– Ладно, – сказала Нора и вздохнула. – Прости меня.

– Я встаю очень рано и допоздна работаю.

– Это связано с корреспонденцией Рэндела, его бумагами?

– Нет, я пишу собственные вещи.

– Великолепно! Можно ли мне прочесть что-нибудь? Что ты пишешь – романы, научную фантастику или детективы? Я обожаю мистические триллеры.

– Да. Я знаю.

– Это ужасно, – воскликнула Нора. – Я знаю, что как преподаватель литературы я должна следить за новинками, перечитывать классику, потому что кто же еще, как не мы, должен поддерживать жизнь литературы? – Нора засмеялась. – Но я тебя уверяю, что большинство из нас приходит домой с работы и читает триллеры, плохо написанные с литературной точки зрения, но необычайно увлекательные.

Служанка принесла салат из креветок.

– Нет, я не пишу триллеры, – сказала Мэри.

– Это не имеет значения. Что говорит Пол о твоих творениях?

– Он до сих пор не имеет понятия о том, чем я занимаюсь у себя в кабинете.

– Он не интересуется этим? Но зато он, наверное, вкусно тебя кормит?

Мэри намазала булочку маслом. – Я готовлю сама себе.

– Я-то думала, что он до сих пор продолжает ублажать тебя вкусными ужинами.

– Да. Он готовил раньше. Но потом сказал, что он – профессиональный писатель и у него нет на это времени.

– Ты можешь найти домработницу.

– Тогда я лишусь уединения, – ответила Мэри. – Я лучше сама буду все делать.

– Я все-таки надеюсь, что есть нечто, что компенсирует твою работу по дому и часы, проведенные в кабинете.

Мэри посмотрела на Нору, потом опустила свои длинные темные ресницы и сказала:

– Да, с лихвой.

Нора откинулась на спинку стула и удовлетворенно заметила:

– Тогда все в порядке.

Но Мэри не ответила на ее улыбку.

ГЛАВА 30

Самолет развернулся над Чикаго и взял курс на восток в сторону Парижа. Мэри почувствовала, как тяжесть на душе покидает ее вместе с огнями города, растворяющимися за иллюминатором. Два года назад рядом с ней сидел в кресле мужчина, но он спал. Сейчас она улыбалась Полу, и он нежно сжимал ее руку в своих ладонях.

– Париж, – прошептал Пол, когда они взяли такси и отправились в отель. Он хотел, чтобы Мэри подробно рассказывала ему обо всем, что Рэндел делал в Париже: о том, как он жил здесь и страдал, как он работал и что говорил… Как рождался «Хозяин» и как Рэндел диктовал ей…

За окном такси проносились улицы Парижа. «Мы купили дорогие билеты до Парижа, когда добирались сюда на поезде, – вспоминала она. – Рэндел очень злился, что ему пришлось переплатить лишних тридцать долларов. Он начал волноваться с самого начала нашего путешествия. Он считал, что мы тратим очень много и что из-за этого нам придется вернуться домой раньше намеченного срока».

Когда они подъехали к отелю, Мэри помогла ему расплатиться с таксистом. Пол держал в руках франки первый раз в жизни.

«Когда мы приезжали в Париж в наше свадебное путешествие, мы жили в дешевой гостинице. Когда шел дождь, у нас протекал потолок, капли падали прямо на кровать, и это было очень неудобно, когда мы занимались там любовью. А однажды под утро к нам без стука вошел официант и спросил, не желаем ли мы кофе…»

В этот раз им не пришлось самим нести свой багаж. Когда они распаковали чемоданы, Мэри подумала о том, что ее гардероб сильно отличается от того, с которым она приезжала сюда в последний раз: сейчас в ее распоряжении были жакеты и костюмы из чистой шерсти, шелковые блузки и первоклассное нижнее белье. Приняв после дороги душ, она оделась во все свежее. Подойдя к окну, она увидела оживленную суету парижских улиц, и ей показалось, что она слышит голос Рэндела: «Дети могут заблудиться. Сколько можно им говорить, чтобы они не отходили от нас».

Сзади подошел Пол и обнял ее.

– Что Рэндел думал о Париже? – спросил он.

– Он растерялся, как только мы ступили на землю чужой страны.

– Растерялся?

– Он испугался. Как маленький ребенок. Он волновался о том, что мы будем есть, не потеряются ли дети, хватит ли у нас денег…

– Рэндел испугался?

Мэри повернулась и улыбнулась Полу:

– Ты много пишешь о психических проблемах Рэндела. А часто ли ты спрашиваешь, каково приходилось мне?

– Я, конечно, и об этом собираюсь написать, – в замешательстве сказал Пол.

– Книги – вот что самое важное.

Пол открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Они спустились вниз в столовую. Мягкий свет освещал прекрасно сервированный стол.

Еда разморила их, и они вышли погулять по парижским улицам. Стало смеркаться, зажглись уличные фонари. Мэри стояла в объятиях Пола, а вокруг сверкал огнями Париж: Лувр, Елисейские поля, вдали в сумеречной дымке виднелась Триумфальная арка. Они поцеловались и не спеша направились в сторону открытой осеннему ветру Триумфальной арки.

– Два года назад мы шли здесь вместе с Рэнделом, – сказала Мэри и вспомнила пыхтение грузного лысого мужчины, который плелся сзади, не обращая внимания на окружающую их красоту.

Лувр, Нотр-Дам, Центр Помпиду, Шартр – они побывали везде. У них было достаточно денег, для того чтобы ездить на такси, посещать бесчисленные ресторанчики и кафе Парижа.

– По-моему, я начала толстеть, – сказала однажды Мэри.

Но это не мешало им каждый день вдоволь есть и пить вкусные напитки. Мэри с нетерпением ждала наступления ночи, когда они оставались с Полом наедине, в их уютном номере.

Они жили в Париже до Рождества, пока не выпал первый снег. Они продолжали ходить по укромным заведениям Парижа, где Пол шептал ей на ухо невероятные вещи, от которых она чувствовала смущение. Его поцелуи в течение целого дня ожогами горели на ее теле. Мэри была по-настоящему счастлива в Париже.

Они выехали из аэропорта Лондона на такси, направляясь к центру города. Вокруг них простирался великолепный ландшафт.

– Лондон! Лондон! – беспрестанно повторял Пол. Пол настоял, чтобы они сняли квартиру непременно на Кенсингтон-Черч-стрит:

– Я хочу быть там, где Рэндел провел свою последнюю осень, – сказал он, – именно там.

Когда такси завернуло на Кенсингтон-Черч-стрит, Мэри увидела знакомый дом со старыми выцветшими игрушками в окне.

– Учти, я тебя предупредила. Эта квартира без особого комфорта, – сказала Мэри. – А вот и винная лавка, где обычно Рэндел покупал вино… и цветочный магазин, где он покупал розы…

– Постой, подожди, – сказал Пол, расплачиваясь за такси. – Не торопись, расскажи мне поподробней, как все было, когда ты впервые приехала сюда с Рэнделом? – настаивал Пол, обняв Мэри за плечи. Она постаралась ему все в точности пересказать, не пропуская никаких подробностей.

Когда они входили в дом, Мэри услышала знакомый скрип двери. Маленькая кровать Бет все так же стояла в гостиной. Те же занавески, та же мебель, тот же запах. Ей показалось на минуту, что она отсюда никуда не уезжала.

Мэри заглянула в ванную комнату. Окно, через которое Рэндел выбросил бритву, все еще было разбито.

Пустую комнату вдруг заполнили ее дети и Рэндел. Она отчетливо услышала: «Ты должен перестать курить в спальне… Во время еды не кладите локти на стол…» Кстати, стол был тот же и стоял он возле того же торшера.

Мэри вошла в спальню, подошла к окну и прислушалась к знакомому гулу на улице.

Она рассказывала Полу, как все было тогда, ощущая себя как бы в двух мирах одновременно. Все смешалось. Здесь был и Рэндел, куривший, по обыкновению, свою трубку, сидя в кресле, и дети, изучавшие карту, и Пол, стоявший на пороге двери в патио.

– Нам не придется готовить еду дома. В этом нет необходимости, вокруг столько маленьких ресторанчиков. Выбирай любой, – сказала Мэри.

Они вышли на улицу и направились к Ноттинг-Хилл-Гейту.

– По этой дороге я провожала Бет и Джея в Грецию. Мне так хотелось поехать с ними, но я была вынуждена остаться с Рэнделом.