— Нет, может, — возразил Эллери.

Инспектор выпятил подбородок.

— Тогда объясни, каким образом.

Эллери положил обе карточки на кофейный столик.

— Почему, — пробормотал он, — мы называем карточку с буквой «H» карточкой Эмили?

— Что? — рассеянно переспросил его отец.

— Я спрашиваю: почему мы решили, что карточка с буквой «H» предназначалась для Эмили?

— Потому что… — Инспектор запнулся. — Потому что конверт, в котором она пришла, был адресован ей! Потому что, если положить карточку правильно — чтобы поперечная перекладина находилась выше середины буквы, — то получается, что она символизирует дом к северу от дома Роберта, а он принадлежит Эмили.

— Ты имеешь в виду вот такое положение? Инспектор посмотрел, как Эллери расположил карточки:

— Разумеется.

— Но предположим, — продолжал Эллери, и в его еще недавно потускневших глазах мелькнули огоньки, — отправитель карточек — один из тех очень умных парней, о которых ты читал в детективных романах…

— Особенно твоих, — вставил старик.

— Особенно моих, — кивнул его сын, а также Рекса, Джона, мисс Кристи[14] и других создателей изысканных головоломок. И предположим, что этот человек играет в игру с тобой… с нами. Он говорит себе: «Посмотрим-ка, насколько умны эти ребята. Смогут ли они догадаться до второго убийства, что карточку «H» нужно рассматривать в таком положении».

Длинные пальцы Эллери быстро перевернули карточку с буквой «H» вверх ногами, переместив ее из северо-западного в юго-восточный угол гипотетического Йорк-Сквера.

— Господи! — воскликнул инспектор, но тут же покачал головой. — Когда ты перевернул карточку, то поперечная перекладина оказалась ниже середины буквы «H», а это неправильно.

— Обычно да, — согласился Эллери. — Но я встречал и такой шрифт, где перекладина расположена в самом центре.

— Но адрес на конверте — «Мисс Эмили Йорк»…

— В этом самом месте наш оппонент смеется. Он специально сообщает об угрозе одному дому, имея в виду другой и зная, как мы возненавидим утром самих себя.

— Но в таком положении карточка изображает дом Майры Йорк!

Эллери кивнул, и его взгляд омрачился.

— Да, слабоумной Майры Йорк, от которой нет пользы никому, кроме, возможно, этой заботящейся о ней Елены Троянской, хотя, получив кучу денег, она даже не будет знать, что с ними делать. Зато, если Майру уберут с пути, эта куча вырастет для того, кому отлично известно, как ее использовать. Для кого-то вроде Эмили Йорк, которая, если эта гипотеза верна, должна остаться в живых, или ее — и твоей — мисс Салливан, у которой может быть тот же мотив, что и у Эмили. Так что ты не можешь вынести эту еще несуществующую деревню за рамки игры.

«Что бы ты ни говорил, это не мисс Салливан!» — упрямо подумал инспектор. Вслух же пробормотал:

— Значит, жертвой может оказаться Майра Йорк?.. Ну, мы не можем рисковать. Позвоню-ка я в управление.

— Только, пожалуйста, никаких полицейских бригад! — предупредил Эллери из прихожей, где он надевал пальто. — Я позабочусь о безопасности Майры Йорк. На сей раз, папа, давай постараемся поймать дичь, не вспугивая ее.

— Очень остроумно, — фыркнул старик. — Нет, никаких бригад, только несколько наблюдательных пешеходов. Так все-таки кто ведет расследование — я или мы? — Старый джентльмен усмехнулся. — Я думал, ты покончил с делами.

— Вдвоем нам будет легче справиться с игроком на другой стороне, — откликнулся Эллери. — Он безумен, а это делает его недосягаемым для химии и компьютера.

— В каком смысле безумен? — крикнул ему вслед озадаченный инспектор.

Но ответом ему послужили лишь звуки хлопнувшей двери и быстрого топота ног по лестнице.

Глава 13

ТАКТИКА

Блондинка (некоторые из них необычайно чувствительны) скорчила едва заметную moue,[15] когда ее взгляд упал на отельную Библию. Она подняла ее и спрятала в ящик стола.

— Ты сегодня не в настроении, Пучи, — заметила она.

— Не принимай это на свой счет, — откликнулся с кровати Персивал Йорк. Широко открыв рот, он выковырнул ногтем указательного пальца кусочек мяса, застрявший между зубами, сердито посмотрел на него и съел. — Мне предстоит прожить самые длинные шесть месяцев в моей жизни.

— Да, а тут еще эта ужасная история с твоим братом…

— Кузеном. И это вовсе не так ужасно.

— Пучи!

— О господи, позволь мне раз в жизни сказать то, что я хочу, без того, чтобы каждая драная шлюха делала мне замечания!

— Это меня ты называешь драной шлю…

— Нет-нет, не тебя, — поспешно заверил блондинку Персивал Йорк. — Просто я иногда выхожу из себя. Почему-то считается, что можно говорить все, что угодно, но только каким-нибудь определенным образом. Если я скажу, что моему кузену проломили голову каменной глыбой, то все в порядке, но стоит заикнуться, что ему снесли башку, то это уже никуда не годится. Можно говорить кому угодно «женщина легкого поведения», но стоит сказать «шлюха», как все поднимают крик. Что касается моего кузена, то меня уже начало тошнить от Роберта, сидящего на своих деньгах, да и на значительной части моих в придачу, и воротящего нос, что бы я ни сделал. Что я ему — бедный родственник? Или я недостаточно стар, чтобы делать то, что хочу?

— Ты не старый, Пучи.

— А сейчас все стало еще хуже, чем когда он был жив! Кругом шляются копы. Вместо Роберта воротит нос Эмили. Я даже не могу привести девчонку в мой собственный дом, а должен таскаться с ней в спальный мешок вроде этого отеля! А тут еще этот ублюдок Арчер…

— Кто?

— Парень из колледжа, которого нанял Роберт. Он все еще здесь и обеспечивает безопасность семейного состояния — присматривает за моими деньгами! Я бы с удовольствием огрел его бревном, а мне приходится вилять перед ним хвостом, выклянчивая каждый цент, хотя я скоро получу столько денег, сколько он не увидит за всю свою жизнь! «Держись на моей стороне, приятель, — говорю я ему, — и ты никогда об этом не пожалеешь». А я ведь мог не просить, а приказывать. И что, ты думаешь, он ответил? «Очень сожалею, мистер Йорк, — передразнил Персивал Тома Арчера, — но ничем не могу помочь. Все решает совет попечителей».

— Но, Пучи, ведь так и есть…

— По крайней мере, он мог бы быть на моей стороне, — захныкал Персивал. — Неужели я должен каждый раз ходить на задних лапах перед этим колледжским сосунком, когда мне нужно несколько долларов, чтобы оплатить счет? Когда-нибудь он пожалеет, что появился на свет! Осталось что-нибудь в бутылке?

Блондинка передала ему бутылку, и Персивал уставился на нее, словно на экран телевизора.

— Но чего ему никогда не удастся, так это снова приостановить мой кредит. Этот ублюдок приостановил мой кредит в магазине! Как тебе нравится такая наглость?

— Это сделал Арчер?

— Не Арчер, а мой кузен Роберт, которому отшибли голову, что ему пойдет только на пользу. Он лишил меня даже моего букмекера! — Охваченный гневом Персивал стиснул бутылку, как горло врага. — Мне не дадут в кредит даже пару носков! Не говоря уже о выпивке!

Он взмахнул бутылкой, как будто собираясь запустить ею в стену. Девушка зажмурила глаза и заткнула уши, но когда она вновь открыла глаза, то увидела Персивала все в том же положении с поднятой бутылкой и каплями пота на лбу. Медленно опустив бутылку, он отпил из горлышка и осторожно поставил ее на ночной столик.

— Тебе не следует так волноваться, Пучи, — с беспокойством произнесла блондинка.