Она нахмурилась, словно не поняла его, потом, показывая на него, покачала головой, медленно и твердо.

– Нет? – спросил он. – Зря я сюда явился?

Она беззвучно засмеялась и снова покачала головой, давая ему понять, что он ошибается.

– Вы очень добры, леди Лилиан. Я боялся, что мое бестактное поведение могло расстроить вас или создать неправильное впечатление. Я действительно не знал, что вы не можете говорить, но уверяю вас, что мое возмущение к вам никакого отношения не имело. Вы были очень приятной партнершей во всех отношениях. Смею надеяться, что вы еще не раз подарите мне такое удовольствие в течение вашего пребывания в Лондоне.

Румянец вспыхнул еще сильней, и на красивом лице леди Лилиан появилось смешанное выражение смущения и удовольствия. Грейдон был совершенно очарован этим.

Послышавшиеся сердитые голоса возвещали о приближении леди Изабель и лорда Долтри. Леди Лилиан и Грейдон повернули своих лошадей.

– Милорд, – сказала леди Изабель, не дожидаясь того, чтобы Грейдон поздоровался с ней, – не будете ли вы добры сказать этому вашему тупоголовому приятелю, чтобы он вернул мне возможность самой управлять моей лошадью. – Бросив на Долтри испепеляющий взгляд, она запоздало добавила: – Доброе утро.

– Доброе утро, леди Изабель, – приветливо ответил Грейдон, заметив, что лорд Долтри действительно держит поводья ее лошади. – Занялись кражей лошадей, милорд?

Взгляд, который метнул на него лорд Долтри, мог бы растопить верхушку айсберга.

– Таких особ и близко нельзя подпускать к лошадям.

Облаченные в перчатки руки леди Изабель сжались в кулаки.

– О! Вы грубый, завистливый…

– Завистливый! – повторил лорд Долтри.

– …невоспитанный идиот! Вы разозлились только потому, что я вас перегнала, – с жаром набросилась на него леди Изабель, отбирая поводья. – Да, завистливый!

– Не будете ли вы добры говорить потише? – обратился к ней лорд Долтри. – Вы пугаете лошадей. Я понимаю, что с вашим деревенским воспитанием трудно вести себя прилично, но постарайтесь хотя бы не кричать.

– Гм! – Грейдон громко прочистил горло. – Полагаю, что это ты чересчур кричишь, дружище. Зря ты волнуешься. Насколько я успел заметить, леди Изабель – превосходная наездница.

– Благодарю вас, милорд, – удовлетворенно проговорила леди Изабель, вздернув подбородок.

Лорд Долтри сердито посмотрел на друга.

– Да мне-то что, пусть эта дурочка сломает себе шею, но все-таки будет лучше, если я препровожу ее обратно в Уилборн-Плэйс и побеседую с лордом Кардемором. Он должен быть немедленно уведомлен о безрассудном поведении своей племянницы.

– И прекрасно сделаете, – заявила леди Изабель. – Не кто иной, как мой дядя, и учил меня ездить верхом.

– Это меня не удивляет, – натянуто произнес лорд Долтри. – Вы безусловно ездите верхом, как дочь дьявола. Или племянница. Будь моя воля…

– Не будем вас больше задерживать, – перебил его Грейдон, с очаровательной улыбкой обращаясь к обеим дамам. – Не окажете ли вы мне честь позволить заехать за вами сегодня днем и показать вам Лондон?

К удовольствию и удивлению Грейдона, барышни охотно согласились, и оба джентльмена вскоре ускакали.

Глава шестая

Оставшуюся часть дня Грейдон посвятил обдумыванию планов и нанесению визитов.

Что касается визитов, то они были вполне предсказуемы. Фрэнсис и ее мать, леди Гамильтон, встретили его в своей обычной манере, благодаря которой он чувствовал себя таким, каким и был: желанным, титулованным, неженатым пэром Англии. Вожделенным призом на светском брачном рынке. Но Грейдону счастливо удавалось избегать не только супружеских уз, но и мыслей о них, пока наконец ему не встретилась Фрэнсис.

Она была настолько же приятной, насколько привлекательной внешне. Он быстро понял, что Фрэнсис была бы для него идеальной женой. Грейдон был близок к тому, чтобы в этот светский сезон сделать ей предложение. Да, близок. Он был уверен в своих глубоких чувствах и не мог понять, что именно сдерживало его. Он восхищался Фрэнсис и был привязан к ней. И у него были все основания верить в то, что она отвечает ему взаимностью. Но он почему-то медлил, ждал, сам не зная чего. Чего-то глупого, часто попрекал он себя. Романтического. Может быть, молнии с неба, когда он смотрел на нее. Или головокружения, когда он целовал ее губы (он дважды делал это и не почувствовал даже легкого дурмана), или чего-то вроде легкого сердцебиения, чего-то, что сказало бы ему, что он не пожалеет, сделав ее своей женой. Сегодняшний визит к ней только еще раз подтвердил необоснованность его колебаний.

Грейдон появился в Уилборн-Плэйсе в половине пятого. Мрачный дворецкий сообщил ему, что граф желает поговорить с ним перед тем, как он увезет леди Лилиан и леди Изабель.

Кабинет, куда провели Грейдона, был уже знаком ему. Это было место, где Кардемор проводил большинство своих деловых встреч. На этот раз граф уже находился в комнате. Он ждал.

– Вот и вы, – сказал Кардемор, оторвав взгляд от бумаг, лежащих на столе, когда Грей-дон появился в дверях. – Хорошо. Садитесь. – Он кивнул на стул, на котором уже доводилось сидеть Грейдону во время его первого визита. – Полагаю, вы знаете, о чем пойдет речь.

– Могу предположить, – ответил Грейдон, глядя сверху вниз на хозяина дома и продолжая стоять. – Надеюсь, ваш приспешник получил не слишком серьезную травму. Такого нельзя выпускать за стены исправительного дома.

Кардемор улыбнулся отвратительной улыбкой.

– Вас больше не побеспокоят, даю слово. Может быть, вы невысоко цените мое слово, но оно верно, как смерть. – Продолжая заниматься своими бумагами, которые он аккуратно складывал стопками на своем столе, граф коротко, словно Грейдон был провинившимся слугой, добавил: – Я предложил вам стул.

Сделав над собой усилие, Грейдон отреагировал лишь поднятием бровей.

– Идите к черту со своим стулом, милорд! Хотите говорить со мной – так говорите. Я не намерен заставлять дам ждать меня.

Кардемор резко выпрямился и уставился на своего гостя.

– Я не так много собираюсь вам сказать, Грейдон, – холодно заявил он. – Скорее, это вам не терпится сказать мне пару ласковых.

У Грейдона до боли напрягся подбородок, но он сумел одолеть гнев.

– Если ваш приспешник передал вам то, что я просил, тогда вам известно о моих чувствах. Вместе с тем мне очень любопытно узнать, почему вы утаили от меня, что леди Лилиан немая?

Раздражение появилось на изуродованном шрамами лице Кардемора.

– Лили может говорить. Она не делает этого по каким-то своим личным соображениям. Но это не имеет никакого отношения к задаче, которая поставлена перед вами.

– Это вы так считаете, – ответил Грейдон, – а я едва не причинил ей боль. У Олмэка. Даже вы, с вашим пренебрежением к принятым нормам поведения в обществе, в состоянии понять, каково бы ей было.

– Возможно, вы считаете, что я поступил по-свински, подвергнув Лили такому риску, но я был уверен в вашей реакции. Вы и вам подобные слишком хорошо воспитаны, чтобы вас что-то сразу сбило с ног. Вы сначала закачаетесь, а уж потом упадете. Разве не так, Грейдон?

– Вы слишком многое воспринимаете как само собой разумеющееся.

– Да, – согласился Кардемор с легкой улыбкой. – У человека в моих обстоятельствах мало выбора. Вот почему так необходимо предвидеть всякие случайности. Если бы вы случайно причинили Лили огорчение, вы бы уже знали сейчас, насколько нежелательной была бы такая ошибка.

– Ваши угрозы, сэр, начинают порядком надоедать. Мне трудно поверить, что леди Лилиан состоит в каком-то родстве с вами.

При этих словах Кардемор захохотал.

– Мне тоже. Лили – ангел, правда? Очаровательная, нежная, воспитанная. Она настолько не похожа на остальных членов моей семьи, что я скорее склонен поверить в то, что ее подкинули нам феи, чем в то, что к ее появлению на свет был причастен мой отец. Но речь не об этом. – Он махнул рукой. – Вы ведь хотите знать, почему Лили не разговаривает. Да?