«Ма…»
На свете, подруга, есть много еще эстэт-туеток — мужчин
они в коллективах проспектов, а коллективу ты лишь верна (была)
И это значит, что сунет познание (рог) в рот тебе Отец Сатана
а ты, сука с порванным ртом, днем дашь сыну его молока.
И он, сыночек твой, преданный правдой на каждый «раз»
еще до того как успел обезьяну в себе и тебе предать
воскликнет Бога в п*зде увидев: «Епана мать!»
И кинет тебя и трахнет в твоем лице «Чужую-2».
Уже подстелено вам там смердное ложе, за садом, ма… «За!»
Иже и с Ним голосуют насиловать всем небеси (их не беси)!
То же поет соло «до» и «соль» добавляя в пиво Бог «АлкО»!
На же, столкни ссына к себе, ссука, пусть щупает твой лоб в трико!
…Ушла в шоколаде как лошадь — на крупе сыночек в мешочке солома, у рта.
Утра утрат не видно было давно но вечно над ними висела прикольно типа
пробитая жур-клином окольным — осиновый лист-блин луна, и тихо
только слышны были в саду романо-финансов звон, частушки да арии горЬ.
«На Лубянке, у парадного подъезда…»
На Лубянке, у парадного подъезда «М»
у ступеней вниз, в подземный переход
озадаченно дыша стояла зебра
увидав впервые в жизни гололед.
А внизу, стуча копытом в грязный кафель
и мечтая: «дотянуться бы губой
до седла с к нему привязанным портфелем»
влажным глазом зебру мерил старый мерин
А жираф ловил машину головой
опуская как шлагбуам, на медведей
и волков, зайчат и львиц, что едут, едут
поднимая перед носом чтоб не сбили
Он цеплял летящих по небу людей
и в «флажках» уже как рея голова его и шея
зебра громко рассмеялась, покатилась и упала
ободрав себе всю попу об ступени. Дул ей Мерин
на ушибы целый вечер, а потом они ушли на водкопой.
«Как попал я в яблоко Ньютона на голове Эйнштейна»
Анапестовый, надушенный грушевый
сад весенний, кружат листья золотые
облетают ветви мягкие снежинки
под дождем грибным…Часы остановили!?
Или нет — остановилося пространство
А точнее — все уперлось будто в стену
Впрочем, в сад тогда въезжали б бэтээры
из давно почившем в бозе СССРа
в бэтээры бы вростали баобабы
из далекого арабского израиля
если нет в пространстве данного сценария
если прошлое въезжает настоящим
в то что будет, значит некто держит стрелки
на нуле часов в любое время года
И в меня вбегает мальчик безголовый
а за ним вбегает дед хромой, пердастый
в анапестовый, надушенный грушевый
в сад фантазий, сумашествий, сладострастий…
«Да плачь навзрыд!»
Ну, слава Богу, дОжил я, искрится
под светом фар моих (гм) пыльца
с плаща несущейся по небу кобылицы
упавшего слуги Христа с Крыльца.
Ну слава Богу, вьюжит и метелит
в окно авто мое и печка бр-р-ррахлит
борясь с парами «хмелики-сунели»
в косых потоках снега вид копыт
да хвост гнедой, да плач навзрыд
клаксона фуры под мостами «Идиота»[1]
он движется навстречу!..Лишь бодрит
что движусь я сос-корыстью потока:
по пульке крови на киломЕтро/миллилитр.
«Я ухожу, чего же боле?»
Я ухожу. Закройте двери.
Забудьте имя, ешьте перец
и плачьте глядя в потолок
на ноги Бога. Провались он
в другой квартире по колени
лежал бы рядом с Вами Ленин
а так лежал меж Вами Авин.
Я ухожу. Простой. Без тени.
Вернусь к обеду, в два часа.
Я ухожу! Прощай, балда!
По мне — звонят колокола
пусть звонче, гуще, басовитей!
Я не люблю, когда Вы ссыте
сказать что любите меня
вися мешком, схватив за ноги
качаясь словно бандерлоги.
Народ мой! Вольно! Я ушел!
Вернусь к обеду. Ждите, Боги.
Я ухожу, моя Душа.
Отклеить только и осталось
твой отпечаток от ребра
прошитый иглами неронов
снять нимб — пустое решето.
Я ухожу. Давно. Дано…
Мне тяжело. Я провалюсь
к соседу. Прямо на рога
Да будет там моя нога
где хорошо что меня нет
а пальцам на моей ноге
«монашки» делают минет.
Я ухожу. Войти пора.
«Отговорила роща идиотов…»
Отговорила роща золотая
стреляться на ее плеши-поляне
с обидчиком моим и ловеласом
лежащем на земле гранитным камнем:
На нем стоять мне скоро будет памятник.
Отковыляла роща золотая
затянутая в талии как в лассо
за окружную новую дорогу
со знаками — картинками Пикассо
что по краям стоят и отвлекают.
Отковыряла роща золотая
во мне способности из каменного века
я угольком рисую: Папа-Каин
выходит на словяную охоту
ему собака «Авель» помогает.
Отговорила роща идиотов
красой невыносимой напугала!
Охотники попрятались за скалы!
Так Пушкин зафиксировал-заплакал
что БЫЛО у папА с одной собакой…
Отговорила Роща — я приехал!
Расхохотался, путая педали…
Вы в роще этой просеку видали?
Втоптали в память камень муравьями
Чтоб не скатился, а стоял как веха?
…Отговорила Роща здесь стихами.
Заговорила скользскую дорогу
как светофор на перекрестке к Богу
стоит и светит желтым, синим, красным…
…Отговорила роща, я, брат с братом
Бог, дура и отец, и сын солдата
и Дьявол над могилою заплакал:
«Спокойно спи, моя Литература!»
вернуться
1
«Американские мосты» на обводном канале в Петербурге, там все время застревает одна и та же фура не вписавшись габаритами по высоте, из-за чего образуется гигантская пробка, поскольку движение к Американским мостам, естественно, односторонее — по бокам косогоры да канал, и не свернуть настоящим мужчинам с выбранного пути…