— Можно включать.
Коля включил малый комплекс биофизической аппаратуры. На экранах заплясали кривые — осциллограммное эхо работы мозга и сердца животного.
— Прошу расшифровать картина.
— Общая картина: состояние легкого возбуждения, — бесстрастным голосом доложил помощник. — Бета-ритм нормален, альфа-ритм пониженной амплитудности… Периодичность кардиального цикла несколько сокращена по времени. В комплексе это можно интерпретировать как легкое возбуждение и небольшой испуг.
Фишер одобрительно кивал.
— Гут, — сказал он. — Прошу нести скафандр.
3
Спустя полчаса Буту был упакован в скафандр и экипирован для перехода сквозь гиперпространство гораздо более тщательно, чем экипировались древнеегипетские фараоны для перехода в мир иной. Строптивого ТР-перелетчика заботливо препроводили в мягкое кресло. Фишер еще раз проверил скафандровые системы жизнеобеспечения.
— Все есть полный порядок! — сказал он. — Вы, коллега, ждать сигнал и проводить Буту в камера. Ауф видерзеен! Я иметь работа в виварий.
Он опустил в карман Колиного халата небольшую плоскую коробочку, многозначительно погрозил пальцем, ушел. Коля смотрел ему вслед, пока Фишер не скрылся за белой стеной. Вынул коробочку, щелкнул крышкой. На лицевой панельке этого миниатюрного прибора была одна-единственная кнопка. Коля вздохнул, захлопнул крышку и посмотрел на гориллу.
Буту настороженно поблескивал глазками из глубины своего шлема.
«Шалишь, — подумал Коля. — Будешь рыпаться, нажму на кнопочку и — ауф видерзеен…» Тут же подумал, что вряд ли это сделает. Сорвать эксперимент по пустячному поводу — этого еще не хватало!
И все-таки с приборчиком в кармане было как-то спокойнее.
В случае чего — щелк, и пальцем в кнопку; дистанционный включатель заставит сработать ампулу безопасности в кислородной маске Буту, и горилла получит приличную дозу вещества, парализующего нервные центры… Коля вздохнул.
Иоганыч как-то очень просто ладит с гориллами. Опыт! А вот его, Колю, гориллы не слушаются. Макаки слушаются, и гиббоны слушаются, о шимпанзе тоже ничего плохого не скажешь. А вот гориллы и орангутанги — нет…
«Это потому, что у меня молодое лицо, — печально подумал Коля. — Крупные приматы принимают меня за детеныша. И некоторые гомо сапиенс тоже».
Где-то далеко наверху завыла сирена — приглушенный расстоянием вой проникал сюда через ствол лифтовой шахты. Буту зашевелился, и Коля с опаской взглянул на него.
Едва заметный мягкий толчок.
Сирена смолкла. Коля по опыту знал, что именно так срабатывает ТР-установка на малой тяге.
Странно, подумал он. Планировали ТР-запуск Буту, а сами гоняют на малой тяге… Впрочем, уже вторые сутки гоняют. Днем что-то там копаются, потом расходятся спать по каютам, а электронный мозг всю ночь напролет автоматически гоняет ТР-установку на малой тяге в заданном режиме…
Стоп! Коля звонко шлепнул себя ладонью по лбу. Вот она, черная пыль!..
— Ты понял? — весело спросил он Буту.
Буту испуганно блеснул глазами, и Коля показал ему язык.
— Хоть ты и высший примат, но дубина редкостная! Кстати, к вопросу о микроосколках альфа-стекла…
И Коля рассказал Буту о черной пыли на простынях и подушке, не забыв при этом упомянуть, что раньше ничего подобного не наблюдал. Почему? Первый вариант: раньше пыли не было вообще. Второй вариант: раньше пыль тоже была, но, поскольку ТР-установка работала на малой тяге редко — только перед настоящим ТР-запуском, — пыль не успевала скапливаться в достаточном для визуального наблюдения количестве!
Коля поднял палец и сделал многозначительную паузу. Буту настороженно молчал.
— Второй вариант объяснения предпочтительнее, — пояснил Коля и спрятал палец в кулак. — Потому что устанавливает причинно-следственную связь между работой ТР-установки на малой тяге, с одной стороны, и появлением альфа-пыли — с другой. Такую любопытную связь заметил (и то совершенно случайно) только один человек на «Зените» — это я! Понял? Ничего ты не понял, потому, что я и сам пока ничего не пойму… Ведь малая тяга способна лишь пробить в подпространство дыру. Или туннель, как говорят ТР-физики. А для того чтобы кто-нибудь (ты, Буту, например) или что-нибудь могло просочиться сквозь этот туннель, нужна так называемая «большая тяга». Нет большой тяги — ни одно материальное тело не сдвинется с места. А вот черная пыль, оказывается, может… Иначе никак не объяснишь ее появление в каюте, которая находится в доброй сотне метров от диспетчерской, от эритронной шахты, от камеры транспозитации. То есть слишком далеко от устройств, защищенных броней из альфа-стекла…
Чем дальше Коля забирался в дебри собственных рассуждений о явлениях в оощем-то мало ему понятных, тем большее любопытство испытывал. Неуемное, жгучее любопытство.
«Это что же получается? — думал он. — Получается, что на малой тяге возникает гиперпространственный туннель не только от камеры транспозитации до орбиты Сатурна — главный туннель. Есть еще какой-то побочный туннель, вернее, туннельчик, никому пока не известный! Очень короткий туннельчик — всего лишь от альфа-защитной стены до изголовья моего дивана, но зато обладающий поразительным свойством транспозитировать предметы даже на малой тяге!..»
— Чушь, — пробормотал Коля. — Или не чушь?
Внезапно Буту задергался. Очевидно, ему надоело сидеть без движения. Коля вздрогнул и посмотрел на него с тихой ненавистью: чтоб тебя монополярно вывернуло! И, устыдившись, подумал: ничего, пройдет как по маслу. Гориллам везет в ТР-запусках. Сколько было горилл, все проходили удачно. Это шимпанзиному племени не везет — слишком часто гибнут во время экспериментов. Правда, за последние два месяца только один Эльцебар…
Коля вдруг попятился и с маху сел на жесткий металлический табурет. Ошалело повращал глазами. Эльцебар… Монополярный выверт… Залитые кровью изголовье, подушка, лицо… Но как это раньше не пришло ему в голову!
Сорвавшись с табурета, он стремительно забегал по отсеку.
Ну разумеется. Это была кровь Эльцебара!..
Однако все это необходимо срочно выложить ТР-физикам!
Дескать, под носом у вас, дорогие товарищи, действует паразитный туннельчик, а вы и не знаете!..
Конечно, поверят не сразу.
Смеяться будут. Впрочем, им сейчас не до смеха. Жаль, что на станции нет Калантарова: он понял бы с полуслова. Он такой — он всегда все понимает, вроде Ульриха Иогановича… Может быть, туннельчик — это какая-нибудь опасная пакость! Может, именно из-за него погиб Эльцебар…
Коля подбежал к Буту, быстро разъединил замки, которыми скафандр крепился к креслу, пристегнул к скобе на затылочной части шлема длинный поводковый леер, намотал его на руку и тихо, но властно скомандовал:
— Встать, Буту. Встать!
Обезьяна нехотя повиновалась.
Полужесткий скафандр сильно сковывал движения: ссутулившись, Буту неуклюже и тяжело топтался на месте, упираясь верхними лапами в пол.
Коля нажал ногой педаль. Участок стены провалился вниз. Свернулась в рулон гибкая дверь кабины лифта. Кабина широкая, разделена пополам вертикальной решеткой. Буту самостоятельно, без Колиных понуканий поковылял в правое отделение; Коля шагнул, разумеется, в левое. Дверь опустилась, лифт тронулся.
— А ты молодец, Буту, — сказал Коля сквозь ограждение. — И совсем не дурак… Вдвоем мы заставим физиков выслушать нас. Кстати, узнаем, почему до сих пор нет сигнала на выход… Ну вот и приехали!
На верхний этаж первого яруса добрались без происшествий.
Правда, Буту немножко нервничал на эскалаторе, однако путь на «чердак» был недолог, и все обошлось как нельзя лучше.
Коля знал, что самое главное на «чердаке» — это, конечно, диспетчерская. Более того, кроме диспетчерской и шаровидной комнатушки информатория, здесь не было ничего похожего на остальные помещения станции, щедро нашпигованные различным оборудованием и автоматикой. В этом смысле здесь было пусто и голо, но Коле это почему-то нравилось.