— Думаю, это специальная модель для подобных случаев, — ответил он, хищно улыбаясь и отодвигая ее от себя, чтобы получше рассмотреть. — Ничего бы не изменилось, если бы Мисси его вообще не положила.

Внезапно Келли нашла в себе силы высвободиться из его объятий:

— Ну уж нет!

Мэтт ринулся за ней и легко поймал ее за руку.

— Не отпущу, пока не скажешь, что не выйдешь за него.

Келли засмеялась:

— Назло тебе выйду!

Мэтт привлек ее к себе. Она не могла двигаться и совсем не могла дышать. Келли снова задрожала, а в груди у нее вспыхнуло пламя. И вдруг поймала себя на том, что движется по изгибам тела Мэтта, инстинктивно доводя его до пика возбуждения.

— Ты вынудишь меня сделать нечто безрассудное. — Он дышал так же тяжело, как и Келли. Его глаза плавились от страсти. Келли допустила ошибку, поглядев в них: теперь она не могла отвести взгляда, и ее соски напряглись под тонкой тканью, скрывавшей их.

— А что ты сделаешь? — пролепетала она едва внятно. — Снова похитишь меня?

Мэтт неторопливо кивнул, улыбаясь. Его глаза не отпускали ее.

— Если в этом будет необходимость. Его руки начали массировать ей плечи. Келли опустила глаза, проверяя, не растаяла ли она еще от жара его прикосновений.

— Потому что не смогу спокойно смотреть, как ты делаешь колоссальную ошибку.

Келли замерла от волнующей боли его прикосновений. Она хотела бы потереться о его грудь, точно кошка, и своими руками обнажить его живот.

— А если я уже все взвесила?

Он еще крепче прижал ее к себе, дыша ей в щеку:

— Тогда мне придется убедить тебя. Она была не в силах оторвать взгляд от его глаз, от мягких очертаний его губ и с трудом узнала собственный голос:

— Попробуй.

Мир замер — даже мерных всплесков океана Келли больше не слышала. Крепко держа ее, Мэтт наклонился над ее лицом. Его глаза кипели страстью. Капли воды в его темных волосах и на загорелой коже блестели подобно драгоценным камням. Ветерок пронесся над водой и охладил жар их прикосновений. Келли запрокинула голову, подняв на Мэтта глаза, и сердце ее выпрыгнуло в океан.

Медленно, неспешно он привлек ее к себе и обнял. Келли обвила руками его шею. Напрягшиеся мускулы Мэтта холодили ее горячие пальцы. Она стояла по грудь в воде на цыпочках, стремясь дотянуться до него. Когда он поцеловал ее, она ответила ему еще более жадным поцелуем. И тогда Мэтт прогнул ее в талии и прижал к своему телу. В ней крепло чувство обладания им, руки сами потянулись к его груди, ладони впитали его огонь и его силу.

Келли почувствовала, что Мэтт развязывает бретельки купальника. В голове промелькнула мысль, что надо остановить его — ведь кто-нибудь может увидеть ее обнаженной. Но она не нашла в себе сил противиться. Его пальцы слишком возбуждали ее. Два лоскутка красной ткани соскользнули в воду и уплыли.

Мэтт нагнулся, покрывая поцелуями ее шею, выпивая ее возбуждение, словно нектар. Его запах окружал ее — холодный насыщенный аромат гор. Приправленный солью, он казался ей эликсиром самой жизни.

Она прильнула к нему, вспомнив о своем отчаянии во время их долгой разлуки и страшась за их будущее. Она любила его так, как никого никогда не любила. Но сейчас был день, а не ночь, и ей приходилось скрывать проявления своих чувств. Это было одновременно и горько, и сладко. Она плакала, откликаясь на радостно-возбужденную игру его рук, задыхаясь от пламени, пожирающего ее. Солнце слепило ей глаза, а морская вода обжигала и охлаждала одновременно.

Мэтт, высокий и сильный, накрыл ее своим телом. Мускулы его плеч оказались слишком широки, чтобы она могла обхватить их. Она скользила по ним пальцами, как по гладкому и теплому мрамору. Ей хотелось обежать кончиками пальцев все его тело, вобрать в себя хоть немного того тепла и энергии, что он излучал. Но вот сильные бедра прижались к ней, бархатный меч уперся в живот. И ей тут же захотелось получить его — она была точно обжора на пиру, которому каждое следующее блюдо кажется еще аппетитнее. Музыка его стонов только дразнила ее, а игра чудесных пальцев на раскаленной груди поддавала жару.

Мэтт поднял ее, и она обвила его шею руками, вжимаясь в мускулистую грудь. Она гладила великолепную шевелюру и упивалась меркнущим светом в его глазах, а он одной рукой поддерживал ее за ягодицы, а другой ласкал. Такие нежные ночью, его пальцы стали смелее. Уверенно и порывисто они открывали атласные тайники миниатюрного тела, чтобы выпустить на волю ее страсть.

Жажда любви переполняла Келли, ее рот искал его рот с голодной требовательностью, а Мэтт все разжигал и разжигал в ней огонь. Руки его дрожали. Он еще чуть приподнял ее и обвил свою поясницу ее ногами. Губы их уже не разъединялись.

— Да, да, — шептала она, чувствуя его в себе. Мэтт задыхался, пронзая ее толчками, его руки мяли ее, и для Келли исчезло солнце, исчезло море — все на свете. Она чувствовала лишь, как они с Мэттом двигаются вместе во все убыстряющемся ритме к сверкающему пику блаженства…

Келли запрокинула голову и открыла глаза. Мэтт, всхлипывая, прятал лицо у нее на шее. Она обхватила его голову, прижала к себе, чувствуя радость облегчения от дикого пламени, испепелившего ее. Небывалое возбуждение затронуло в ней каждый нерв, даже кончики пальцев покалывало. Мэтт поднял голову, захватил ее в плен своим огненным взглядом и вернул ей солнце. Он наполнил ее неведомой прежде радостью, и в ответ из глубин ее существа извергнулся белый горячий свет и залил весь мир. Она не смогла удержаться от крика, эхом разнесшегося по бухте.

Молча он держал ее. Ее голова отдыхала на его плече. Слезы вновь застилали глаза Келли. Она не хотела двигаться, стремясь продлить эту минуту, хотя и понимала всю тщету подобной попытки. И вдруг в их мир вторгся шум едущего вдалеке автомобиля. Реальность бесцеремонно напоминала о себе.

Мэтт поднял голову и взглянул на Келли. Глаза его отчего-то потемнели, словно облака скучились, чтобы загасить их свет.

— Пойдем. Нам нужно поговорить.

Келли пошла за ним по песку. Лежать нагишом на уединенном пляже вдвоем с Мэттом показалось ей очень приятным. Наслаждение свободой было не меньше, чем удовольствие видеть Мэтта, сильного и стройного, лежащего рядом. Впервые она испытывала чудесное и чуть грешное гедонистическое чувство. До знакомства с Мэттом Келли никогда не была такой раскрепощенной, а теперь вся ее ответственность и обязательства остались в другом мире. Мэтт пристально смотрел на Келли, и от его взгляда ей некуда было деться даже на этом идиллическом пляже.

— Ты любишь Рича? — Озорство исчезло из его глаз. Ей почудилось, что его терпению пришел конец.

— Что?

— Ты любишь его так же, как меня? Она почувствовала, что задыхается. И попыталась отшутиться:

— Разве ты не веришь тому, что написано об этом в газетах?

— Отвечай на мой вопрос, Келли. Слезы застилали ей глаза. Она очутилась в западне.

— Какая тебе разница, Мэтт?

— Это касается не одного меня, Келли. Скажи. — Его глаза полыхали огнем, требуя ответа, и не отпускали ее. Удары ее пульса стали подобны ударам барабана. Келли вся сжалась — как будто это могло облегчить боль от ее собственных слов.

— Даже Майкла я не любила так, как тебя. Мэтт долго молчал. А потом сел на камень, пропуская между пальцев песок, словно и не слышал того, что сказала Келли. Когда же он заговорил, его голос звучал так тихо и нежно, что Келли с трудом расслышала его.

— Тогда я скажу тебе, что о многом передумал, пока мы были в разлуке. — Он мимолетно улыбнулся. Глаза его стали серьезными до неузнаваемости. — Пора посмотреть на вещи трезво.

Келли не отрывала глаз от его лица. Запах Мэтта сохранился на ее коже, и все еще сладка была память о его ласках. Она хотела попросить его остановиться, пока не поздно. Но увидела такую тоску в его глазах, что промолчала.

— Я принял решение, — твердо произнес он, не отводя от нее взгляда. — Моя мать уже несколько лет твердит, что мне следует повзрослеть и найти себе хорошую жену. Я счастлив, что нашел женщину, в которую безумно влюбился. Она заставила меня поверить в Мэтта Хеннеси — такого, каким я всегда был, а не того, кем теперь стал. — Он приблизился к ней и нежно погладил ее лицо. — Мне нужна та, о которой я так тосковал в Гренландии! И даже пошел на хитрость, чтобы встретиться с ней на Гавайях.