— Минутку, — в свою очередь, перебила ее Жанна, — я гляну кое–что…

Она открыла на экране, в новом окне, новостную ленту «LantON–line», и сразу увидела блок–обзор: «Space–bomber Герхард Штаубе. Пролог к судебной заварухе». Благодаря привычке к быстрому чтению таких блоков, она пробежала его глазами минуты за две. Ситуация не то, чтобы прояснилась, но хотя бы общий смысл был ясен…

— Значит, теперь послушай меня, Хелги. Если ты в команде офицера прокуратуры — это одно. А если ты сама по себе — это другое. Так который из двух вариантов – твой?

— Слушай, ты не понимаешь! Я прилетела просто делать независимый репортаж! Но мы только сошли с трапа, а вокруг уже была толпа людей. Они выкрикивали оскорбления. Они держали плакаты. Не хочу повторять те пакости, которые там были написаны… и нарисованы. Мне было просто тошно, как будто меня облили помоями…

— Я как раз смотрю фото этой встречи, — сказала Жанна, — Про тебя, кажется, ничего не написано и не нарисовано. Что ты переживаешь? Тебе просто надо дистанцироваться, понимаешь? Показать, что ты сама по себе, а не с этими международными уродами… Тьфу, в смысле, прокурорами, ну, ты поняла.

— Как! – воскликнула Хелги, — Выйти на середину холла и орать: «Эй, я не с ними!…»?

Жанна почесала в затылке, прикидывая так и этак… И пришла к некой идее.

— Слушай, в холле наверняка есть бар, и там сейчас торчит половина репортеров. Ты можешь медленно повернуть камеру своего коммуникатора так, чтобы я их увидела?

— Могу, только что это изменит?

— Просто сделай, как я говорю, ОК?

— Хорошо… Я попробую…

Картинка на экране начала двигаться, а затем появилась стойка бара, вокруг которой болтались десятка два разномастных персонажей: в основном — креолы, маорийские метисы, мелано и утафоа, плюс – несколько африканцев–банту, среди которых…

— Порядок! – объявила Жанна, — Видишь девчонку–афро, в зелено–желтом килте, topless, держит в левой руке сигарету, а в правой – пол–литровую кружку пива?

— Вижу. И что дальше?

— Подойди к ней, скажи «Эй, Ллаки! Это Жанна из Канады», и пихни ей под нос свой коммуникатор, чтобы она увидела меня на экране.

— ОК. Надеюсь, мне не треснут кружкой по голове…

Стойка бара начала приближаться, затем последовала «кодовая фраза» и…

— Ууу! Жанна!!! Y una polla! Wow! Классно!

Изображение на экране запрыгало.

— Ллаки! – крикнула Жанна, — Ты меня слышишь или нет?

— Слышу–слышу? А ты где?

— Я в Галифаксе, дома…

— У! Жалко, что не здесь! Завтра будет круто, да! Я буду выступать в Верховном суде! Wow! Я скажу этому вонючему юро такое, что он засунет голову себе в жопу! Да!

— Я посмотрю по TV, — пообещала Жанна, — Слушай, Ллаки, девчонка, которая принесла мобайл, ее зовут Хелги, она не с прокурором, понимаешь?

— А с кем? – удивилась молодая африканка.

— Ллаки! Включи мозг! С чего бы я оказалась на мобайле у прокурорской девчонки!

— У… Да. А как так получилось?

— Да так! Она просто прилетела в одном самолете с прокурором. Comprende?

— Но, значит, она тоже из Гааги?

— Ты думаешь, в Гааге живут одни прокуроры? – ехидно спросила Жанна.

— Нет! Что я, дура? Одни прокуроры сдохли бы с голода.

— Верно. А Хелги – журналист, как ты и я. Она будет делать репортаж про суд.

Несколько секунд Ллаки дышала в трубку, а потом решила:

— Мы с ней вместе будем делать репортаж. Да! Хелги, я правильно говорю?… Wow! Foa налейте Хелги пива… Вы что, совсем глупые? Это не оффи, это репортер, как Жанна… Какая Жанна? Такая, с которой мы были на войне в Шонаока, вот какая!.. Хелги, что ты хватаешь мой мобайл?… Твой мобайл? Да, точно!… Хей, Жанна, я тебе завтра позвоню. Да! Ты скажешь, хорошо ли я говорила!… Хелги, вот твой мобайл, а вот твое пиво!

…

Этот разговор вернул Жанну в инфо–пространство развитого мира (от которого она отвыкла за 2 недели пребывания в Гайане), так что следующее утро было начато по–журналистски: чашкой крепчайшего кофе и просмотром новостей. Процесс Штаубе устойчиво висел в «ten–top», а среди медиа–ссылок нашелся свежий репортаж Хелги Сонстром с атолла Арораэ, маркированный, как «скандал дня».

— Процесса еще нет, а уже скандал, — проворчала Жанна себе под нос, запуская медиа- файл, — Что это она успела репортировать за пол–дня…?

***

Репортаж нидерландки назывался: «Семейное дело спейсбомбера Штаубе». Жанр: 45–минутный разговор в доме главного героя. Тема: разные модели семьи в современном мире и защита семьи от насилия. Контент: шокирующий европейского зрителя.

В начале шел короткий сюжет о местном семейном отдыхе. Трое мужчин, две молодые женщины и двое совсем маленьких детей плавают в лагуне и весело играют с надувной моделью авиалайнера. Трогательная, добрая, милая картинка. Групповая океанийская семья (пуналуа) показана в самом выгодном свете. Следующий блок: короткие беседы репортера с членами семьи. Сам Штаубе пока за кадром, о нем говорят в третьем лице.

Человек, который смертельно рисковал ради завоевания свободы маленького народа шонао… Работал подпольщиком Народного Фронта Освобождения Шонао в Европе, а затем — в Аравии, в логове исламских террористов… Всего за несколько месяцев создал боеспособную авиацию… Придумал и реализовал блестящую операцию против лидера исламского террористического государства… Награжден орденом Золотого Гепарда (за ликвидацию 600 исламских боевиков) и орденом Лазурного Орла (за ликвидацию эмира Сарджа)… Потерял семью: четырех жен и двоих детей… Да, это трагедия. Исламисты – подонки, воюют с детьми… Конечно, все это оставило след, еще бы! Но Герх остался человеком, вот что главное. Отомстил, и нашел в себе силы жить дальше…

Короткий сюжет: Штаубе и его флаеры… Штаубе общается с покупателем, садится за штурвал, взлетает, показывает фигуры общего пилотажа, приводняется… После этого — собственно общение репортера с героем. Прямо на пирсе, рядом с флаером. Разговор заходит о военном применение тех же машин. На фоне его ответов, идут видео–ролики бомбардировок населенных пунктов в пограничной полосе между Шонаока и Конго. Штаубе отвечает: «Это война. Увы. Не мы ее начали. Да, это ужасно: война в регионе продолжается уже полвека…». И т.д. Ставится вопрос о том, была ликвидация эмира военной операцией или личной местью. Штаубе отвечает «И тем, и другим. Я рад, что убил этого субъекта». Разговор переходит на ту семью, которая была у него в эмирате. Штаубе говорит: «судьба семей подпольщиков, особенно – в исламских странах…», и далее рассказывает о шариате и об отвратительных, по его мнению, принципах ислама. «Для исламиста люди это скот, мясо. Поэтому ислам — вне всех человеческих законов, против него следует использовать любые средства. Абсолютно любые», — говорит он.

Идут кадры американо–меганезийских спецопераций в Мпулу, Шонаока и Зулустане. Крупным планом (с комментариями агента FBI) показаны контейнеры с человеческими органами, извлеченными из тел рабов и пленных для продажи в исламские страны и в Европу. Снова говорит Штаубе: «Европе угрожает исламизация, поскольку европейцы забыли свои принципы свободы и разучились применять силу, когда это необходимо».

Идет 3d реконструкция атаки на сарджайский эскорт над Индийским океаном. Хелги спрашивает «Вы считаете, герр Штаубе, что ваша военная карьера этим завершается?». Тот отвечает утвердительно, и добавляет: «У страны Шонао есть свои лидеры, теперь, когда главный враг мертв, они сами построят свою жизнь, а я… Я буду строить свою».