— Это было не комично, а ужасно, — тихо сказал Эбер.

Пауза казалась невыносимой…

— Я собирался добавить, — снова заговорил доктор, — что ни о каком топоре с острием не может быть речи. Рана была слишком большой и глубокой, а оружие с весом топора попросту раздробило бы череп. К тому же рана была чистой.

— Итак, — подытожил Г. М., — мы можем считать установленным, что убийство не было совершено топором или чем-то вроде него?

— Можем, сэр Генри, — послышался голос в дверях. — Я видел тело.

Г. М. вскочил и выругался. Вновь прибывший направился к камину, и я узнал в нем высокого худого мужчину, который остался у самолета. Несмотря на рост, сутулые плечи придавали ему вид смотрящего на вас снизу вверх. У него были курчавые черные волосы, разделенные прямым пробором, длинное лицо с крючковатым носом и смышленые глаза под сросшимися черными бровями. Поскольку мои мысли все еще вращались вокруг боевых топоров, мне пришло в голову, что он выглядит как нормандский злодей в средневековой истории.

— Простите мне внезапное вторжение, сэр, — заговорил незнакомец с кембриджским акцентом. — Какое-то время я стоял снаружи и слышал конец вашего разговора. Понимаете, меня интересовало, что привело сюда великого Г. М. — Он произнес это так почтительно, что лицо Г. М. приняло выражение удовлетворенности. — Несомненно, какие-то серьезные цели. Даже если вы не знаете меня, я знаю вас в лицо. — Незнакомец с таким же почтением повернулся к д'Андрье: — Я говорил с Огюстом, месье граф, и он все мне рассказал. С вашей стороны очень любезно принять нас, а для репортера это сказочная удача! Фламанд! Меня зовут Фаулер, сэр, Керби Фаулер. Я представляю «Рекорд» во Франции.

Мистер Фаулер принадлежал к молодой школе журналистов, которая являлась на Флит-стрит[27] как на увлекательное мероприятие. На нем были короткий черный пиджак, полосатые брюки и рубашка с крахмальным воротничком — его обаятельная усмешка произвела впечатление на всех, кроме Хейуорда, на чьем лице было написано подозрение.

— Добро пожаловать, мистер Фаулер, — сказал д'Андрье. — Мы как раз наслаждались попыткой обнаружить среди нас Фламанда или Гаске. Э-э… вы, часом, не один из них?

— К сожалению, нет.

— Что, черт возьми, вы делали в этом самолете? — осведомился Рэмсден.

— Следовал за вами, сэр.

— Следовали за мной? Почему?

Фаулер заколебался.

— Понимаете, ходили слухи… Между прочим, сэр, как здоровье низама?

— Вот оно что! — Рэмсден усмехнулся, хотя его глаза смотрели сурово. — Очевидно, это обычный вопрос, на который должен последовать ответ? Ох уж эти щенки! Продолжайте, Мерривейл, — я не буду вмешиваться.

— Не вижу смысла продолжать, — буркнул Г. М., — пока мы не выясним, из какого количества народу нам предстоит выбирать злодея и сыщика. Все пассажиры уже здесь?

— Остался еще один, — ответил Фаулер. — Он уже идет сюда с пилотом. А вот и он! Входите, мистер… мистер…

Я слышал шаги в дверях, но смотрел на Фаулера и не обернулся.

— Драммонд, — раздался знакомый голос. — Харви Драммонд.

Глава 7

МАСКА СОРВАНА АВТОРУЧКОЙ

В литературе существует традиционная фраза о людях, «взлетающих с мест». Теперь она меня не озадачивает, поскольку я знаю, как это происходит. Эта фраза точно описывает ваши чувства между тем моментом, когда вы спокойно сидите на стуле, и следующим, когда вы обнаруживаете, к своему удивлению, что стоите на ногах. Со мной произошло именно такое эмоциональное затмение.

Широкая фигура с выпяченной вперед шеей и слегка ощетинившимися каштановыми усами стояла в дверях, окидывая нас угрюмым взглядом. Под мышкой торчала шляпа-котелок, а руки были засунуты в карманы дождевика.

— Ну, по крайней мере, мы можем рассчитывать на приличную постель, — заговорил вновь пришедший. — Кого за это благодарить?

Меня потрясли не только эти слова, но и равнодушный взгляд, который он бросил на меня и тут же отвел, словно не узнав.

Более того, хотя требуется очень многое, чтобы деревянное лицо Г. М. изменило выражение, он закрыл глаза, прежде чем заговорить.

— Не возражаете сообщить мне, Драммонд, откуда вы явились?

— Откуда явился? Какого дьявола вы имеете в виду? Пришел из самолета на лугу. Разве вы меня там не видели?

— Вы хотите сказать, что летели в нем из Марселя?

Драммонд сердито уставился на него:

— Конечно, летел. Почему бы и нет? Разве закон это запрещает?

— Нет-нет, сынок, не ерепеньтесь. Но возникла жуткая путаница, в которой мы должны разобраться, прежде чем продолжать. Взгляните на этого парня. — Г. М. махнул рукой в мою сторону. — Вы когда-нибудь видели его раньше?

— Насколько я знаю, нет. А что?

— Послушайте, — заговорил я. — Разве вы не вели красный автомобиль по дороге Леве около часа тому назад? Если помните, я позаимствовал вашу авторучку.

Драммонд слегка покраснел, но спокойно обратился к Г. М.:

— Этот парень спятил, Мерривейл, или таково ваше представление о юморе? Что это за вздор? Вы пытаетесь убедить меня, что я не летел в этом самолете? Спросите кого угодно из присутствующих!

Темные глаза Фаулера разглядывали Г. М. из-под сросшихся бровей.

— Что касается мистера Драммонда, сэр, то он разговаривал со мной после того, как самолет приземлился. Мы пробовали починить радиотелефон.

Последовала пауза.

— Я ни в коей мере не хочу сомневаться в ваших словах или в вашей честности, сэр, — обратился ко мне д'Андрье. — А еще меньше в словах и честности сэра Генри Мерривейла, о котором я слышал. Замечу только, что вы, кажется, пережили куда более экстраординарный опыт, чем тот, который обычно выпадает на долю путешествующих по дороге Леве. Сначала вы атаковали полицейского, который пытался вас ограбить. Потом вы позаимствовали авторучку (несомненно, по веской причине) у джентльмена, который в тот момент находился в небе. О чем еще вы забыли нам сообщить?

Я не слушал его. Даже после краткого изучения человека, именующего себя Харви Драммондом, я нашел объяснение. Являлся он настоящим Драммондом или нет, но он был не тем человеком, который остановил нас на дороге, а всего лишь его хорошей копией. Разница заключалась не только в физических деталях — более худое лицо, менее торчащие скулы, более высокий череп под редкими каштановыми волосами. Его угрюмость была только маской, сквозь которую просвечивало нечто куда более опасное, чем то, что вдохновляло Драммонда на дороге Леве, — сила интеллекта — а также скрытая улыбка, от которой становилось не по себе.

Вопрос заключался в том, кто из них настоящий Харви Драммонд. Я не верил, что человек на дороге был самозванцем, но нужно было действовать с осторожностью. Вновь пришедший явно играл роль, но кто он? Фламанд? В таком случае сейчас нам следовало не разоблачать его, а позволить ему действовать, наблюдая за ним. Если только я не испортил все дело, будучи в шоке от увиденного…

— Позвольте мне принести вам искренние извинения, мистер Драммонд, — заговорил я. — Дело в том, что я встретил на дороге человека, который так походил на вас…

Г. М. повернулся ко мне.

— Рад, что вы начинаете осознавать это, сынок, — проворчал он. — Конечно, это Драммонд — мне ли не знать? А на дороге кто-то вас разыграл…

Драммонд с любопытством смотрел на меня. Его глаза выдавали, что он словно взвешивал что-то.

— Все в порядке, — сказал он. — Забудем это. Но я хотел бы поговорить с вами о происшедшем. Вы сказали, что кто-то на дороге выдал себя за меня?

— Не совсем. Он не назвал своего имени…

— Где же он теперь? — резко осведомился вновь пришедший.

— Это часть нашей путаницы, сынок, — усмехнулся Г. М. — У нас были все причины полагать, что он направляется сюда, чтобы причинить неприятности. Д'Андрье приказал слуге вышвырнуть его. Кстати, вам не кажется, что при сложившихся обстоятельствах приказ следует отменить?