытным чиновником и непубличным политиком (чего-то ведь стоят десять лет профессиональной партийной работы). Как компромиссный кандидат в премьер-министры, он давал Борису Ельцину достаточно большое поле для маневрирования в бурных волнах российской политики.

На короткой политической дистанции Виктору Черномырдину не было равных соперников – искусство политического выживания он постиг в совершенстве. Вспомните только, как ловко ему удавалось уходить из-под удара! В 1993 году он, по сути дела, уклонился от выборов в Госдуму (и правильно!). В 1994 году он оказался в Сочи во время "черного вторника" – резкого падения курса рубля. В 1995-1997 гг. Госдума в лице коммунистов и жириновцев постоянно поносила Ельцина и Чубайса, однако практически не трогала Черномырдина.

Я завидую бесспорному таланту Виктора Степановича выступать перед любой аудиторией. Он может долго и, порой, даже эмоционально произносить речи и при этом ничего не выдать, ничего не сказать по существу. Тем не менее, аудитория при этом, как правило, чувствует себя вполне удовлетворенной. И только через некоторое время до людей доходит, что ничего конкретного им так и не было сказано. Для политика это неоценимый дар.

Можно привести здесь некоторые знаменитые афоризмы Черномырдина. "Хотели как лучше, а получилось как всегда". "Наш президент – он уже, по-моему, лет пять денег в глаза не видел. Он даже не знает, какие у нас деньги!" "И в Швейцарии есть организованная преступность, и нам надо вместе работать". "Сможет ли власть в России сохранить и себя, и страну?" "Это не война, это Россия". "Процесс реформ – он смерти подобен, но нельзя растягивать страдания людей". "Я верю, что наше соломоново решение будет мудрым". "Если я еврей, чего я буду стесняться! Я, правда, не еврей". "Ну кто меня может заменить? Убью сразу! Извините". И таких перлов – сотни.

В начальный период премьерства Черномырдина мне помогал выстраивать отношения с ним мой опыт бюрократической работы, наличие которого сильно отличало меня от остальных молодых реформаторов. В тот период Гайдар, Чубайс или даже Шохин были еще недостаточно опытны в административной деятельности и своими академическими манерами немало раздражали премьер-министра. Правда, свою внутреннюю неприязнь Черномырдин умел скрывать, так как всегда ставил дело выше эмоций. Уничижительные фразы про "завлабов", намекающие на недостаточную компетентность молодых реформаторов, долго не выходили за стены кабинетов.