Это нововведение значительно упростило работу Киддера. Отпала необходимость в обходных маневрах. Теперь он мог просто давать любые задания, и какими бы трудными они ни казались, третье или четвертое поколение неотериков так или иначе осуществляло его волю.

Вот несколько выдержек из наставления юным неотерикам, обнаруженного и заснятого Киддером скоростными телескопическими кинокамерами. Поскольку письменный язык неотериков чрезвычайно упрощен, цитаты даются в переводе:

«Каждый неотерик должен подчиняться закону под страхом смерти. Если он ослушается, племя казнит его в целях самосохранения».

«Первая обязанность и цель всего племени, а равно отдельных индивидуумов — выполнение приказов словопечатающей машины».

«Когда машина дала приказ, всякое использование материалов или энергии не по назначению, равно как попытка использовать их для каких-либо иных целей, карается смертью».

«Любая информация, относящаяся к проблеме, подлежащей разрешению, а также все, хотя бы отдаленно связанные с нею опыты и идеи являются достоянием племени».

«Всякий индивидуум, уклоняющийся от участия в работе племени, либо работающий не на полную силу, либо, наконец, заподозренный в одном из этих преступлений, карается смертью».

Таковы были плоды абсолютного господства Киддера. Этот закон произвел на него тем большее впечатление, что он о нем даже не подозревал. Неотерики выработали и развили его совершенно самостоятельно. И это было для них великим благом.

Так наконец Киддер добился осуществления своей мечты. Переходя от телескопа к телескопу в верхней лаборатории, просматривая замедленную демонстрацию фильмов, заснятых его скоростными киноаппаратами, он мог теперь безгранично черпать знания из динамичного и безотказного источника информации. Под ним в огромном квадратном здании, в четырех секциях площадью по две десятых гектара каждая жил и развивался удивительный новый мир. И он был богом этого мира.

Ум Конэнта весьма походил на ум Киддера в одном отношении: идя к цели, он всегда выбирал кратчайший путь, а, как известно, кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. При этом никакие препятствия не играли роли. История его восхождения на пост президента банка была сплошной цепью безжалостных преступлений, единственным оправданием которых было то, что в конечном счете Конэнт добивался своего. Как осторожный и мудрый стратег, он никогда не старался победить противника одной грубой силой численного превосходства. Ловким маневром он обходил его с обоих флангов, окружал и… Случайно попадавшие в кольцо невинные зрители во внимание не принимались.

Так, например, когда Конэнт оттягал у некоего Грэнди участок в тысячу акров и получил все права на чужую землю, это его не удовлетворило. Грэнди был владельцем аэропорта. Он владел им по наследству: аэропорт построил еще его отец. Конэнт оказывал на Грэнди всяческое давление, по тот не поддавался. Тогда Конэнт убедил чиновников городского самоуправления проложить поперек аэродрома канализационный коллектор. Труба была такой величины, что испортила Грэнди весь бизнес. Зная, однако, что тот будет мстить и что, пока он богат, это может быть опасно, Конэнт одновременно изъял из банка Грэнди половину фондов и довел банк до краха. Грэнди потерял все до последнего цента и кончил свои дни в лечебнице для умалишенных. Конэнт потом весьма гордился своей предусмотрительностью.

Подобно многим счастливчикам, ухватившим золотого тельца за хвост, Конэнт потерял чувство меры. Огромная разветвленная организация дала ему столько денег и такую власть, о какой не мог мечтать ни один концерн в мире. Но ему все было мало. Конэнт жаждал денег так же, как Киддер знаний, — ненасытно. Чудовищная пирамида предприятий была для Конэнта тем же самым, что неотерики для Киддера. Каждый из них создал себе особый мир и каждый старался извлечь из своего мира как можно больше — знаний или выгоды. Правда, Киддер при этом беспокоил только своих неотериков. Но и про Конэнта нельзя сказать, что он делал людям одно зло. Он был далеко не глуп, а потому скоро понял, как много значит популярность. Ни один делец не может успешно грабить людей в течение многих лет, если он среди них непопулярен. Но техника завоевания популярности в наше время, слава богу, достаточно развита: стоит ею овладеть — и вы можете делать все, что заблагорассудится.

Единственное, чего Конэнт боялся, и не на шутку, так это того, что Киддер когда-нибудь вдруг заинтересуется делами мира сего и захочет все переделать по-своему. Потенциальных возможностей у него бы на это хватило, не сомневайтесь! Победить на президентских выборах для Киддера было бы все равно, что перевернуться с боку на бок в своей постели. И здесь Конэнт был бессилен. Он мог только связываться время от времени с Киддером по радиофону и осведомляться, не нужно ли тому чего-нибудь для его исследований. Такая деликатность Киддеру нравилась. Но вместе с этим, опять же время от времени, Конэнт подбрасывал Киддеру всякие проблемы, которые могли его увлечь и удержать на затерянном островке еще на неопределенное количество дней, недель, месяцев. «Световой насос» был одной из таких выдумок Конэнта. Он предложил Киддеру пари, что тому подобной штуки не сделать. Киддер сделал.

Однажды вечером Киддер услышал сигнал радиофона. Лениво выругавшись, он отложил киноленту, которую рассматривал, пересек закрытый двор и очутился в старой лаборатории. Радиофон надрывался. Киддер щелкнул тумблером. Пронзительный писк умолк.

— В чем дeлo?

— Хэлло, — заговорил Конэнт. — Вы заняты?

— Не очень, — ответил Киддер. Пленка была удачной. Скоростные киноаппараты запечатлели искусную работу группы неотериков, синтезировавших каучук из чистой серы. Наверное, он поделился бы с Конэнтом своей радостью, но как-то так получилось, что Конэнт до сих пор ничего не знал о неотериках, а теперь говорить об этом уже было неудобно.

— Мм… послушайте, Киддер, — продолжал Конэнт — Я тут недавно был в клубе. Собралась кампания, целый вечер болтали. Слышал кое-что интересное.

— Что имeннo?

— Со мной было двое парней, их бизнес энергетика. Знаете, откуда мы получаем энергию? Тридцать процентов дают атомные установки, остальное — гидростанции, паровые турбины и дизели.

— Не знал, — ответил Киддер. В подобных вещах он был невиннее новорожденного.

— Так вот, мы говорили о том, каким должен быть источник энергии будущего. Один из этих парней сказал, что сначала надо его создать, а потом уже обсуждать. Другой заспорил. Я, говорит, не знаю, как он будет называться, но описать его могу. Новый источник энергии должен обладать всеми положительными качествами старых, плюс еще несколькими. Например, его энергия должна быть много дешевле. Он должен быть гораздо мощнее. Должен превосходить все прочее по легкости передачи энергии от источника к потребителю. Улавливаете? Любое из этих достоинств сразу даст новому источнику энергии фору по сравнению с другими. Но я мечтаю о таком источнике, который обладал бы всеми этими преимуществами. Как по-вашему, это возможно?

— В пределах возможного.

— В самом дeлe?

— Попробую.

— Ладно. Держите меня в курсе.

Раздался щелчок — Конэнт повернул выключатель. Он повернул маленький рычажок, установленный Киддером на передней панели прибора только для вида — радиофон выключался автоматически, когда Конэнт от него отходил. Но этого он не знал. После резкого щелчка выключателя Киддер услышал голос банкира:

— Если он это сделает, — пробормотал Конэнт, — я на коне.

А если нет, по крайней мере несчастный идиот не скоро выберется со своего ост…

Вскинув брови, Киддер некоторое время смотрел на умолкнувший радиофон. Затем его брови насупились, а плечи опустились. Конэнт явно что-то замышлял. Впрочем, Киддера это не беспокоило. Он никому не делал зла. Он никого не трогал. Какого же черта ему опасаться? И он вернулся к своим неотерикам, увлеченный мыслью о новой энергии.

Спустя одиннадцать дней Киддер вызвал Конэнта и продиктовал подробную инструкцию, как установить на радиофоне экран для дальнего приема изображений. Когда переоборудование было закончено, Киддер впервые в жизни отступил от своего обычного лаконизма.