Ершов давно уже начал беспокоиться о Малиновкине. Еле сдерживая нетерпение, развернул он скомканную бумажку. В кратких выражениях лейтенант сообщал ему о стройучастке: что видел там и с кем разговаривал. К записке прилагалась официальная справка о грузах, шедших в адрес строительства.

Дважды перечитав донесение Малиновкина, Ершов задумался. Что же получалось? Хотя о применении атомной энергии лейтенант и не задавал никому вопроса - и без того ясно было, что ее здесь не применяли. Горные породы и земляные массивы взрывали на строительстве железнодорожной магистрали главным образом аммонитом. Так было безопаснее и легче поддавалось управлению. Недаром взрывы назывались направленными. Это были разумные взрывы, послушные воле строителей.

“Атомная взрывчатка” была гораздо сильнее, но и опаснее не только своей страшной силой, а и последствиями. Она сделала бы радиоактивными воздух, землю, обломки породы. Могли пострадать люди.

Майор Ершов знал, конечно, что атомную энергию используют и другим способом - превращая ее в тепло, а тепло в электрическую энергию, но, по сообщениям Малиновкина, на строительстве были пока лишь обычные электрические станции.

Мог ли знать об этом Жанбаев? Мог, конечно. По словам Малиновкина, он имел возможность проникнуть на строительство с группами многочисленных рабочих или даже на своем мотоцикле. Местность позволяла это. Что же тогда интересует его здесь? Грузы? Да нет, судя по справке, выданной Малиновкину заместителем начальника строительства, они самые обыкновенные. Но тогда непонятно, зачем Жанбаев дал задание Ершову сообщать ему об этих грузах? Нет, положительно тут ничего нельзя понять. Чертовски все замысловато. Оставалась одна надежда - может быть, сегодня Жанбаев свяжется все-таки с ним по радио, даст новое задание, и это внесет какую-то ясность…

Ершов посмотрел на часы, - пора было готовиться к ночному радиосеансу. Он закрыл окно, потушил свет и вышел во двор. Готовя рацию к приему, майор вспомнил, что и у Малиновкина сегодня радиосеанс с Москвой. Может быть, Саблин сообщит ему что-нибудь такое, что поможет разгадать замыслы Жанбаева?

Так же, как и в прошлую ночь, Ершов и сегодня просидел более часа в колючих кустах боярышника и не принял от Жанбаева ни единого звука. Что же это могло значить? Рация была исправна, она принимала все, что передавалось на других волнах. В телефоны ее наушников врывались то музыка, то голоса людей, то писк морзянок, как только майор смещал визир по шкале, сходя с волны, на которой должен был вести передачу Жанбаев.

Теряясь в догадках, Ершов решил уже было выключить радиостанцию, как вдруг снова вспомнил: “А ведь как раз сейчас Малиновкин разговаривает с Москвой. Подключусь-ка я к их разговору…”

Он быстро настроился на волну, на которой лейтенант держал связь с Саблиным, и вскоре уловил четкий стук радиотелеграфного ключа. Сначала ему трудно было догадаться, кто передавал - Саблин или Малиновкин, так как он пропустил начало их разговора и не принял ключевой группы радиотелеграфных знаков. Судя по слышимости, однако, похоже было, что это передавал что-то Малиновкин.

Но вот последовала небольшая пауза - и снова запела морзянка, теперь уже глуше, с частыми периодами замирания звука. Значит, передача велась издалека и радиоволны, преломляясь где-то очень высоко над землей, в зоне ионосферы, ослабевали на несколько мгновений. Теперь Ершову удалось принять и ключевую группу знаков. Код этот был ему знаком. Приняв всю радиограмму, он расшифровал ее у себя в комнате.

Вот что передавал генерал Саблин:

“Атомная энергия на стройучастке Перевальск-Кызылтау не применяется. Жанбаева интересует, видимо, что-то другое. Удалось перехватить шифровку его резидента. В ней не все ясно, но, может быть, она пригодится вам. Передам ее текст: “Чтобы мы смогли исправить допущенную вами ошибку, используйте сюрприз номер три”.

Майор Ершов всю ночь думал над тем, что могла означать эта таинственная шифровка, адресованная Жанбаеву. В ней многое было неясно. Во-первых, что за ошибку он допустил? Может быть, им известно уже, что к Жанбаеву приехал не Мухтаров, а Ершов, и они обвиняют теперь Жанбаева в том, что он не сразу догадался об этом? Да, это было возможно. Тогда становится понятным, почему он скрылся куда-то и не связывается с Ершовым по радио.

Во-вторых, что означает “сюрприз номер три”? Как -этим сюрпризом можно исправить допущенную Жанбаевым ошибку? Может быть, и это имеет прямое отношение к нему, Ершову?

Майор поднялся с дивана и закурил. В комнате было душно. Он подошел к окну и открыл форточку. Дом напротив выступал из мрака мутным силуэтом. Где-то, захлебываясь от ярости, залаяла собака. Протяжно прогудел паровоз на станции. И снова все стихло…

Постояв немного у окна, Ершов неслышно стал прохаживаться по комнате.

Что же они могли иметь в виду под “сюрпризом”? А может быть, тут все очень просто? Может быть, под “сюрпризом” имеется в виду обычный их прием ликвидации опасного человека? То есть его, Ершова… Это тоже вполне правдоподобно. Майор Ершов и без того ведь каждый час ожидал, что его попытаются “убрать с пути”, и к этому был готов постоянно. Пугало майора другое. Если враги собирались “убрать” его, значит, он выдал себя чем-то и не сможет теперь выполнить задания.

А не имеется ли в виду под “сюрпризом” что-нибудь более значительное, чем покушение на контрразведчика Ершова? Непонятно ведь, почему в шифровке сказано: “…чтобы мы могли исправить допущенную вами ошибку”? Значит, Жанбаев, используя “сюрприз”, не сам исправит ошибку, а даст этим возможность “им” ее исправить? Это уж что-то совсем непонятное…

Нужно было направить свои мысли по другому пути, отрешившись от прежней догадки. Ошибка Жанбаева была, видимо, в чем-то другом. Может быть, он послал неверную информацию своему резиденту? Мог ведь он принять взрывы аммонита за взрыв атомной бомбы? Когда взрывают тысячи тонн обычной взрывчаткой, нетрудно принять ее и за атомную. Он и поторопился донести об этом своим хозяевам, а потом, когда уже сам побывал на строительстве и его счетчик Гейгера не зарегистрировал там радиоактивных частиц, - понял свою ошибку.

Все, конечно, могло быть и так, но каким же “сюрпризом” Жанбаев должен был теперь дать возможность исправить его ошибку? И почему вообще эта ошибка могла иметь какое-то значение и нуждалась в исправлении?

ТАИНСТВЕННЫЙ ЧЕМОДАН

Пробираясь сквозь кусты боярышника на третью ночь после встречи с Жанбаевым, Ершов решил, что если он и на этот раз не свяжется с ним по радио, значит, Жанбаев определенно не доверяет ему.

Томительно тянулось время. До начала сеанса оставалось еще десять минут, но Ершов уже включил рацию. Настраиваясь на нужную ему волну, он послушал кусочек какой-то музыкальной передачи, отрывок из доклада о международном положении, заграничный джаз и без трех минут двенадцать поставил визир на прием Жанбаева. Часы у него были выверены по радиосигналам и шли безукоризненно точно. Сегодня он меньше чем когда-либо рассчитывал на разговор с “Призраком”, напротив - почти не сомневался, что такой разговор не состоится, и вдруг в наушниках его четко застучал радиотелеграфный ключ: “ту… ту-ту… ту…”; это был позывной Жанбаева.

Ершов даже вздрогнул от неожиданности и, затаив дыхание, торопливо стал записывать. Отстучав весь текст, Жанбаев повторил его, но Ершов и в первый раз успел записать все без ошибок. Теперь нужно было срочно расшифровать радиограмму. Майор за это время так освоил код, что даже при тусклом свечении шкалы рации смог заменить цифры буквами.

“Сегодня же выезжайте в Аксакальск, - приказывал Жанбаев. - Первый поезд идет туда в три тридцать. Зайдите там в камеру хранения ручного багажа, получите мой чемодан. Квитанцию и удостоверение, по которому она выписана, найдете в справочнике по археологии на столе в вашей комнате. Получив чемодан, немедленно возвращайтесь назад, ждите дальнейших указаний…”

После небольшой паузы, Жанбаев продолжал передачу: