Даньелл тряхнула головой. Надо взять себя в руки и найти воду. Оглядевшись, она увидела ущелье и обрадовалась: наверняка на дне его протекает ручей или речушка. Она была не сильна в таких вопросах, но знала, что вода собирается в низинах.

Даньелл была человеком сугубо городским. Она родилась и выросла в городе, привыкла к удобствам городской жизни и цивилизации и не представляла себе другого существования. И вот теперь приходится жалеть, что она так мало знает об окружающем мире и дикой природе. Сейчас она ощущала себя совершенно никчемной и беспомощной.

По ее щекам потекли слезы от собственного бессилия, и она не в силах была их остановить.

Сквозь слезы глядя на океан, она перевела невидящий взгляд на берег и краешком сознания отметила, что там что-то… лежит? Даньелл застыла и торопливо вытерла слезы, чтобы лучше видеть. Да, недалеко от того места, куда ее прибило течением, что-то белело.

Она прищурилась, сердце отчаянно заколотилось в груди. На песке лежал человек.

Человек! Кто-то еще с яхты! Значит, она здесь не одна? Кого-то еще прибило к этому берегу!

Забыв про усталость и жажду, Даньелл бросилась вниз с холма. На полпути она приостановилась и еще раз вгляделась. Мужчина или женщина?

В боку немилосердно кололо, сердце готово было выскочить из груди, поэтому она чуть замедлила шаг. Спускаться с холма было легче, чем подниматься, но чем ближе она подходила к неподвижно лежавшему человеку, тем страшнее ей становилось.

Подойдя еще ближе, она разглядела, что это темноволосый мужчина, одетый во все белое. Может, кто-то из членов экипажа? Или Кайл Вернон?

А может, сам Дэвид Нортон. Даньелл вспомнила, что он тоже был одет во все белое.

Кажется, он босой. Нет, одна нога босая, друга обута. Брюки порваны, на рубашке пятна крови.

Даньелл стало плохо. Она на мгновение остановилась, но потом заставила себя идти дальше. Она должна выяснить, жив он или нет. Если жив, но ранен, она должна ему помочь. Не время сейчас изображать изнеженную барышню, падающую в обморок при виде крови.

Она с опаской приблизилась к лежавшему человеку. Сердце колотилось в пересохшем горле, на лбу выступила испарина, ладони тоже стали влажными.

Это был Дэвид Нортон. Она узнала его. О боже, что же делать?!

Облизнув пересохшие губы, Даньелл осторожно приблизилась к Дэвиду и увидела, что его черные волосы в крови. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, она опустилась на колени и дрожащей рукой прикоснулась к его плечу. Внезапно он застонал, и она едва не подпрыгнула от неожиданности, отдернув руку. Он жив! Дэвид Нортон жив!

– Мистер Нортон… – Даньелл осторожно дотронулась до его руки чуть пониже плеча. – Дэвид! Вы меня слышите?

– Мм, – промычал он, потом закашлялся и застонал.

Может, у него переломы? – в ужасе подумала Даньелл, прикусив губу. Что же делать? Надо как-то проверить. Она осторожно потрогала обе его руки, потом ноги, но не обнаружила ничего подозрительного. Кроме раны на голове, он, похоже, был цел.

Дэвид разлепил опухшие глаза и повернул к ней голову. Он долго и пристально смотрел на нее, потом еле внятно пробормотал:

– Где я?

Она вздохнула с некоторым облегчением.

– Если бы я знала! Где у вас болит? Голова?

– Голова? – Он с трудом повернулся, явно обессиленный.

Даньелл и сама была слаба как котенок, хотя и не ранена. Прошлая ночь оказалась тяжелым испытанием.

Оглядевшись, она не заметила ничего, на чем он мог приплыть к берегу. Неужели сам все это время держался на воде?

– Я отправилась на вершину холма в поисках пресной воды и сверху увидела вас, – сказала она.

Его взгляд, обращенный на нее, был совершенно пустым, словно он не понимал, о чем она говорит. Вероятно, он все еще в шоке, пришла к выводу Даньелл.

– Вы помните, что с вами случилось? Помните взрыв? – спросила она.

Дэвид продолжал обессиленно и неподвижно лежать на спине. Лицо его было очень бледным и опухшим, взгляд выражал недоумение и растерянность.

– Взрыв? Какой взрыв? – нахмурился он.

– Яхта взорвалась, – терпеливо объяснила она. – Но вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Случившегося не исправить. Главное, что вы живы, – поспешила добавить Даньелл, испугавшись, что волнение может усугубить его и без того плохое состояние.

Дэвид приподнялся на локте и морщась сел.

Даньелл наблюдала за ним, поражаясь тому, как сильно он изменился, насколько не похож на того человека, с которым она познакомилась вчера на яхте.

Он снова перевел взгляд на нее, и Даньелл не отвела глаз.

– Где мы находимся?

– Понятия не имею, – сокрушенно покачала головой Даньелл.

– А я… я вас знаю?

Неужели не помнит? Возможно, это последствия шока.

– Мы с вами познакомились вчера на яхте. Меня зовут Даньелл Честер.

Никакого проблеска узнавания не промелькнуло в его глазах. Он продолжал недоуменно взирать на нее, затем пробормотал:

– О боже…

Наверное, все случившееся всплыло в его памяти, подумала Даньелл, и конечно же он потрясен. Каким бы жестким и хладнокровным он ни был, все-таки это тяжелое испытание не могло оставить его равнодушным. Он ведь такой же человек, как и все.

Его неровное дыхание с хрипом вырывалось из груди. Она смотрела, как вздымается и опускается его грудь под мокрой рубашкой. Даньелл засмотрелась на его широкие плечи, но вдруг он сказал такое, от чего она застыла.

– Кто я?

– Простите, не поняла.

– Кто я такой? Как меня зовут? – В обращенных на нее глазах читалась такая мука, что у нее ёкнуло сердце. – Я ничего не помню, абсолютно ничего, понимаете?

Даньелл похолодела. О господи, неужели это правда? Он потерял память! Неужели такое возможно? То есть амнезия – это такая вещь, о которой читаешь, видишь в фильмах, но в реальной жизни никогда не сталкиваешься. Неужели это правда?

– Вы совсем ничего не помните? Ни малейшего проблеска?

Нортон сидел неподвижно, невидящим взглядом уставившись в океан. Он был потрясен не меньше Даньелл. Красота окружающего пейзажа, тихий, успокаивающий плеск волн словно дразнили их. Все вокруг было так прекрасно и гармонично, а его сознание представляло собой сплошную черную дыру. Как, должно быть, это ужасно, с сочувствием подумала Даньелл.

Он закрыл лицо руками, пальцы его дрожали, и это повергло ее в еще большее отчаяние. Дэвид Нортон не помнит ничего: ни своего имени, ни кто он такой, ни как тут оказался, совершенно ничего! Это пугает его, да и немудрено – любой на его месте испугался бы.

Даньелл постаралась припомнить все, что знала об амнезии. Память может возвращаться постепенно, а может внезапно, но, когда это произойдет, никто предсказать не может. Но если она расскажет ему то немногое, что знает, наверняка ему станет легче и, возможно, это поможет что-то вспомнить.

– Вас зовут Дэвид Нортон, – заговорила она настолько спокойно, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Да и жажда никуда не делась, а, наоборот, еще больше усилилась. Но она заставила себя говорить. – Вчера днем вы вышли из Окленда на вашей яхте «Морская красавица» и направлялись на принадлежащий вам остров Куинсмор. На яхте кроме нас с вами было еще семеро гостей и четыре члена экипажа.

Нортон отнял руки от лица и слушал внимательно.

Даньелл называла имена гостей, потом назвала охранника. Ни одно имя ничего ему не говорило. Взгляд не выражал ничего, кроме растерянности.

– Вчера после обеда, часов в девять, я отправилась в свою каюту, – продолжала она. – А вы со всеми остальными гостями остались в салоне. Я мало что знаю о вас, – добавила Даньелл. – Во всяком случае, никаких подробностей о вашей личной жизни, есть ли у вас семья и тому подобное. Знаю только, что вы крупный бизнесмен и богатый человек.

Он помолчал, видимо переваривая информацию, потом спросил:

– А где расположен остров, к которому мы направлялись?

– К северо-востоку от Окленда, в группе островов Кермадек.

– Это далеко?