Неожиданно раздался сильнейший взрыв, и Бохман увидел через перископ грибоподобное облако черного дыма, полностью закрывшее собою цель. Акинсу показалось, что все вокруг него падает. Раздался взрыв второй торпеды. В первые секунды Акинс не понял, что произошло, поскольку он все время опасался только самолетов, а о подводных лодках и не думал. Он схватил свою куртку и ботинки и собрал весь штурманский инструмент, который можно было взять с собой на спасательную шлюпку. Две из трех спасательных шлюпок были разбиты взрывом торпеды, включая и ту, на которую был расписан Акинс. Весь экипаж судна должен был теперь разместиться на одной шлюпке и четырех спасательных плотиках.

Помощник капитана и еще три человека устремились к носовому плотику правого борта, а Джеймс Акинс и еще пять человек взобрались на плотик левого борта. Между тем командир «U-88» развернул лодку для атаки «Карлтона» из кормовых аппаратов и в 10.22 выстрелил третью торпеду. Но судно в этот момент вздрогнуло и начало отворачивать влево. Торпеда прошла мимо цели.

Плотик, на котором был Акинс, все еще держался у борта, ожидая, когда на него сойдет капитан, норвежец Хансен. Однако тот не хотел покидать судно, не столько из-за привязанности к нему, сколько из-за того, что третья торпеда с «U-88» продолжала описывать на поверхности моря неправильные круги и несколько раз проходила совсем близко от спасательной шлюпки и плотиков. Один из менее опытных американских матросов приготовился было отпихнуть торпеду веслом, если она снова пройдет слишком близко, но другие удержали его от этого опасного шага. Наконец торпеда остановилась и затонула Хансен спустился сначала на плотик, а затем перешел на шлюпку. В 10.50, когда Бохман уже готовился выстрелить четвертую торпеду, стойкий «Карлтон» медленно перевернулся вверх дном и через несколько секунд скрылся под водой.

«U-88» всплыла в надводное положение. «Все мы приготовилиь к тому, что немцы обстреляют нас из пулемета, — рассказывал потом Акинс. — Однако командир лодки, узнав название потопленного судна, оставил нас в покое. У него было еще много дел». Из надводного положения Бохман радировал Шмундту, что он потопил 10000-тонный транспорт, но при этом не указал даже его названия.

Моряки «Карлтона» сгруппировали все плотики у спасательной шлюпки и принайтовили их к ней; они подобрали из воды все плавающее имущество, которое могло пригодиться им. Сделали перекличку: все были на месте, кроме кочегаров Пелта и Стилуэлла и трюмного машиниста Фрея, которые находились во время взрыва в машинном отделении. Некоторые из спасшихся имели сильные ожоги; их разместили на одном из плотиков так, чтобы они могли лежать. Примерно в течение часа моряки шли на веслах в направлении, где, как они рассчитывали, была Россия. «Каждый был тогда счастлив, — вспоминает Акинс, — поскольку мы считали, что самое страшное позади. Капитан предложил, чтобы шлюпка с девятнадцатью моряками ушла вперед, за помощью, поскольку одна она могла бы двигаться значительно быстрее. Однако все проголосовали против этого и решили оставаться вместе». Никто не преуменьшал опасности положения. Пока море спокойное, все хорошо, но до земли по меньшей мере четыреста миль, и, если разразится шторм, моряки, находящиеся на плотиках, долго не выдержат. Горизонт, за исключением северной части, где едва виднелись айсберги, был абсолютно чистым.

К тому времени командующий ВМС группы «Север» генерал-адмирал Карле получил сообщение, что немецкая подводная лодка видела эскадру крейсеров, отходящую полным ходом на запад. По-прежнему не поступало никаких сообщений о месте нахождения каких бы то ни было авианосных сил, и немецкому командованию все еще представлялось, что рядом с конвоем PQ.17, который, как доносили, был теперь широко рассредоточен, находились военные корабли, вероятно только легкие крейсера.

Как только эти сообщения были получены в Киле, Карле решил немедленно воспользоваться благоприятной обстановкой. Наконец-то его линейный флот выйдет в море для атаки. В начале 5 июля Карле доложил вышестоящему командованию, что при условии, если обнаруженный вблизи конвоя линейный корабль (ошибочно) будет к полудню поврежден или выведен из строя и если авианосца вблизи конвоя не будет, отряд кораблей во главе с «Тирпицем» должен вообще исключить возможность появления авианосца. Доводы Карлса были обоснованными: представлялось невероятным, чтобы авианосец вошел в зону господства немецкой авиации. Любой авианосец был бы, следовательно, вынужден держаться на таком удалении, при котором авианосной авиации пришлось бы действовать на пределе дальности полета, если, конечно, «Тирпиц» отложит свою атаку до тех пор, пока конвой не будет южнее параллели 72°. Карле еще раз указал поэтому, что, исходя из тактических соображений, операцию «Найтс мув» необходимо начать не позднее 13.00 5 июля 13.

Карле попросил разрешения приступить к проведению операции сразу же, как только будет выведен из строя «линейный корабль» противника.

Адмирал Редер, связанный строгим приказом фюрера — сначала нужно найти и обезвредить авианосец, — такое разрешение дать отказался. Карлсу сообщили об этом вскоре после 09.00. Однако к этому времени положение изменилось еще более радикально. Немецкая воздушная разведка донесла, что в 06.55 английский линейный флот отходил на юго-запад.[29] Вместе с ним находился и тот самый авианосец, который немцы так настойчиво искали, — приблизительно в 200 милях на вест-норд-вест от острова Медвежий, на расстоянии более 400 миль от немецких линейных кораблей в Альтеи-фьорде и на расстоянии 800 миль от того района, в котором они планировали атаковать конвой.

Немецкий штаб руководства войной на море правильно заключил из этих донесений, что английское адмиралтейство далеко от того, чтобы подставить тяжелые союзные корабли и авианосец под удары немецкой торпедоносной и; бомбардировочной авиации, базирующейся на Норвегию, и что оно поэтому удерживает их на вполне безопасном расстоянии от мыса Нордкап. К тому же немцы знали, что флот союзников находится в море по крайней мере с 1 июля — его видели в этот день в районе Исландии, — поэтому вполне вероятно, что он будет вынужден или отказаться от дальнейших действий из-за недостатка топлива,[30] или пойти в соответствующий район Арктики для пополнения запаса топлива с эскадренных танкеров. Штаб руководства войной на море заключил, что «вероятность опасных действий авианосной группы противника ничтожна». Вскоре после 10.00, приблизительно в то же время, когда был торпедирован «Карлтон», командование ВВС на Лофотенских островах подтвердило, что в районе между меридианами 14° в. д. и 26° в. д. до самой кромки паковых льдов не обнаружено никаких сил противника. Это донесение, несомненно, подкрепило уверенность в Берлине.

В 09.00 командующий ВМС группы «Север» уже привел линейный флот в четырехчасовую готовность к выходу в море. В 10.52 кораблям приказали находиться в немедленной готовности к выходу, и Альтен-фьорд сразу же заполнился шумом выбираемых якорь-цепей. Обнаружение эскадры Гамильтона и флота Тови на отходе в западном направлении положило конец последним сомнениям в возможности приступить к проведению операции «Найтс мув». Генерал-адмирал Карле сначала позвонил из Киля в оперативное управление штаба флота, а затем и самому Редеру и повторил свое предложение использовать линейный флот для атаки, не считаясь с какой бы то ни было опасностью со стороны авианосной авиации противника. На этот раз Редер не мог не согласиться с Карлсом, Представителя Редера в ставке фюрера попросили доложить Гитлеру об изменившейся обстановке и попросить его разрешения на проведение операции.

Около 11.30 вице-адмирал Кранке сообщил в Берлин по телефону, что он «успешно выполнил порученное ему дело». Через десять минут оперативное управление штаба передало эту хорошую новость командующему ВМС группы «Север» в Киле, добавив при этом, что ранее указанные условия проведения операции остаются в силе, если не поступит дальнейших благоприятных донесений о движении авианосца противника или если немецкий линейный флот подвергнется опасности удара в результате преждевременного обнаружения его воздушной разведкой противника. Одной минутой позднее, более чем за час до намеченного крайнего срока, генерал-адмирал Карле распорядился передать условный сигнал о начале проведения операции.