— Мисси! — Келли одернула подругу чуть громче, чем следовало. — Это всего лишь игра, неужели ты не понимаешь?

Мисси изумленно подняла брови.

— Не кричи на меня. Я на твоей стороне. И торчу здесь только для того, чтобы создать тебе имидж на время твоего дебюта, а затем уйти в тень.

— Но ведь ты непременно окажешься здесь, когда придет Мэтт!

— Разумеется, — примирительно улыбнулась Мисси. — Кто-то же должен опекать молодую девушку.

Казалось, Мэтт обрадовался новой встрече с Мисси и поцеловал ее в лоб. Мисси в свою очередь удержалась от пустой болтовни. Ей удалось даже изобразить равнодушие, глядя на Мэтта в великолепном костюме-тройке. Разумеется, это дало ей основание гордиться собой.

Келли же, напротив, не смогла сохранить невозмутимость. Какой-то чудо-портной подогнал по фигуре Мэтта темно-голубой костюм — он сидел как перчатка. Накрахмаленная кремовая рубашка прекрасно оттеняла его, а галстук, казалось, изобрели специально для Мэтта. Правда, Келли утешалась мыслью о собственном первоклассном светлом костюме, к которому замечательно подходила темно-розовая блузка. Однако волосы ее спадали на плечи безо всякого изыска.

Слишком просто, подумала она, сконфузившись. И почувствовала себя неловко рядом с Мэттом.

Но когда его глаза оглядели ее с головы до ног, она прочла в них искреннее восхищение. Это подбодрило ее, и она засмеялась — немного смущенно и пылко. Она чувствовала, что теперь может открыто смеяться, над чем ей хочется, так же, как Мисси.

— Разве вы не знаете, что негоже затмевать кинозвезду? — спросил Мэтт с лукавой улыбкой, и робость ее тут же улетучилась.

Мэтт и Келли провели чудесный вечер, хотя не оставались одни ни на минуту. Лимузин доставил их к «Ричарду Перри», где они отведали телятины и трехслойных шоколадных пирожных, а затем отправились в театр. Репортеры и поклонники следовали за ними по пятам, забрасывая Мэтта вопросами. Келли же сочла за лучшее ограничиться улыбками и короткими репликами.

Люди вокруг, которых ей предстояло узнать, были очень разные. Мэтт всем улыбался, говорил прекрасно поставленным голосом, и его глаза с доброжелательным вниманием смотрели на собеседника. У каждого, кто подходил к нему, возникало ощущение, будто они давно знакомы. Келли подметила, что хотя он чуть сутулится после бессонной ночи, однако стремится выглядеть свежим, энергичным и бодрым, контролирует каждый свой жест и каждое слово, Несмотря на кажущуюся близость, они были далеки друг от друга — словно только что встретились в кафе и беседовали о том о сем: работе, семье и городе. Мэтт не признавал за собой статуса всеобщего кумира, и Келли опять почувствовала себя серебряным шариком, вот-вот готовым взлететь.

Когда в фойе их обступили репортеры, Мэтт представил им Келли. Его рука, как бы защищая, обхватила ее талию, а глаза по-прежнему смеялись счастливым притягательным смехом. Следуя его инструкциям, Келли отвечала на вопросы журналистов с улыбкой, которую она называла улыбкой принцессы Дианы.

Да, они встречаются с Мэттом давно. Но они слишком тщательно оберегали свою тайну, чтобы выдать ее раньше, чем то было угодно судьбе. Да, подтвердила она, бросив ласковый взгляд на Мэтта, он гарцевал утром на лужайке перед ее домом.

Но оба избегали вопроса, который вертелся на языке у каждого журналиста. Мэтт просто решил, что, раз их тайна раскрыта, Келли следует представить прессе — так объясняли они интересующимся. Келли от природы застенчива и потому с журналистами не общается, а у Мэтта большой опыт, и он взял это на себя.

Мэтт завершил интервью, привычным жестом обнимая Келли и целуя в макушку. Все остались довольны: фотографии сделаны, любопытство публики удовлетворено. Свет в зале стал меркнуть, и они с Мэттом поспешили занять свои места в третьем ряду.

— У вас талант, — шепнул он ей на ухо, а все подумали, что он клянется в вечной любви. — Вы прекрасно держались. Хотите пробу в кино?

Придвинувшись поближе к Келли, Мэтт обнял ее за плечи. Она вздрогнула, подумав, что в полутьме, без докучливых репортеров, нет нужды изображать какие-либо взаимоотношения. Его пальцы нежно мяли ее онемевшие плечи, пока он шептал ей комплименты. Келли изо всех сил старалась остаться равнодушной к его ласке и сосредоточиться на чем-нибудь еще, ведь отодвинуться от него значило бы вызвать недоумение публики.

Однако это давалось ей нелегко. Стараясь не думать о том, как приятно чувствовать на своих плечах его руки, она слегка запрокинула голову и улыбалась ему с тем выражением глаз, которое, по ее мнению, должно быть у любящей женщины.

— В следующий раз не заходите так далеко, — задыхаясь, проговорила она. А то я уже перестала понимать: на свидание вы меня пригласили или на покорение Лабрадора?

Он улыбнулся. Его глаза — в ее глазах. Келли не шевелилась. Она чувствовала необычайную скованность, словно ей не хватало воздуха. Силы покинули ее. Мэтт был слишком близко, и у нее не хватило духу сорваться с места и убежать. Со всех сторон она ощущала на себе любопытные взгляды. В этом театре ей нечего делать. Слишком здесь жарко и слишком много народу! Неожиданно она поняла, что, не может здесь больше оставаться. Ей так хотелось вновь оказаться в холодной пустоте своего дома…

Мэтт склонился над запрокинутым лицом Келли, осторожно взял ее за подбородок и провел пальцем по сомкнутым губам. Прикосновение было очень нежным. Келли не видела, как он надвинулся на нее. Задыхаясь, она ловила его дыхание и ощущала его щеками и ухом. Все еще придерживая ее подбородок, он коснулся губ Келли. Его губы оказались так же мягки, как щека — чисто выбритая и гладкая, пахнущая лесом и ночью.

Глаза ее были закрыты, и она не осознавала, что инстинктивно обняла его за шею, пока не почувствовала, как под пальцами стучит его пульс. Келли не могла оторваться от него, от его ищущих губ и мимолетно попробованного ею языка. Она едва удерживалась от вздохов и слез.

Наконец он отпустил Келли. Его лицо еще не отдалилось от нее, в глазах отразился свет зрительного зала. Ее сердце бешено колотилось. Он же выглядел так, словно только что открыл для себя что-то новое и это встревожило его. Казалось, и у него перехватило дыхание. Но когда Келли попыталась высвободиться из его объятий, Мэтт улыбнулся:

— Поклонники будут в восторге. Спасибо. Келли ответила еще более тонкой улыбкой:

— Не стоит благодарности. Мгновение спустя зал погрузился в темноту, и Келли с облегчением вздохнула: свет мешал ей привести в порядок свои чувства, прежде чем снова предстать перед публикой.

Она велела себе быть осмотрительнее, чтобы не потерять за грядущие две недели душевный покой. Мэтт представлял угрозу ее равновесию. Уже сейчас, в самом начале оговоренного им срока, после первой же любовной сцены на публике его слова и прикосновения взбудоражили ей кровь. Раньше она не испытывала ничего подобного, это было так опьяняюще! И вдруг Келли поняла, что снова хочет его ласк. Хочет еще раз почувствовать прикосновение его рук и понежиться в теплом свете его глаз. Слишком много времени миновало с тех пор, когда мужчина смотрел на нее таким взглядом. Она поняла, сколько упустила за годы своего затворничества.

Конечно, встреча с Мэттом лишь эпизод. Через две недели он покинет ее, и не останется ничего, кроме красивых воспоминаний. Ее снова ждет одиночество. Даже если она будет очень осторожной и если Мэтт не повторит больше трех-четырех раз сегодняшний поступок в театре, ей будет о чем жалеть.

Первое действие закончилось, и Мэтт повернулся к Келли с улыбкой, от которой толпа всегда стояла на ушах. Келли подарила ему ответную улыбку, и сердце радостно забилось в ее груди.

Ведь развязка еще не скоро. Через две недели.