ГЛАВА ВТОРАЯ

ПРАВДА И ПЕКИНСКИЕ ВЫМЫСЛЫ О СОВЕТСКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

В октябре 1917 г. в России свершилась социалистическая революция. Она коренным образом изменила ход развития всего человечества, стала мощным фактором ускорения мирового революционного процесса, открыла перед народами мира путь к освобождению от эксплуатации и угнетения.

В. И. Ленин и Коммунистическая партия большое значение придавали решению национальных проблем, установлению равенства народов. На II Всероссийском съезде Советов одним из основных вопросов был Декрет о мире, с докладом по которому выступил Владимир Ильич. Пришедшее к власти народное правительство сразу же заявило об отказе от всех договоров, заключенных за спиной народа. В Декрете говорилось: «Тайную дипломатию Правительство отменяет, со своей стороны выражая твердое намерение вести все переговоры совершенно открыто перед всем народом, приступая немедленно к полному опубликованию тайных договоров, подтвержденных или заключенных правительством помещиков и капиталистов с февраля по 25 октября 1917 года. Все содержание этих тайных договоров, поскольку оно направлено, как это в большинстве случаев бывало, к доставлению выгод и привилегий русским помещикам и капиталистам… Правительство объявляет безусловно и немедленно отмененным».

Своим союзником в борьбе с международным империализмом Советское правительство считало угнетенные народы Востока, «головами и имуществом которых, свободой и родиной которых сотни лет торговали алчные хищники Европы, все те, страны которых хотят поделить начавшие войну грабители». В Обращении Совета Народных Комиссаров к трудящимся мусульманам России и Востока оно вновь заявило об уничтожении тайных договоров царского правительства с другими державами, ущемлявшими суверенные права восточных народов.

Обращение, как и другие известия о революции в России, дошли и до Китая, хотя надежной прямой связи, между двумя столицами тогда не было. Уже в конце 1917 — начале 1918 г. китайские газеты писали о Советах солдатских и рабочих депутатов, которые проводят демократическую политику, лишенную каких-либо агрессивных намерений.

Советское правительство не только декларировало принципы своей политики равенства, но и с первых же дней стремилось установить нормальные дипломатические отношения со всеми странами. Уже в ноябре — декабре 1917 г. велись переговоры с посланником пекинского правительства в России Ли Цзиньжэнем, в ходе которых Советское правительство выдвинуло развернутую программу установления советско-китайских отношений на новой основе, в том числе предлагалось и решение вопроса о КВЖД. Переговоры были прерваны по указке империалистических правительств, державших под контролем действия пекинского правительства, и Ли Цзиньжэнь был отозван в Пекин. О зависимости китайских правителей от Запада свидетельствует также «Протокол заседания Русской и Китайской делегаций по пограничным вопросам» от 6 апреля 1918 г. на станции Мациевской. «На предложение представителя России, — говорилось в нем, — о том, что или китайские власти совместно с русскими ликвидируют семеновскую авантюру вооруженной силой, или китайские власти выдворят Семенова и его отряды из пределов Северного Китая (имеются в виду северные районы Маньчжурии. — Авт.), не допуская его возвращения туда в будущем, делегация Северного Китая ответила, что ни то, ни другое предложение для нее неприемлемо, так как китайцы, хотя и занимают по отношению к Семенову нейтральную позицию, однако действие против семеновцев со стороны Китая обусловливается отношением других союзников к нему. Союзники еще не признали Русского Советского Правительства и не дали Китаю указаний, что нужно ликвидировать семеновское движение. Представители Северного Китая и их местные власти действуют согласно указаниям своего центрального правительства». Об этом свидетельствуют и другие события. Весной 1920 г., после того как пекинское правительство получило из нескольких источников Обращение Совета Народных Комиссаров РСФСР от 3 декабря 1917 г., оно дало указание своим представителям установить неофициальные контакты с представителями Народного комиссариата иностранных дел. Китайской миссии в Копенгагене было поручено вступить в неофициальный контакт с главой советской делегации М. М. Литвиновым. В это же время пекинские власти направили во Владивосток некоего Фан Цигуана для встречи с В. Д. Виленским-Сибиряковым, передавшим текст Обращения Совнаркома китайскому консулу во Владивостоке. Фан Цигуан сообщил Виленскому-Сибирякову 22 мая 1920 г., что китайская сторона оценила «добрую волю Советского правительства», но, поскольку правительство Китая принадлежит к лагерю держав Согласия, оно не может вести политики, находящейся в противоречии с политикой этих государств. Как только страны Антанты признают Советское правительство, Китай последует за ними. Секретарь китайской миссии в Копенгагене сделал М. М. Литвинову заявление аналогичного характера.

Несамостоятельность центрального пекинского правительства просматривается и в случае с поездкой в Москву миссии Чжан Сылиня летом 1920 г. Хотя миссия и не имела необходимых полномочий для ведения переговоров с Советским правительством, ее тепло встретили в Москве, создали необходимые условия для работы, считая ее приезд благоприятным фактором для развития советско-китайских отношений. 18 октября 1920 г. пекинское правительство сообщило об отозвании Чжан Сылиня. Перед отъездом глава китайской миссии был принят наркомом иностранных дел Г. В. Чичериным, а 2 ноября — В. И. Лениным. В. И. Ленин выразил уверенность в том, что приезд миссии приведет к сближению Китая с Советской республикой и что связь Китая и РСФСР упрочится, так как их объединяют общие цели борьбы с империализмом.

В 1917-м и в последующие годы Китай не был единым централизованным государством с авторитетным для всей страны правительством. И это учитывала советская дипломатия. «В отношении китайцев надлежит помнить, — разъяснял НКИД международным отделам краевых Советов, — что нынешнее пекинское правительство не является выразителем воли китайского народа и ведет борьбу с поднявшим восстание против реакционного севера народом Южного Китая, образовавшим Федеративную Республику. В Северном Китае действуют, совершенно независимо от Пекина, генералы-монархисты…».[16]

Естественно, что в такой обстановке Советское правительство симпатизировало революционному Югу, выразителем взглядов которого был Сунь Ятсен. Еще весной 1918 г. последний высказывался за признание Советской России государствами Азии, а летом того же года от имени парламента Южного Китая и китайской революционной партии (геминьдан, преобразованный в 1920 г. в гоминьдан) приветствовал революционную борьбу России, выражая надежду, что революционные партии Китая и России объединятся для совместной борьбы. От имени В. И. Ленина отвечал Сунь Ятсену Г. В. Чичерин. В ответном письме он писал: «… в этот момент русские трудящиеся классы обращаются к их китайским братьям и призывают их к совместной борьбе».[17] И хотя данное письмо не было вовремя доставлено Сунь Ятсену, оно ясно показывает отношение Советской власти к Китаю, ее ориентацию на совместную борьбу русского и китайского трудового народа с империализмом, на дружбу с революционными и демократическими силами Китая.

Сунь Ятсен и его ближайший соратник Ляо Чжункай в ответ на Обращение и письма руководителей Советского государства не упускали случая вступить в контакты с представителями Советской страны и Коминтерна, приезжавшими в начале 20-х годов в Китай. Не только Сунь Ятсен и его ближайшие соратники, но и весьма широкие круги национальной буржуазии в гоминьдане и вне его видели в Советской России «знамя объединения всех угнетенных наций и притесняемых наций в борьбе против мирового империализма», признавали, что успеха нельзя добиться «без союза со всеми нациями, относящимися к Китаю как к равному».[18]