— В настоящее время один процент наших доходов переводится на счет отдела финансов, в качестве возврата нашего долга, но, как только мы погасим долги, дивиденды будут весьма значительными, — сказал Рун. — «Клуб Марим» обладает большим экономическим потенциалом, а наша задача состоит в том, чтобы поддерживать высочайший класс обслуживания гостей, — заявил он, словно лектор на курсах начинающих бизнесменов. — Если мы не свернем с нашего пути, то, несомненно, в самое ближайшее время наши доходы возрастут. Впрочем, если мы хотим в будущем повысить качество обслуживания, не следует сразу гнаться за большими деньгами.

Сорча вздохнула: в этот день она выслушала слишком много лекций.

— Если даже «Клуб Марим» не является элитным, значит, пришел конец мировой цивилизации? — опрометчиво спросила она.

Рун нахмурился, но, прежде чем он успел что-либо ответить, к ним подошел официант.

— Cataplana для мадам, — провозгласил он и поставил дымящееся блюдо из моллюсков, свинины и свежих овощей перед Сорчей. — Бифштекс с кровью для вас, сеньор де Браганса.

— Великолепно, — сказала Сорча, отведав типично португальское блюдо, как его и отрекомендовал старший официант.

Во время обеда она без конца восхищалась и нахваливала португальскую кухню. Шоколадный мусс на десерт также был необыкновенно вкусным. Ей понравился и местный сыр, который подавали с сухими бисквитами и сладким белым виноградом.

— Я бы хотела приехать сюда еще и остаться подольше, — заметила Сорта, когда они пили кофе.

— Когда же? — спросил Рун. — И что значит «подольше»? Она задумалась.

— Наверно, в июне, и поживу здесь с месяц.

Рун осторожно поставил чашку на блюдце.

— Целый месяц? — повторил он. Сорча уже хотела объяснить, как она собирается здесь заниматься живописью, но, услышав нотки усталости в его голосе, передумала.

— С первого до тридцатого, — уточнила она.

Рун заставил себя улыбнуться.

— Если у вас так хорошо идут дела с картинами, может быть, не стоит разбрасываться?

— Чтобы мой интеллект развивался только в одном направлении, как у вас? — возразила Сорча. — Нет, покорно благодарю.

По тому, как Рун сжал губы, она поняла, что попала в «яблочко», но он тем не менее промолчал, правда, чуть позже вдруг решительно заявил:

— Мне бы хотелось устроить здесь вашу выставку. Все, что вам следует сделать…

— Все, что мне следует сделать, — это забронировать заранее номер в гостинице, — перебила она.

— На июнь все номера уже забронированы, — ответил Рун.

Сорча сощурила зеленоватые глаза. Неужели правда? Или он сознательно ставит препятствия на ее пути?

— Тогда я арендую одну из вилл, они, я надеюсь, еще свободны? — резко спросила она.

— Представьте себе, что все виллы тоже забронированы, но… — Рун поднял руку, предупреждая ее протест, — вы можете жить в коттедже. Он принадлежал одному местному фермеру, но потом его выкупил голландский бизнесмен, — объяснил Рун, — отремонтировал, частично обновил, соорудил бассейн, высадил сад, и тут внезапно разорился. «Клуб Марим» приобрел у него недвижимость, конечно, коттедж не такой шикарный, как виллы, но есть все необходимое. Я и сам иногда там остаюсь, когда задерживаюсь на работе, и должен сказать, что в нем очень удобно жить. — Он помялся. — Единственный недостаток: этот коттедж стоит несколько обособленно от других домов.

— Звучит потрясающе! — воскликнула Сорча, подумав о том, что одиночество только поможет ей в работе над картинами.

Рун сжал салфетку.

— Целый месяц без людей вам не будет скучно?

— Скучать, когда мне предстоит знакомиться с достижениями «Клуба Марим»? — произнесла она высокопарно. — Сомневаюсь.

— А что касается ваших комиссионных, вы еще будете ими заниматься?

— Если и буду, то смогу привезти их с собой, — ответила Сорча со вздохом.

После ее объяснений отношения между ними, казалось, стали проще, но она не сумела полностью завоевать его доверие. До этого было еще далеко. Рун смотрел на нее как на неизбежное зло, которое хочешь не хочешь, а придется терпеть. Он по-прежнему относился к ней настороженно. Один Бог знает, почему. Когда к ним подошел официант, на губах Сорчи заиграла чуть заметная хитрая улыбка. Девушка расправила плечи. Если ее партнер ждет от нее неприятностей, может быть, стоит вознаградить его за ожидание и устроить небольшой скандал?

— Еще кофе, мадам? — спросил официант.

— Да, пожалуйста. — И совершенно неожиданно для Рун положила ладонь на его руку:

— Я помню, вы говорили, что мы с вами можем разделить ложе.

Он нахмурился.

— Извините, я не понял.

— Разделить ложе, — промурлыкала она, соблазнительно вытянув губки. Неужели забыли?

Рун с испугом покосился на официанта.

— О… да… я помню. Но…

— Вы разве не хотите на мне жениться? — спросила Сорча.

Он выдернул свою руку из-под ее руки.

— Соблазнительное предложение, но нет, не хочу.

— Еще кофе, сэр? — поинтересовался официант, который, несомненно, все слышал.

— Черный, пожалуйста, — смущенно пробормотал Рун.

Сорча вздохнула с обреченно-драматическим видом.

— Значит, вас интересует только мое тело? Это старая песенка, но, если секс…

— Я это сказал только ради красного словца, — перебил Рун сдавленным голосом, словно она вцепилась ему в горло. — И вы это прекрасно знаете!

Она широко раскрыла огромные невинные глаза.

— Значит, мы не будем заниматься любовью?

— Нет!

— Мадам? — Официант подошел с подносом мятной жевательной резинки. Она взяла одну. — Сеньор де Браганса?

— Поставьте поднос, я сам возьму, когда захочу, — сухо ответил Рун.

— Хорошо, сеньор. — Поставив поднос, официант снова засуетился. Желаете еще чего-нибудь, сеньор?

— Нет! — гаркнул Рун, и официант быстро попятился прочь. Рун посмотрел на Сорчу через стол. — Благодарю вас, огромное спасибо, — прошипел он. Благодарю за то, что вы предоставили персоналу уйму пищи для всевозможных предположений и сплетен.

Сорча ухмыльнулась.

— Я всего лишь подстегнула события. А в чем, собственно, дело? — спросила она, поскольку он продолжал сердиться. — Вы опасаетесь, что эта сплетня дойдет до одной из ваших подружек?

— У меня нет подружек, — проскрежетал Рун. — Когда вы занимаетесь таким объектом, как «Клуб Марим», то свободного времени не остается.

— Мало того, что вы работаете по четырнадцать часов в сутки, у вас даже нет выходных? — спросила она.

— Почти.

— Но вы так заняты работой, что ваша светская жизнь, наверное, смахивает на жизнь амебы, — заметила Сорча, подливая сливки в кофе. — Вы относитесь к вашему клубу слишком серьезно, как, впрочем, и к тому, что я сейчас говорю. Подумаешь, поболтали, ну и что? Нечего лезть в бутылку.

Вторую чашку они выпили молча и вскоре вышли из ресторана.

— У меня кое-какие дела завтра утром, так что, я думаю, мы увидимся в половине одиннадцатого, — сообщил Рун, когда они вошли в вестибюль.

Сорча кивнула.

— Спасибо за компанию, — вежливо произнесла она, в то время как они подошли к лестнице, ведущей в номера. Глаза ее озорно сверкали. — Я получила большое удовольствие, мне было весело.

— Я рад, что вы так считаете, — пробормотал он.

— Guten Abend![4] — услышали они вдруг и посмотрели вверх, откуда разговорчивая немка приветливо махала им рукой.

— Добрый вечер, — ответила Сорча и тут же хитро сжала губы. Шутка еще не кончилась: когда немецкая дама стала спускаться с лестницы, Сорча повернулась к Рун. — Я понимаю, как вы жаждете лечь со мной в постель, сказала она звонким голосом, — но я боюсь, что это…

Она не смогла закончить фразу. Его глаза вспыхнули, шагнув вперед, он запустил пальцы в копну ее золотисто-серебристых волос и, притянув к себе, поцеловал в губы. Оказавшись прижатой к нему, Сорча почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Подобная реакция с его стороны означала, что она хватила через край. Ее била дрожь, и она пыталась освободиться. Но, даже когда, выпростав руки, девушка уперлась ими в его грудь, он не отпустил ее и продолжал сжимать в объятиях. Сорча понимала, что должна вырваться, но внезапно ослабела.