— Куда вы дели деньги, кольцо и брошь, что вы изъяли у мисс Гатри перед убийством? Форрестер чуть не рухнул на месте. И все же он взял себя в руки, и, весь напрягшись, ответил почти нормальным голосом:

— Не убивал я её. И не имею к этому делу никакого отношения.

— Почему бы вам не поведать нам всю правду? Все равно, рано или поздно, мы до неё докопаемся. Где…

— Ничего я не знаю, — упорствовал Форрестер, блестя глазами. — Требую адвоката, немедленно. Если вы, разумеется, задерживаете меня…

Спустя некоторое время Гидеон делился своими впечатлениями со своим парижским коллегой:

— Боюсь, что это продлится несколько дней. Надеюсь, что вы сможете задержаться на этот срок в Лондоне. Ясно, что мы постараемся управиться побыстрее, но если нам не удастся хотя бы пробить брешь в его системе защиты…

— Я не очень спешу вернуться в Париж, — согласился Монне. — Особенно возвратиться без него.

— Мы возьмем его на износ, обещаю. А так, я прикреплю к вам инспектора для оказания помощи, пока вы будете тут находиться в служебной командировке. У меня есть один человек на примете, который как раз подходит для того, чтобы сломать сопротивление Форрестера.

Гидеон свел француза с инспектором, владеющим французским языком, а сам поднялся к себе в бюро. Эпплби, вероятно, уже пронюхал про результаты допросы англичанина и даже вполне возможно располагал какими-то новостями от Врэгга про Бродягу. Но тот занимался писаниной за своим столом и выглядел чрезвычайно утомленным. На его лице сейчас не отражалось былой удовлетворенности бытием. Гидеон замешкался.

— Новостей не поступало… Я имею в виду от Хемингуэя?

— Нет.

Гидеон подавил зевок. Было почти четыре утра. Эпплби промолчал про Бродягу. Значит, ничего свежего на эту тему у него нет. То есть, другими словами, не тот был момент, чтобы поехать поздравить удовлетворенно улыбавшегося инспектора и взглянуть на преступника с наручниками на руках… Все накопившиеся к этому часу рапорты и донесения о ночных происшествиях лежали сейчас у Гидеона на столе. Самое время — полистать их, но тут его скрутила голодная спазма в желудке. Ведь во рту не было ни крошки с шести часов вечера. Он грузно опустился в кресло.

— А я-то думаю, ты пойдешь перекусить в столовую, — заметил Эпплби. Не стоит так увлекаться, шеф. ъ — Я как раз и подумал об этом, но решил, пусть-ка мне принесут лучше какой-нибудь сэндвич.

— Великие умы так и тянутся друг к другу. Я как раз заказал их — с ветчиной и ростбифом, чай и кофе. Знаешь, что с тобой, Джордж? Ты замотался. Можно ведь и заболеть. Впрочем, у всех по-разному — у тебя по-своему. Я бы, например, на твоем месте давно бы уже протянул ноги.

Его монолог прервал вестовой, принесший сэндвичи, чай, кофе и пирожные.

Гидеон начал пролистывать кучу документов, не переставая есть. Он уже знал по опыту, что в ночном дежурстве сейчас наступило «окно». Не за горами момент, когда машины и автобусы полиции начнут съезжаться в Ярд с различных ночных заданий, а рабочие, уборщицы и все те, чья работа начинается на рассвете, тронутся в путь. Вскоре прогромыхают где-то глубоко под шоссе и первые поезда подземки, а ранние автобусы покинут парки, выходя на линию. Начнется обычный лондонский день.

Большинство ночных преступлений уже совершилось.

И все же не все, подумал Гидеон, перелистывая отчеты. Кто-то, может быть, как раз в этот момент где-нибудь в центре города или в его предместьях вскрывает сейф банка, другие поспешно загружают украденным товаром грузовик, третьи, из тех, кто шарит по квартирам, вероятно, подкрепляются прямо на месте преступления, дожидаясь дня, чтобы спокойно выпорхнуть. Ведь шмыгающий по городским улицам от часа до четырех человек рискует привлечь внимание полиции. Позднее же она будет склонна скорее видеть в нем честного рабочего, отправляющегося зарабатывать хлеб насущный на свое трудовое место.

Так что ночные заботы Скотланд-Ярда ещё не исчерпаны.

От Врэгга по-прежнему не поступало никаких известий, и это начало нервировать Гидеона. Как в рот воды набрали и Хемингуэй с Леметром — это его удивляло. А тут ещё другие дела, иные преступления, на некоторые из них он не обращал внимания, на других задерживал взгляд. И хотя он и не подозревал об этом, как раз в этот момент у него под рукой оказался документ, относившийся к последней категории.

Речь шла о записке из подразделения «Си-Ди» о матери миссис Пенн и её обеспокоенности в связи с необычной задержкой дочери. Рапорт находился под стопкой других, в самом низу кипы, и лежал одним из последних, поскольку Эпплби их все дотошно рассортировал в порядке поступления. Гидеон перевернул листок и увидел формуляр "Си-Ди, четко и ясно отпечатанный на машинке. Гидеон пробежал первую страницу, где говорилось о похищении ребенка и двух квартирных кражах. На второй странице как раз и излагались проблемы матери миссис Пенн. Гидеон совсем было уж собрался перевернуть листок, как зазвонил телефон.

Он вздрогнул, даже Эпплби, казалось, удивился, будто и не ждал никаких сообщений в столь поздний час.

— Хэллоу? Гидеон слушает.

— Передаю вам мистера Врэгга, шеф.

— Спасибо. Врэгг? Ну что там? — взволнованно сорвалось у Гидеона, что выдало его опасения узнать дурные новости.

— Надеюсь, что для Бродяги забронирован спецуголок в аду, — чуть не кричал Врэгг в трубку и Гидеон испытал величайшее отчаяние при мысли, что сейчас ему сообщат, что Бродяга опять выскользнул. — Он залез через окно в комнату квартиры, расположенной на последнем этаже дома, выходящего в парк. Там оказалась девушка, и он грозится убить её, если мы не уберемся. Он вполне на это способен…

Глава 15

За полчаса до этого кошмара наяву Марджери Хейлин заметалась в тисках жуткого сновидения. Она спала в скромной комнатушке на верхнем этаже здания Эарлз Корт в глубине тупика. Разметавшись во сне, она откинула простыню, обнажив плечо. Уличный фонарь, стоявший под окном её спальни, высветил тень упорно тянувшегося вверх человека. Отбрасываемое им черное пятно сначала расползлось по всему потолку, затем переместилось на верхнюю часть дальней стены. Снаружи — с улицы — послышался шум и гам, люди забегали вперед-назад. Затем кто-то звонко воскликнул:

— Вот он!

В тот же миг в окно ворвался сноп света от направленного в него прожектора, успев высветить, однако, лишь ноги мужчины, спешно перекидывавшего их через подоконник. Спрыгнув в комнату, он наткнулся на легкий столик на одной ножке, опрокинул его. Раздавшийся при этом шум разбудил девушку.

Она подумала, что это все ещё продолжается её бредовое видение во сне. В испуга зашлось сердце, перехватило дыхание, она прислушалась. И тут её глаза различили зыбкий силуэт, подбиравшийся к ней с вытянутыми руками. Открыв рот, она хотела истошно завопить от ужаса, но вэ тот момент он кинулся на нее.

Она почувствовала, как ледяные пальцы сомкнулись у неё на шее, попыталась отбиться от них, но рука запуталась в простыне, и она оказалась абсолютно беспомощной. На Марджери вплотную надвинулись чье-то лицо с неестественно блестевшими глазами. Боль жгла горло, ей было трудно дышать. Легкие, казалось, вот-вот взорвутся. И она потеряла сознание.

Ослабив хватку, Бродяга дал голове девушки опрокинуться на подушку. Его рука почни нежным жестом прошлась по рассыпавшимся веером волосам, но суета снаружи заставили его насторожиться. Послышался шум подъехавшей машины, и он развернулся в сторону оставшегося открытым окна. Осторожно высунув голову, он огляделся, увидев с шестнадцатиметровой высоты на тротуаре с дюжину полицейских, большинство в форме, стоявших, задрав голову. Один из них направил луч мощного фонарика на окно, другой показывал на него пальцем, третий кричал:

— Не дури! У тебя нет выхода!

Бродяга откликнулся — ясным, четким голосом, далеко разнесшимся окрест.

— Если сейчас же не уберетесь отсюда и не дадите мне скрыться, я её убью! Да, да, придушу! Непременно!