Меер поднялся и на деревянных ногах прошествовал в спальню.

— Зачем вам эта пошлая газета? — удивленно прошептал прямо в ухо доктору Ступорс. — Сейчас бы лучше проверить его пальчики и сравнить с теми отпечатками, что будут найдены в спальне.

— Да знаю, знаю, — отмахнулся Одингот. — Но кое что можно проверить сразу. Давайте немного подождем.

Не прошло и минуты, как из спальни, шаркая ногами, вернулся побледневший Меер с газетой в руках.

— Вы были правы, — процедил он, не разжимая губ. — Это действительно «Скандальная правда». Косвенно это бросает тень на меня.

— Какое там косвенно! — всплеснул руками Одингот и обаятельно улыбнулся. — Я теперь точно знаю, что преступник — вы.

Почему доктор Одингот сделал такой вывод?

ЮВЕЛИРНОЕ ДЕЛО

Как обычно, полицейский участок встретил доктора Одингота беспрерывными телефонными звонками, суетой и неразберихой. Увидев склонившуюся над столом лысину инспектора Ступорса, он направился к нему. Всем своим видом инспектор выражал интеллектуальное страдание.

— Опять кроссворд? — доктор весело хлопнул беднягу по плечу. — Давайте помогу.

— А, это вы, — вздохнул Ступорс, придвигая еще один стул. — Садитесь.

Одингот охотно плюхнулся рядом.

— Поделитесь своим горем, дружище, — предложил он, — и жизнь покажется вам не такой грустной.

— Да вот, полюбуйтесь, — Ступорс пододвинул ему усеянный кляксами клочок бумаги. На нем корявыми печатными буквами была выведена какая-то запись (* см. рисунок на копии газетной страницы).

— Не знал, что вы увлекаетесь абстрактной поэзией, — улыбнулся доктор, едва взглянув на листок.

— Какая к дьяволу поэзия! — раздраженно огрызнулся Ступорс. — Это шифр!

— Шифр?! — оживился Одингот и сразу стал серьезным. — Ну-ка расскажите, откуда он взялся.

— Да тут и рассказывать нечего. Вчера ночью был ограблен ювелирный магазин недалеко от Дома моды. Сработала сигнализация, и патрульная машина приехала очень быстро. Подъехав к магазину, патрульный увидел двух людей, разбегающихся в разные стороны. У одного был в руках продолговатый кожаный футляр. Кстати, впоследствии выяснилось, что как раз в таком футляре хранилась в сейфе только что поступившая партия бриллиантов. Полицейский, конечно, этого не знал, но бросился за тем из двоих, что был с футляром. На какое-то время он потерял бандита из виду, но через квартал догнал и задержал его. Им оказался известный грабитель Уно Мордалли. Но свертка при нем не было.

— Понятно. — Одингота явно заинтересовала эта история. — Футляр он где-то спрятал, а теперь, конечно, заявляет, что первый раз слышит о бриллиантах. И вообще в тот вечер бегал трусцой.

— Точно! — восхитился Ступорс, но тут же подозрительно поглядел на доктора. — А откуда, собственно, вы это знаете?

— Да я бы сам так сказал на его месте, — засмеялся тот.

— Ну и чем все это закончилось?

— Мы обыскали все закоулки, но ничего не нашли. Полная безнадега. Мордалли мы, естественно, задержали, но прямых улик против него нет. Правда, сегодня утром он пытался незаметно передать своему адвокату вот эту записку. Но что в ней написано, хоть убей, непонятно. Я уже три часа над ней бьюсь. Бесполезно! — Ступорс снова с ненавистью воззрился на каракули Мордалли и понизил голос до шепота. — А тут еще такая незадача: заряжал чернилами ручку и нечаянно капнул на листок. Полный мрак!

— Ну-ну, не вешайте носа, приятель, — утешил Ступорса доктор. — Мне кажется, шифр не такой уж сложный, и я думаю, что через полчаса мы найдем бриллианты.

Что имел в виду доктор Одингот?

ТУФЛИ ЗВЕЗДЫ

Как обычно, ровно в пять часов пополудни доктор Одингот появился в уютном ресторанчике на Алее Каштанов, дабы предаться гастрономическим излишествам. Через десять минут расторопный официант уже расставлял на его столике дымящиеся блюда с безумным ароматом. Сладострастно оглядев поле предстоящей битвы, доктор уверенно потянулся за приборами. Взгляд его затуманился.

— Точно такое же просветленное лицо было у вас на концерте симфонической музыки, — нарушил идиллию чей-то скрипучий голос.

Доктор вздрогнул и поднял глаза от тарелки. Прямо перед ним материализовалась из воздуха постная физиономия инспектора Ступорса. Тяжело вздохнув, доктор отложил нож и вилку.

— Садитесь, инспектор. Вы как всегда не вовремя. Что там случилось на этот раз? У вас есть ровно две минуты, пока не остыло блюдо.

— Да, да, конечно, — засуетился Ступорс, отодвигая стул. — Я быстренько.

Он уже доставал какие-то бумаги из тощего портфеля.

— Кража в Музее Современной Музыки. Похищены легендарные туфли на платформе Элви с Пресни, в которых он выступал на своих последних концертах. Бесценная вещь для всех его поклонников.

— Когда и как это случилось? — кровь постепенно отливала от желудка Одингота.

— Сегодня утром, — заторопился Ступорс, помня о двух отведенных ему минутах. — Где-то между 11 и 11. Сигнализация почему-то не сработала, поэтому похититель скрылся. Единственное, что у нас есть, это сделанные скрытой камерой фотографии группы фанатов Элви, находившихся в его мемориальном зале в это время.

Ступорс бережно выложил на столик две фотографии.

— Вот здесь, — он ткнул пальцем в левый снимок, — они перед входом в этот зал, а здесь — они же на выходе. Ясно, что это сделал кто-то из них. Но кто? И как? В любом случае мы смогли опознать всех пятерых, и в ближайшее время их доставят в управление.

— И из-за такой ерунды вы оторвали меня от «форели Людовика»? — раздраженно пробурчал доктор, снова берясь за приборы. — Совершенно понятно, кто и как это сделал?

— Кого вы имеете в виду? — завибрировал Ступорс, вперившись взглядом в доктора.

Но тот уже ничего не слышал, нанизывая на вилку янтарный кусочек своего любимого лакомства…

Кого на самом деле подозревает доктор Одингот?

СТРАННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ