Мерцает бледная Луна

И сны таинственные снятся,

И ледяная тишина

Позволит на звезду подняться,

Чтоб после заново упасть

На дно трагических событий,

И ощутить печали власть,

И горечь тягостных открытий.

А время музыку прольет

По остывающему телу…

Вот неминуемый полет

Души к последнему пределу.

Вихри темного узора —

Непрерывные печали.

И в конце, как и вначале —

Пламя давнего раздора.

Неизбежности движенья

По сознанию и дальше…

Ледяное отраженье

Жизни, полной зла и фальши.

И волшебные пустоты,

Вместо прежних слов заветных…

И трагические ноты

О надеждах безответных,

О мечтах, что улетели

Непонятной, жуткой ночью…

И о том, что мы успели,

Разрывая души в клочья.

Храни на память обо мне

Дыханье осени холодной,

Бреди в хрустальной тишине

К печали, от беды свободной.

И уходи из мутных дней,

Назло судьбе неумолимой,

По россыпям ночных огней

Навстречу жизни нелюдимой,

Где нет докучливых сует,

Что разрывают нас на части…

Где памяти посмертный свет

Сильнее мимолетной страсти.

Преломление лучей в пустоте.

Тени прошлого в холодной душе.

Я еще живу-дышу в кислоте,

Только вот себя не помню уже.

Посмотрю, куда направлена боль,

Посмотрю на жизнь сквозь призму конца.

Бытие давно умножив на ноль.

Потеряв во мраке маску лица.

Только марево безумья кругом,

Завывают бесконечно ветра.

Так хотелось написать о другом…

Только все другое: блажь и игра…

Это небо разрывается вмиг,

И взметает пыль веков высоко…

На экране между проклятых книг.

Вечность судьбы затирает легко.

Это странных дорог проявленье,

Это на перекрестке миров

Непонятные бродят виденья

Чередою холодной. Без слов

Замечаешь пространства прогибы,

Измененных времен небеса

И мечты, что когда-то могли бы

Просто так совершать чудеса.

А теперь лишь космический ветер

Размечает трагический путь.

Ничего не осталось на свете…

Даже воздуха, чтобы вдохнуть.

Оттого и свободно живется

На просторах вселенской глуши.

Крикнешь — боль как всегда отзовется,

И придет на поминки души.

Все в жизни не так и не эдак,

Все попросту в мире — никак.

И сквозь колыхание веток,

Сквозь сказочно-трепетный мрак,

Опять проступает лишь скука,

Событий пустых череда,

И только жестокая мука,

Твои расплавляет года.

И кажется, больше не надо

Смотреть в бесконечную даль…

В душе, точно гостья из ада,

Навек поселилась печаль.

Скорбной жизни зарисовки —

Скуки дни и вечера:

Люди, бесы, полукровки,

Да печалей мишура.

Вдаль за медленным закатом

Через годы поспеши…

Ты надеялся когда-то

На хрустальный бред души.

А теперь все стало проще,

И разгадан шифр судьбы…

Ветер времени полощет

Все надежды и мольбы.

И стираются названья

Городов прошедших лет.

И в твоих воспоминаньях

Ничего по сути нет.

И торопится все сгинуть

В неизбежной тьме ночной…

Сердце огненное кинуть

На дороге ледяной.

Очевидно, что жизнь ускользает во мглу,

И теряется сердце в полночных одеждах.

И склоняется мерная вечность ко злу,

Растворяя тебя в иллюзорных надеждах.

А последнее время давно уж пришло

Для того, кто скитается тенью по свету,

Вспоминая о том, чего быть не могло,

Подражая смертельно-больному поэту.

То, что было целый век

Не останется никак.

Будет проклят человек,

Пробивающий сквозь мрак

Путь, дорожку иль тропу

Без особенных причин —

Непонятную судьбу

Неизвестных величин.

Громады темные домов —

Жизнь в коммунальной преисподней

Все тяжелей, все несвободней

Под странным грузом слов и снов

Бредет никчемный человек

В свои холодные печали,

Что навсегда его позвали,

Через безумный, жуткий век.

И он живет с тоской в глазах,

Почти у черта на куличках…

Гадая на зажженных спичках,

На догорающих стихах.

То памяти подвалы разгребая,

То просто безразлично погибая,

То увлеченный призраками рая

Стоишь уже практически у края

Той жизни, что давно лишилась смысла,

Которой правят траурные числа,

В которой есть лишь жуткие причины,

Да отрицательные величины.

Вот тень теней становится свободней —

Ты бродишь в переулках преисподней.

Ты бредишь непонятно и невнятно,

На стенах оставляя крови пятна.

На этой жизни злой печали метки,

События счастливые так редки.

И ты летишь сквозь марево мгновений

В тоску потусторонних откровений.