— Чудовищно! В голове не укладывается… Кто бы это мог сделать, а? Послушайте, сэр, вы же сидели в библиотеке, да?

— Да, — кивнул Тэрлейн.

— Вам была видна эта дверь?

— По сути дела, я не сводил с нее глаз ни на секунду после того, как ваш отец пошел туда… Это было минут за пять или чуть больше до того, как вы сами туда вошли.

Фрэнсис задумался.

— Но тогда куда делся убийца? Может, он спрятался где-то поблизости? Господи, неужели вы думаете…

Тэрлейн прервал его:

— Я клянусь, что никто не выходил из этой двери, кроме вашей сестры.

И как показали дальнейшие события, Тэрлейн сказал абсолютную правду. Какое-то мгновение он видел в глазах Фрэнсиса только замешательство, а потом Фрэнсис, пристально посмотрев на него, подошел к двери, запер ее и убрал ключ в карман.

— Посмотрим, что будет дальше, — сказал он. — Что скажете, доктор?

Мэннинг поднялся, отряхнул пыль с колен своих брюк. Судя по выражению его лица, он был ошеломлен случившимся.

— Пульса нет, мертв, конечно, — тихо сказал он. — Смерть наступила около четверти часа назад от удушья. Задушен тетивой… Он был хилым человеком, так что убить его много времени не потребовалось. Пара минут, от силы три… — Он помедлил. — Я ведь по совместительству еще и коронер этого графства, как ты знаешь, Фрэнсис. Так что мне придется заняться еще и расследованием, то есть предпринять соответствующие шаги. Это чертовски неловко, конечно, но…

— Значит, убийство? — спросил Фрэнсис будничным тоном.

— Несомненно.

— Простите меня, доктор, но… я не слишком речист, — сказал Фрэнсис после непродолжительной паузы. — Я только все испорчу. А вы это умеете… Леди Рейл все равно узнает раньше или позже, а если вы сообщите ей это… Надеюсь, вы не против.

— Я сообщу ей о случившемся. И одновременно уведомлю полицию, — ответил доктор.

Доктор ушел. Фрэнсис обвел взглядом Оружейный зал. Затем обратился к Тэрлейну:

— Извините меня за прямоту, сэр, и надеюсь, вы не обидитесь на то, что я скажу. Вы, на мой взгляд, наивняк, но я совершенно уверен, что вы — честный человек. Не знаю, отличаетесь вы благоразумием или нет, но думаю, что могу положиться на вас и на сэра Джорджа. — Он нахмурился. — Простите, но мне надо кое с кем поговорить. Я хочу сказать…

Тэрлейна бросило в жар. Какая бесцеремонность! Сам он — наивняк, этот молокосос, и благоразумием определенно не отличается… Он уже собирался поставить Фрэнсиса на место, но тот высунул голову за дверь и тихо позвал:

— Сондерс, заходи.

Лакей, с невыразительным лицом, дородный и нелепый в своей ливрее, осторожно вошел и сказал громким шепотом:

— К вашим услугам, капитан!

Фрэнсис перехватил удивленный взгляд Тэрлейна и поспешил объяснить:

— Мне тридцать пять, сэр, — а денщик, как говорят англичане, никогда не забывает последней неприятности. Познакомьтесь с Сондерсом… Сондерс, помоги нам произвести осмотр этого зала. Кто-то, возможно, здесь прячется. Понятно?

— Негоже, сэр, что здесь, — сказал хриплым голосом и кивнул на труп лорда Рейли. — А может, этот кто-то прячется в доспехах, капитан?

— Исключено. Такое только в кино бывает! Но проверь тем не менее. Да поживей! — Фрэнсис повернулся к Тэрлейну: — Куда же делся убийца, сэр? Вы утверждаете, что никто не выходил из этой двери, а другого входа нет. Никак нельзя по-иному ни войти, ни выйти! Никакого лада… Вы уверены, что никто не мог проскользнуть мимо вас?

— Абсолютно. А как насчет балкона? И еще вот те окна… Убийца мог воспользоваться окнами.

— Окна открываются в сторону спален. Если вообще открываются… Они с крепкими замками с внутренней стороны и всегда заперты. Сомневаюсь, что можно открыть хотя бы одно, даже применив силу. Но мы попробуем.

Они поднялись по винтовой лестнице. Фрэнсис шел впереди энергичной походкой. Он помедлил наверху, пропуская Тэрлейна.

— Никто не поднимался сюда, — мрачно сказал он. — Взгляните!

Балкон был фута четыре шириной, из полированного дуба и с широкими перилами из фигурных столбиков. Пол был покрыт толстым слоем пыли, так же как и перила. Фрэнсис прочертил носком ботинка в пыли линию — единственный след здесь.

Тэрлейн посмотрел на окна. Расположенные на расстоянии футов пятнадцати одно от другого, они поблескивали синими, золотыми и красными кусочками смальты и были остроконечными вверху.

— Мы попробуем все, — сказал Фрэнсис. — Помогите мне… Давайте попытаемся их открыть. Я знаю, что окна, как и дверь, снабжены изнутри пружинами. Но вот как они открываются, внутрь или наружу? Внутрь, думаю! Попробуем… Я знаю, что они заперты изнутри, но попробуем!

Они навалились на раму и общими усилиями толкнули ее. Окно не поддалось. Перейдя к следующему, они получили тот же результат. Ни одно из четырех окон не поддалось, хотя они приложили много сил. Тэрлейн вспотел и хватал ртом воздух. Вытирая руки носовым платком, он сказал:

— На толстом слое пыли никаких следов, окна не открываются… Что ж, я могу снова поклясться, что никто не покидал этот зал и через окно.

Они пристально посмотрели друг на друга, затем взгляд Тэрлейна скользнул вниз, в зал. Там ливрея Сондерса, который обследовал все вокруг с методичной неторопливостью, выделялась ярким красочным пятном на фоне мрачной и грозной стали. Опершись руками на пыльные перила, Тэрлейн внимательно рассматривал гербы на свисающих знаменах: стоящего на задних лапах Венского льва, тускло-коричневого на поблекшем желтом фоне; позолоченную геральдическую лилию на боевом знамени Людовика XIV, прозванного «король-солнце»; испанские гербы тускло-красного, желтого и черного цветов, продырявленные пулями мушкетов. Все эти свидетели былых сражений сохранялись здесь для того, чтобы помнить и не забывать о минувшем. Тэрлейн вздохнул. Сондерс к этому времени закончил осмотр.

— Тут никого нет, капитан, — уверенно сказал он. — Могу поклясться на Библии. Да и не было никого, судя по этой пылище.

Фрэнсис, перед белой рубашки которого был весь в пыли, а волосы лезли в глаза, вынул носовой платок и смахнул пыль.

— Понимаете, сэр, мы оказались в затруднительном положении, никто не входил, не выходил, никто не спрятался… Вы знаете, что скажут? — обратился он к Тэрлейну.

— Вы имеете в виду…

— Патрицию… Она единственная находилась здесь.

— Господи, но это же нонсенс!

— Вы правы. Но что из этого? Понимаете?

— Послушайте, нет здесь какой-то потайной двери или чего-то в этом роде? Непостижимо, чтобы эта девушка…

Фрэнсис вскинул бровь.

— Извините меня, сэр, — сказал он в раздумье, — но, похоже, вы тоже насмотрелись фильмов, как и Сондерс. Нет у нас здесь ни призраков, ни тайников, ни… О господи!

Фрэнсис вдруг замолчал, сделал большие глаза, щелкнул пальцами и стрелой понесся по балкону. Тэрлейн последовал за ним. Фрэнсис сбежал по лестнице и помчался к гобелену в конце зала — огромному фламандскому гобелену, который занимал почти всю стену.

— Сондерс, скорее сюда! — крикнул он. — Ну-ка, приподнимите этот гобелен как можно выше! — Фрэнсис обернулся к Тэрлейну: — Я безмозглый, сэр. Помню каждый укромный уголок в замке, но едва не забыл такую очевидную вещь, как саму парадную дверь.

— Капитан, — начал было лакей, повернув к нему запыленное лицо. — Капитан…

— Спокойно, Сондерс, и приподними этот гобелен. Сэр, этот зал прямо напротив донжона, отдельно стоящей главной башни замка. Она, разумеется, не служит больше убежищем при нападении врага, но дверь-то осталась! Вот вам и отгадка! Давай, Сондерс, поторапливайся…

Сондерс приподнял гобелен, изобразив с помощью рук нечто вроде тента. Фрэнсис нырнул туда и, взявшись за большую шарообразную ручку, изо всех сил дернул ее. Когда Тэрлейн заглянул под гобелен, он увидел дверь и свет, пробивающийся по ее краям. Фрэнсис возился с ручкой, но дверь не открывалась.

— Я пытался доложить вам, капитан, что вы не сможете открыть эту дверь, — сказал Сондерс. — Дело в том, что хозяин пришел сюда сегодня днем и заколотил ее огромными гвоздями. А потом ушел и заколотил с другой стороны.