Йог. Себ. Бах, дважды 24 прелюдии и фуги во всех тональностях.

Эти сочинения, первейшее и наиболее непреходящее из всего, чем обладает немецкая нация в области музыкального искусства, имеют хождение среди исполнителей клавирной и органной музыки в испещренных ошибками копиях, которые (стоит только переписчику пожелать заработать на этом деле хлеб да соль) всегда легко продать не дешевле, чем по 12 талеров. Чем больше копий, тем больше вкрадывается ошибок, а исправлять то, что действительно неверно, люди не отваживаются, ибо баховские проходящие и вспомогательные ноты даже знатокам доставляют затруднения, когда нужно решить, как будет правильно.

Так разве не стоило бы дать людям возможность приобрести эти сочинения в печатном виде, без ошибок, да к тому же еще и за полцены по сравнению с тем, сколько приходится платить за имеющие хождение копии? Готов обещать и гарантировать как правильность, так и сходную цену — если только будет достаточное число подписчиков, то есть если заранее внесенная ими плата покроет самые необходимые расходы [, которые мне придется ради этого дела понести]. (с. 224)

Насчёт правильности — виды у меня такие: у господина камер-музыканта Фаша имеется экземпляр, переписанный им лично с оригинала Йог. Себ. Баха и выправленный; так вот, во-первых, он столь любезен, что готов мне его доверить для печати, а во-вторых — он берет на себя — совместно с еще несколькими лучшими музыкантами нашего города — корректуры оттисков. Насчет сходной цены — могу сообщить, что буду выпускать этот труд отдельными тетрадями, дабы облегчить [интересующимся] приобретение его. В каждую тетрадь войдет восемь фуг и восемь прелюдий, и за нее надо будет уплатить наперед 1 талер. Все произведение займет 6 тетрадей и обойдется подписчикам в 2 дуката, а затем цена непременно повысится на одну треть. Что же касается качества печати, то, я думаю, с этой стороны я уже имею кое-какой кредит у публики; как бы то ни было, печать будет отличная, ибо я как раз сейчас заказываю новые нотные литеры, в которых учтены все пожелания, высказанные господином капельмейстером Шульцем в направлении улучшения моей нотной печати. Бумага и формат будут, как в произведениях К. Ф. Э. Баха.

А пока мне остается ждать, что же сделают наши немецкие музыканты, дабы поспособствовать выходу в свет этого произведения. Как только у меня будут виды на реализацию моего плана, я приступлю к печатанию; так что прошу как можно скорее уведомить меня об отношении к моему замыслу (почтовым налогом не облагается), а главное, чтобы была произведена надежная подписка.[425]

[И. К. Ф. Рельштаб, предисловие к изданию органных сонат К. Ф. Э. Баха. — Берлин, сентябрь 1790 г.]

356 (III/1007)

Я хочу приобрести все органные и клавирные сочинения И. Себастьяна Баха; у меня уже есть его «Искусство фуги» и «Klavierübung» (I часть), но, как Вам, наверное, известно, их существует великое множество, и я бы с удовольствием пошел на немалые затраты, чтобы иметь их полностью. В Лейпциге все они, несомненно, есть, и потому по-дружески прошу Вас как можно скорее таковые мне предоставить.

Прежде всего мне хотелось бы поскорее раздобыть его «Дважды 24 прелюдии и фуги во всех тональностях» (с. 225) они приводятся в рельштабовском Каталоге рукописных нот по цене 13 талеров, и я охотно заплатил бы за них такую сумму. Если бы обладатель этой и других работ упомянутого автора мог решиться на то, чтобы тотчас же выслать мне их с ближайшей почтой для переписки, то я охотно заплатил бы ему (и притом отнюдь не какую-нибудь мелочь), а через несколько недель отправил бы его рукописи обратно с оплатой пересылки. И если бы Вы смогли это осуществить, то доставили бы мне тем самым величайшее удовольствие на свете, ибо я сейчас в особенности имею время и расположение к углубленному изучению гармонии.[426] […]

[X. Г. Негели — в издательство «Брейткопф и Гертель» (в Лейпциг). — Цюрих, май 1798 г.]

357 (III/1022)

В Англии немцы сейчас, кажется, пользуются безусловным предпочтением перед другими иноземными музыкантами… Даже те высокие сферы немецкой музыки, которые мы сами уже, можно сказать, позабыли, там известны; так что ныне один английский органист [(А. Ф. К. Кольман)] смог решиться на то, чтоб издать способом гравировки на меди «Хорошо темперированный клавир» Йог. Себ. Баха с пояснениями, — предприятие, которое в отечестве этого великого композитора всего несколько лет тому назад безуспешно пытались осуществить два нотопродавца.[427] […]

[И. Н. Форкель (во «Всеобщей музыкальной газете». — Лейпциг, 2.Х. 1799 г.]

358 (III/1045)

Будучи целиком и полностью убежден в том, что отвечаю желаниям подавляющего большинства наших ныне здравствующих музыкантов и удовлетворяю запросы всех обучающихся, я взялся за издание 48 прелюдий и фуг для клавира по всем тонам и полутонам[428] Иоганна Себастьяна Баха.

Было бы излишним распространяться здесь об этом шедевре немецкого искусства, ведь его непреходящая ценность давно уже единодушно подтверждена всеми нациями.

Так как мой экземпляр полностью выверен покойным Нефе и так как я самым тщательным образом позабочусь (с. 226) о корректурах, будет обеспечена безупречная правильность нотного текста.[429] […]

[Н. Зимрок (во «Всеобщей музыкальной газете»). — Бонн, декабрь 1800 г.]

НЕКРОЛОГ С ДОБАВЛЕНИЯМИ И ДОПОЛНЕНИЯМИ

359 (III/666)[430]

Третий и последний — это прославившийся на весь мир своей игрой на органе высокоблагородный господин Иоганн Себастьян Бах, королевский польский и курфюрстский саксонский придворный композитор и лейпцигский музикдиректор.

Иоганн Себастьян Бах принадлежит к роду, всем членам которого любовь и способность к музыке, казалось бы, дарованы самой природой. Во всяком случае, можно с определенностью сказать, что начиная от Файта Баха, родоначальника этой фамилии, все потомки его — теперь уже вплоть до седьмого колена — были преданы музыке, причем все они, за исключением лишь совсем немногих, сделали музыку своей профессией. Тот самый Файт в шестнадцатом столетии из религиозных соображений вынужден был покинуть Венгрию и с тех пор обосновался в Тюрингии. Многие его потомки тоже жили в этой провинции. Среди многочисленных представителей баховского рода, выделившихся [своими достижениями] в практической музыке, а также в изготовлении новых музыкальных инструментов, — своими сочинениями особенно примечательны, помимо нашего Иоганна Себастьяна, следующие: 1) Генрих Бах, арнштадтский органист, скончавшийся в 1692 году; 2) и 3) два его сына — Иоганн Кристоф, придворный и городской органист в Эйзенахе, скончавшийся в 1703 году, и Иоганн Михаэль, органист и городской писарь в округе Герен, первый тесть Иоганна Себастьяна; 4) Йог. Людвиг Бах, герцогский мейнингенский капельмейстер; 5) Иоганн Бернхард Бах, камер-музыкант и органист в Эйзенахе, отошедший в вечность в 1749 году. Мы до сих пор пользуемся сочинениями всех этих музыкантов, свидетельствующими о том, насколько сильны были их авторы как в вокальной, так и в инструментальной композиции. Особенно силен был вышеназванный (с. 227) Иоганн Кристоф, который отличался изобретательностью в сочинении красивых тем, а также той выразительностью, какую он умел придать словам. Он писал — насколько позволял тогдашний вкус — не только утонченно и напевно, но и необычайно полногласно. Касательно первого пункта — подтверждением может служить написанный им семь с лишним десятков лет тому назад мотет, в котором он, помимо других удачных находок, уже имел смелость употребить увеличенную сексту; а касательно второго пункта — примечательно созданное им церковное сочинение с 22 облигатными голосами (без какого бы то ни было ущерба для безупречной чистоты гармонии), равно как и то обстоятельство, что и на органе, и на клавире он всегда играл не иначе, как с пятью облигатными голосами, а то и больше. Иоганн Бернхард написал много прекрасных увертюр в телемановском вкусе. Удивительно, что такие славные люди столь мало известны, разве что у себя на родине, хотя, конечно же, эти честные сыны Тюрингии были настолько довольны своим отечеством и своим положением, что и не помышляли о том, чтобы искать удачи где бы то ни было за его пределами. Ненадежным, достигаемым ценой немалых усилий и затрат, похвалам немногочисленных, да еще и, быть может, завистливых, чужестранцев они безоговорочно предпочитали одобрение господ, властвовавших в той местности, где они родились, и множества своих земляков. Между тем, надо думать, наш долг перед памятью достойных людей может служить вполне достаточным оправданием для этого небольшого экскурса в историю баховского музыкального рода в глазах тех, кому экскурс этот, быть может, покажется слишком пространным. Вернемся же к нашему Иоганну Себастьяну.