Осенью, заканчивая годовую программу подготовки, они вышли на старт марафонского бега. Все бежали такую дистанцию впервые и все прошли ее до конца. Очередная победа над собой. А в том году, когда преодолели Каракумы, в пустыне южного Прибалхашья — Таукумах, они прошли 70 горячих километров за два с половиной дня и, 1) очередной раз испытав на себе острые зубы пустыни, убедились в том, что не зря мучились так долго во время тяжелых тренировок и изнурительных переходов: теперь они были готовы к броску через пески Каракумов.

Ташауз, откуда начинался маршрут, встретил их несносной жарой, какой давно даже в этих местах не бывало. Песок временами раскалялся до восьмидесяти градусов. Ночами тоже было далеко не прохладно: меньше тридцати термометр не показывал. Самый пик зноя… Но ведь они и хотели испытать его на себе!

Однако сначала им предстояло пройти по пустыне пятьдесят километров. За отпущенные на это два дня организм должен вжиться, привыкнуть к экстремальным условиям. Эти восемь человек были хорошо тренированы, и потому такого короткого срока для них было вполне достаточно, чтобы пройти, как говорят специалисты, период "острой адаптации". Кроме того, им надлежало провести подробнейшие медико-биологические обследования.

Я встречал их, когда они вернулись из этого короткого маршрута, и видел, что они уже были готовы отправиться в большой переход. Полный день медицинских обследований также подтвердил их готовность.

Но даже и на них, познавших пустыню во всех ее проявлениях, испепеляющий зной Каракумов произвел удручающее впечатление. Кондратенко сказал: "Нам казалось, что мы шли по незнакомой планете…" Видно было, что каждый вновь и вновь заглядывает внутрь себя, стараясь как можно более трезво оценить свои возможности.

Старт после совместного совещания с научными руководителями экспедиции было решено отсрочить на один день. Этот день позволял в последний раз все решительно взвесить. К тому же надо было утрясти кое-какие хозяйственные дела, получить сыворотку против укусов гюрзы и кобры. До тех пор змеи па них не нападали, но эго вовсе не значило, что от такой возможности они застрахованы.

Параллельно собравшимся в путь отправилась другая экспедиция на машинах, организованная Институтом аридной зоны Академии наук Туркмении, возглавляемая кандидатом биологических наук Александром Фрейнком. Эти две экспедиции двигались вне зоны видимости друг друга и контактировали лишь от случая к случаю.

Кажется, все было продумано и взвешено самым тщательным образом, ничто не забыто, и ничто не упущено. И предусмотрено тоже, кажется, все.

Но на том, последнем, совещании возник все же вопрос: о том, что если кто-нибудь из участников перехода по каким-либо причинам не уверен 8 себе до конца, то лучше об этом сразу сказать, поскольку впоследствии это может поставить под угрозу срыва всю экспедицию.

Они долгих два года готовились к этому дню, превозмогая себя, во многом себе отказывая. И все ради того, чтобы в свой собственный отпуск пройти через пустыню пешком. Для каждого из них этот переход стал жизненно важным делом,

Но в научной группе, отправлявшейся в путь на машинах, нужен был врач с большим опытом, и этим врачом был только один человек — Эрнст Миловидов. Среди тех же, кто собирался идти пешком, был врач — Николай Кондратенко, руководитель, без него в переходе

не могли обойтись.

И Миловидов проявил себя как мужественный человек, потому что нашел силы отказаться от похода, которому отдал столько сил и времени. Он сделал это, потому что понимал, как его опыт и знания нужны другим.

Они шли по пескам только ночами, и лишь звезды освещали их путь. За спиной каждого — рюкзак с запасом воды и пиши, тяжестью в половину собственного веса. Воду — солоноватую, мутную, теплую, и лишь изредка — светлую, вкусную, они набирали в колодцах.

Что такое колодец для идущих в пустыне? Это — берег для потерпевших крушение в океане. Это ломоть хлеба для измученных голодом.

Первый пункт, где им повстречались люди, была метеостанция Давали, лежащая как раз посередине маршрута. Отсюда они направились к колодцу Чайырли-Куй-ми. Колодцы в пустыне, как видите, подобно рекам, имеют названия: ведь они, как и реки, дают жизнь.

Наверное, мы недооцениваем роль пустыни в окружающем нас мире. Жителям средней полосы она кажется чем-то далеким и экзотическим, бесплодным и бесполезным — мертвым куском земли, отделенным лесами, морями, горами, — и внешне это как будто бы так.

Но и совсем не так. Пустыни Средней Азии раскинулись на огромной площади и занимают седьмую часть территории нашей страны. Их протяженность с севера на юг около 1200 километров. Эти семеро прошли все те знойные километры.

Но пустыня вовсе не пуста! Многие и многие виды животных ее населяют, и, право же, нет для них более желанного места. Скромные как будто бы, но па самом деле могучие растения пробиваются к свету через пески, добывая для себя воду с глубины в несколько десятков метров. И, конечно, пустыня таит бесценные клады.

Не забудем и о той роли, которую играют пустыни в формировании погоды. Вот мы, жители европейской части страны, сетуем на несносную жару, па какой-то циклон, несущий нам сушь. А пришел-то он вот из этих мест, из этих песков…

Но все же и здесь можно жить. На редких метеостанциях, разбросанных на всем протяжении Каракумов, куда и воду-то завозят раз в несколько месяцев, между раскаленными песками и свирепым солнцем тоже обретаются люди.

Накануне "тарта я спросил каждого из семерых: что толкнуло их в эту дорогу. Конечно, каждый ответил по-своему. Но в их ответах было и много общего.

Николай Кондратенко: "В таком походе приходится работать не сколько можешь, а сколько надо-никто не может жить за чужой счет. Во многом это жизнь на пределе. И мне кажется, каждому мужчине надо знать свой предел, свои максимальные возможности".

Эмиль Баль: "Я очень люблю ходить по безлюдной местности. И не только по пустыне, по горам тоже. Я убедился в том, что каждый трудный поход — это преодоление себя, своей слабости. И знаю, как это закаливает физически и психологически. Наверное, поэтому меня снова и снова тянет в такие походы".

Виктор Голиков: "Мне кажется, в каждом человеке живет нечто, толкающее его в странствия — некий зуд неудовлетворенности собой, стремление сделать что-то полезное. Во мне эти ощущения всегда жили. Ну и, конечно, меня тянуло к необычному, хотелось испытать себя в очень трудных условиях".

Гельмут Гегеле: "Я знаю, что этот маршрут будет труднее всех предыдущих, поэтому мне надо пройти его".

Зейнел Сакпбжанов: "В эту компанию меня привело любопытство. А коллектив оказался очень интересный, дружный и помог мне лучше узнать себя. Иду, потому что хочу понять, что я могу".

Николай Устимснко: "Я никогда не был в таких трудных условиях, поэтому мне и хочется как бы взглянуть на себя со стороны. Ну и, конечно, просто интересно увидеть те места, где мы пойдем. Я понимаю, что мне придется преодолевать себя…"

Владимир Климов: "Во время подготовки к этой экспедиции нам приходилось от очень многого отказываться, убеждать себя, что все трудности можно преодолеть, все можно вытерпеть. Я считаю, что именно терпение — главное качество мужчины. В таких походах, как наш, надо уметь зажать себя в тиски и терпеть — только в этом случае можно рассчитывать на успех.

Самое трудное в их жизни в пустыне — это не ночные переходы с тяжелой поклажей, а, как ни странно, дневные переживания зноя. Очень хочется спать, но спать удается только урывками: тяжелый, горячий воздух гонит сон прочь. Едва остановишься, как налетают невыносимые в своей назойливости мухи, о которых Зейнел сказал как-то в сердцах: "Лучше бы они вымерли вместе с динозаврами!"

Но дневки это не просто отдых. Вернее — желание обрести отдых. В то время они проводили медицинские обследования, вели метеонаблюдения, действовали по биологической программе. И эта научная работа тоже отнимала много сил и времени.