– Во второй раз… это случилось во время похищения, то есть когда Роберто уже исчез, и начали приходить эти письма. В то время мы все были в Венеции. Кто бы это ни был, ему пришлось перелезть через ограду. На этот раз унесли несколько картин. В одной из спален на втором этаже под полом спрятан сейф, но они его не нашли. Так что я сомневаюсь, что это были настоящие профессионалы; скорее всего, какие-нибудь наркоманы.

– А в третий раз?

– Как я вам уже сказал, это произошло два месяца назад. Мы как раз были здесь – дядя, тетя и я. Не знаю почему, но я вдруг проснулся посреди ночи; может, мне что-то послышалось. Я вышел на лестничную площадку и услышал, что внизу кто-то возится. Тогда я пошел в кабинет дяди за ружьем.

– Тем самым, из которого вы стреляли сегодня? – уточнил Брунетти.

– Да. Оно не было заряжено, но тогда я об этом не знал. – Лоренцони улыбнулся, смутившись от собственного признания, и продолжал: – Я вернулся на лестничную площадку, включил свет внизу и громко окликнул тех, кто там возился. Потом поднял ружье и начал медленно спускаться по лестнице.

– Это был очень смелый поступок, – сказал Брунетти. В его голосе не прозвучало и тени иронии.

– Я не знал, что ружье не заряжено.

– И что дальше?

– Да ничего. Не успел я проделать и половины пути, как входная дверь хлопнула, а потом из сада донеслась какая-то возня и шорохи.

– Что за возня?

Лоренцони хотел было ответить, но потом вдруг запнулся и, немного помолчав, сказал:

– Не знаю. Я так перепугался, что толком ничего не расслышал. – Увидев, что ни Брунетти, ни Вьянелло не выразили по этому поводу никакого удивления, он добавил: – Мне даже пришлось присесть на ступеньки,так я перетрусил.

Брунетти мягко улыбнулся.

– Как здорово, что вы не знали о том, что ружье не заряжено.

Увидев, что Маурицио не знает, как расценить его слова, Брунетти пояснил:

– Поверьте, не много найдется людей, у которых, окажись они на вашем месте, хватило бы мужества спуститься по той лестнице.

– Дядя и тетя были всегда так добры ко мне, – почему-то сказал Маурицио.

– Вам удалось выяснить, кто это был? – спросил Брунетти.

Маурицио покачал головой:

– Нет. Приезжали карабинеры, обшарили все кругом, даже сделали слепки следов, которые нашли у стены. Но… вам ли не знать, как это бывает. – Он тяжело вздохнул. – Безнадега. – Внезапно сообразив, с кем он разговаривает, Маурицио поспешно добавил: – Я совсем не то имел в виду…

Брунетти, уверенный, что Маурицио имел в виду именно то, сделал вид, что не расслышал его последних слов.

– Скажите, что заставило вас подумать, что мы похитители? Что мы вернулись – за вами, как вы говорите?

Пока они беседовали, Маурицио потихоньку вел их по направлению к вилле; и вот за последним поворотом они увидели трехэтажный особняк с двумя небольшими флигелями по обеим сторонам. Каменные плиты, из которых была построена вилла, отливали нежно-розовым светом в лучах неяркого солнца; высокие узкие окна отбрасывали тусклый свет.

Принимая на себя роль хозяина, Маурицио вдруг предложил:

– Не желаете ли чего-нибудь выпить?

Краем глаза Брунетти заметил, что Вьянелло чуть не упал от удивления. Ну и тип! Сначала стреляет по нам, как по зайцам, а потом предлагает выпить!

– Очень любезно с вашей стороны, но мы вынуждены отказаться. Расскажите-ка мне лучше о вашем кузене.

– О Роберто?

– Да.

– Что вы хотите знать?

– Что за человек он был? Какие шутки любил? Какого рода работу выполнял для компании? Что-то в этом роде.

И хотя его собственные вопросы показались Брунетти сумбурными и малопонятными, Маурицио ничуть не удивился.

– Он был… – начал Лоренцони, – как бы это лучше выразиться… недалекий.

Маурицио замолчал. Интересно, какие еще эвфемизмы он подберет для описания своего кузена, подумал Брунетти.

– Он был полезен для компании: когда нужно было представить una bella figura, вы меня понимаете? Так вот, дядя всегда посылал его для представления наших интересов.

– На переговорах? – спросил Брунетти.

– О, что вы, нет, – поспешно отозвался Маурицио, – Роберто лучше удавалась неофициальная часть: отвести клиента в ресторан или показать ему город…

– А еще он чем-нибудь занимался?

Лоренцони задумался.

– Мой дядя часто поручал ему отвезти куда-нибудь важные документы; если возникала необходимость срочно доставить контракт, дядя, не раздумывая, поручал это Роберто.

– И потом задерживался там на несколько дней?

– Да, иногда, – подтвердил Маурицио.

– А университет он посещал?

– Да, он числился на экономическом факультете.

– Где?

– Здесь, в Ка'Фоскари.

– Сколько лет он проучился?

– Три года.

– И сколько же экзаменов он сдал?

Если Маурицио и знал правду, то говорить об этом он явно не собирался. Мало того, вопрос, по всей видимости, задел его за живое.

– Ничего об этом не знаю, – сухо ответил он.

Брунетти показалось, что его последний вопрос разом разрушил тот хрупкий мостик взаимопонимания, установившийся между ними после того, как Маурицио признался в том, как он перетрусил.

– Никак не пойму, зачем вам все это нужно? – резко спросил он.

– Пытаюсь понять, каким человеком был ваш брат, – без тени лукавства ответил Брунетти.

– А зачем? Теперь, когда прошло столько времени?

Брунетти пожал плечами:

– Я и сам не знаю, будет ли это в конечном счете иметь какое-то значение. Но коль скоро я собираюсь провести с вашим братом несколько ближайших месяцев, мне хотелось бы узнать о нем как можно больше.

– Несколько месяцев? – удивленно переспросил Лоренцони. – Вы хотите сказать, что следствие по делу о похищении моего брата будет возобновлено?

– Да. Только речь идет уже не о похищении. Речь идет об убийстве.

Лоренцони содрогнулся, но ничего не сказал.

– Что еще вы могли бы о нем рассказать? Подумайте, может, еще что-нибудь, что могло бы нам как-то помочь?

Лоренцони покачал головой и, повернувшись к ним спиной, медленно поплелся к широким ступеням, ведущим к парадному входу виллы.

– Может, вы заметили что-то странное в его поведении накануне его исчезновения? – прокричал ему вдогонку Брунетти.

Лоренцони снова покачал головой, но вдруг остановился и повернулся лицом к Брунетти.

– Мне показалось тогда… Что он был нездоров.

– Почему вы так решили?

– Он все время был какой-то вялый; говорил, что плохо себя чувствует. По-моему, у него были какие-то проблемы с кишечником, диарея, кажется. Да и выглядел он так, будто потерял несколько килограммов.

– А что еще он вам говорил о своем самочувствии?

– Больше ничего. Надо признать, последние несколько лет мы с Роберто были не очень-то близки.

– С тех пор, как вы начали работать в компании у дяди?

Ледяной взгляд, которым окатил его Лоренцони, был полон гнева и негодования.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что мне кажется вполне естественным, что Роберто дулся на вас из-за того, что вы принимали активное участие в делах компании; особенно если дядя ценил ваши заслуги, доверял вам, прислушивался к вашему мнению.

Брунетти ждал, что Маурицио как-то отреагирует на это, но тот в очередной раз удивил его: оставив его слова без внимания, он молча повернулся и начал медленно подниматься по широким ступеням. Глядя в его удаляющуюся спину, Брунетти прокричал:

– Вы по крайней мере можете назвать мне кого-нибудь, с кем я мог бы о нем поговорить?

Стоя на верхней ступеньке, Маурицио ответил:

– Нет. Никто его больше не знал. Никто вам не сможет помочь. – И, повернувшись к ним спиной, Маурицио вошел в дом и закрыл за собой дверь.