– Я бы на твоем месте оставила ее себе, – заявила Эдна, поглаживая мягкий мех.

– Не бойся, я так и сделаю! Эта муфта просто создана для меня!

– Джулия, – сказала Бетони, подходя к подружкам. – Положи муфту обратно в коробку!

– Почему это? – вскинулась Эдна. – Тот, кто положил сюда эту вещь, будет только доволен тем, что она досталась Джулии, ей так хочется иметь эту муфту!

– Да, почему я должна отдавать неизвестно кому такую красивую муфту? – повторила за ней Джулия. – У меня больше никогда не будет такой чудной вещицы!

– Положи ее обратно, – повторила Бетони.

– Нет, – сказала Эдна. – Джулия, не обращай внимания! Она здесь не главная!

– Может, вам хочется, чтобы я позвала начальницу? – предложила им Бетони.

– Мне наплевать! – продолжала Эдна. – Я уверена, что она не станет отнимать муфту у Джулии!

– Да, вы только представьте себе сиротку с серым каракулем! – подхватила Джулия. – Тот, кто положил ее сюда, совсем лишился разума!

– Положи муфту обратно, – сказала Бетони. – Или я сразу же пойду и обо всем сообщу мисс Телерра!

– Хорошо! Вы можете идти и жаловаться, и черт бы вас побрал!

Джулия со злостью бросила муфту обратно в коробку. Потом она зарыдала и снова выхватила муфту из ящика. Она специально рванула ею по торчавшему гвоздю и прорвала в ней огромную дыру.

Бетони уже больше не смогла сдерживаться. Ее охватил гнев, рука взлетела и хлопнула Джулию по щеке.

Она зашагала прочь, пытаясь ничего не замечать. По ей все вокруг казалось нереальным. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Бетони прямиком отправилась и комнату мисс Телерра и, громко стукнув в дверь, гут же вошла.

– Я ухожу из школы, – спокойно объявила она.

– Мне кажется, мисс Изард, вам лучше присесть. Давайте все спокойно обсудим.

Бетони не собиралась садиться. Она уже все решила, и ее никто не смог бы отговорить от принятого решения.

– Мне все-таки хочется, – сказала мисс Телерра, – чтобы вы не торопились. Это как-то связано с Бримами? Если это так, я постараюсь найти для вас более удобную комнату.

– Дело не только в Бримах, хотя они и приложили руку. Все связано вместе, включая и саму школу.

– Школу? – переспросила у нее мисс Телерра так, как будто она просто не могла поверить этому.

– Премия, которая досталась Мириам Чаркомб. Ее должна была получить Флорри Смит!

– Мисс Изард, мне кажется, что вам стоит поехать домой на Рождество. Я прошу вас внимательно все обдумать во время каникул. Если вы не передумаете, тогда я приму вашу отставку.

– Я не вернусь сюда после Рождества.

– Но вы должны это сделать. Вы обязаны заранее оповестить нас о том, что вы покидаете школу. Вы же знаете правила.

– Мне все равно. Я не вернусь! – повторила ей Бетони.

Лицо мисс Телерра потемнело.

– Вы знаете, что школа может подать на вас в суд и отобрать зарплату, если вы не подадите заявление заранее.

– Как бы вы меня не запугивали, я все равно не вернусь сюда.

– Мисс Изард, вы с такой легкостью пренебрегаете своими обязательствами перед школой! И с такой же легкостью относитесь к деньгам, которые большинству людей достаются очень тяжело.

– Только не читайте мне нотацию. Я знаю, что такое бедность!

– Простите, мисс Изард, – холодно заметила мисс Телерра. – Но мне кажется, что вы сказали уж слишком много!

– Мне тоже так кажется, – прервала ее Бетони и пошла к двери. – Но вы должны знать еще кое-что. Я только что влепила пощечину Джулии Темпл!

Во время урока, когда она просматривала учебник ранней английской литературы, ей попалось на глаза стихотворение на староанглийском языке.

Маленькие птицы на вспаханной земле! Она ясно представила их себе. Слова все время звучали в ее душе. Пахарь на пашне с зари и до зари. Все напоминало ей о доме. Она будет там через четыре дня! Господи, сохрани все это для меня. Подожди, и я вскоре буду дома!

В последний день официального прощания со школой они с мисс Телерра обменялись несколькими холодными словами. Гораздо теплее прошло расставание с Хорс и Крабб. Потом Бетони отыскала Флорри Смит и напоследок подарила ей несколько книг. На остальных в этой школе ей было наплевать. Так же холодно она распрощалась с обитателями Метлок-Террас.

– Я не вернусь сюда, – сказала она, расплачиваясь с миссис Брим.

– Прекрасно, мисс Изард, – ответила ей миссис Брим.

– Прощай, Руби, – сказала Бетони.

Бетони все время торопила поезд, ей так хотелось, чтобы поездка уже была позади. Проезжая по серым замерзшим окрестностям Лондона, Бетони вдруг испугалась, что снова может опоздать – что ее дом и семья, и все, что ей дорого и принадлежало к ее прошлой жизни, может разрушиться в какой-то страшной катастрофе. Уверена ли она, что они все еще там, и живы и здоровы? Ее письмо, где она сообщала время прибытия, просто напросто было действием ее веры, и она молча и постоянно молилась. Пусть они дождутся меня… Господи, спаси и сохрани их!

Но вот поезд подъехал к станции в Чепсуорте, и она увидела отца, стоявшего и курившего трубку. Так же было и тогда, когда он провожал ее. Как будто прошедшие месяцы были всего лишь неприятным и долгим сном. По в тот раз у него было хмурое, потерянное лицо, теперь на нем сияла радостная улыбка. Тогда она хотела покинуть его, а сейчас ей показалось чудом, что ее отец существует на земле и приехал ее встречать. Его улыбка и улыбка Бетони были такими же теплыми, как лучи ласкового солнца.

– Я думал, что ты никогда не приедешь, – сказал ей отец. – Я даже не могу тебе сказать, сколько времени я уже жду тебя здесь!

– Поезд опоздал только на пять минут!

– Но мне они показались долгими часами.

Он поднял на плечо ее дорожный сундучок, и они пошли вместе вдоль платформы. Джесс забрал у нее билет и отдал его контролеру на выходе.

– Моя дочка вернулась из Лондона. Да, из самого Лондона. Вы слышите? Она работает там учительницей!

Все это казалось Бетони какой-то сказкой. Она слышала звук шагов на твердой, схваченной морозом земле. Лошадь легонько заржала, приветствуя Бетони, и сразу же начала тереться об ее руку своим мягким и влажным носом. Отец укутал ноги Бетони шерстяной клетчатой накидкой, и там еще лежала глиняная бутылка с горячей водой для обогрева. Она прижималась к сильному и теплому телу отца, а он, сидя прямо и чинно, важно вез ее домой через Хантлип, гордясь своей любимой дочкой. Все это казалось ей чудом, как будто она была долгое время слепой, и теперь вдруг прозрела. И еще. Раньше она была лишена обоняния – не чувствовала терпкого аромата чистого морозного воздуха зимы. Казалось, только сейчас к ней резко возвратились все чувства.

– В этом году ранняя зима, и все сразу замерзло, – сказал отец. – Но так даже лучше! Я всегда говорю: «Ранняя зима – скорая весна!»

Бетони пожалела, что сейчас не весна, что нет птиц на вспаханной земле, и люди не бросали семя во вспаханную почву. Потом ей вдруг захотелось, чтобы сейчас наступило лето, и чтобы яблони низко склонялись в саду под тяжестью плодов. Но ведь впереди ее ждут весна и лето – об этом напомнил ей отец, и ей стало легче мириться с холодом и туманом. И сама зима также была чудом. Все было именно так!

– Цветочек мой, сколько времени ты пробудешь дома?

– Я вернулась, отец, – ответила ему она. – Я пока никуда больше не собираюсь.

Она, конечно, обязательно куда-нибудь отправится, но не сейчас. Ей нужно будет съездить в Мидлинджер и сказать тетушке Джиг, что Джим умер. Потом она съездит в Рансели и познакомится с отцом Джима. Но сейчас ей нужно отдохнуть, и о многом поразмышлять, и набраться сил, чтобы жить дальше.