Соображениями именно безопасности монополии заселения основного, государствообразующего (русского) народа и было продиктовано как само создание Русского централизованного государства, так и его последующее движение вширь по всем азимутам, вплоть до естественных преград — морей, океанов, горных хребтов или же до границ ареалов иных миров и цивилизаций. Но именно потому, что это движение вширь практически всегда было продиктовано соображениями именно безопасности, потому-то Россия, в отличие от великих держав Запада, и довела до 3-го тысячелетия все те народы, которые по разным причинам и разными же путями были интегрированы в ее состав…

И если теперь все эти принципиальные геополитические схемы свести к одному знаменателю, то получим то самое основополагающее противоречие между Западом и Востоком: в то время как в основе созидания Запада лежит именно Агрессия, она же и фактор его бытия в целом, то в основе процветания и бытия Востока, особенно континентального — Безопасность.

Вот почему сам Маккиндер еще в самом начале XX века откровенно предупредил правящую элиту Великобритании и Запада, что никакая социальная революция не сможет изменить отношение России к великим географическим границам ее существования, потому как они абсолютно тождественны понятию безопасности ее бытия вообще, а не только как государства — следовательно, и возможности процветания.

Вовсе не случайно, что именно певец британского империализма Редьярд Киплинг, указывая в поэтической форме на непреложность того факта, что «Запад есть Запад», а «Восток есть Восток», особо подчеркнул, что «и с мест они не сойдут».

Уж слишком принципиально это различие между Агрессией и Безопасностью! От того-то тот же Киплинг далее и подчеркнул, что «пока не предстанет небо с землей на страшный Господень суд».

Тем более не случайно, что представитель классического ядра Атлантического Центра Силы (т. е. Запада) — Великобритании, государства, прошедшего столь классический путь созидания себя и своей империи в рамках логики первой части Высшего Закона, — Норман Энджел с полным на то основанием прямо указал, что всем смыслом существования «баланса сил» по-британски, а следовательно, и всем смыслом существования «старой доброй» Великобритании является именно Агрессия. Причем агрессия, как упреждающий выпад, как якобы превентивная, защитная мера. Именно поэтому едва лишь на горизонте мировой геополитики и политики еще расплывчато начинают проявляться смутные контуры могущего, в гипотетическом будущем, вырисоваться намека даже на призрачную угрозу «балансу сил», Великобритания обрушивается на эту тень призрака всей мощью коварства своей агрессии и не успокаивается до тех пор, пока не останется даже и призрака от тени на тень.

Любопытно, что незадолго до разгрома заговора выдающийся защитник интересов Великобритании и Британской империи Уинстон Черчилль так объяснял советскому послу в Лондоне суть агрессии по-британски. По его словам, начиная со времен Генриха VIII и Елизаветы Англия всегда боролась против той державы на континенте, которая становилась слишком могущественной, и не успокаивалась до тех пор, пока эта держава не была разгромлена. И хотя Англия постоянно имела возможность заключить выгодную сделку с гегемоном континента, политика «дальнего прицела» неизменно побеждала.

Вот одно из основных слагаемых наиглавнейшей причины изначальной предрешенности неизбежного провала двойного (и особенно тройного) заговора. Потому что проигнорировав Высший Закон Высшей Мировой Геополитики и Политики, заговорщики, особенно российские, оперировали в своих геополитических «пасьянсах» не имеющей аналогов в мире непреходящей геополитической и геостратегической ценностью единой трансконтинентальной евразийской территории России, которую планировали использовать как разменную монету.

Именно в этой точке, по причине совершенно очевидной угрозы нарушения «баланса сил», произошло парадоксальное, но тем не менее геополитически вполне логичное, временное совпадение высших геополитических интересов Лондона и Москвы, приведшее к тому самому главному парадоксу, с которого и началась эта книга — к тому, что именно британская разведка, хотя и с чужого плацдарма, чужими руками и под чужим флагом, но тем не менее оказала серьезное содействие Сталину в разоблачении заговора Тухачевского.

Потому что если в понимании наиболее прозорливых политических деятелей той же Великобритании (например, У. Черчилля) тот, «кто готов ограничиться концепцией «западной безопасности», тот развязывает Германии руки не против большевизма (СССР сейчас достаточно силен для того, чтобы отстоять себя от атаки со стороны Германии), а для создания «Серединной Европы», от Северного и Балтийского морей до Средиземного…»Серединная Европа» означала бы смерть для Британской империи». В любом из этих вариантов Западу, особенно Великобритании, грозила перспектива лишиться империи, но в то же время, хотя и без колоний, однако живой осталась бы сама метрополия, а вот для России это означало бы смерть и как государства, и как страны. Ведь отводившаяся ей решающе ключевая роль «главного коренника», в случае успехов заговора, превратила бы ее в бесправного «двуликого Януса». С одной стороны, она становилась «свободным тылом», который обеспечивал бы Германии и Японии свободу экспансии на интересующих их направлениях, причем «свобода» такого тыла должна была гарантироваться колоссальными территориальными уступками. С другой стороны, превращалась в «дойную корову» для бедных ресурсами союзников (особенно Японии).

Не случайно поэтому, что участники и военного, и более широкого правотроцкистского заговоров вели переговоры (в основном через Троцкого) о колоссальных территориальных уступках своим контрпартнерам по глобальному военно-геополитическому заговору: Германии планировали отдать Украину, Японии — Дальний Восток, особенно Сахалин с его нефтяными запасами, столь необходимыми ВМФ Японии для экспансии, а также Сибирь вместе со всеми их природными и иными богатствами.

Однако в этом временном совпадении высших интересов Великобритании и СССР содержался на первый взгляд парадокс, а на самом деле вполне логичный для Великобритании геополитический подход к возникшей угрозе с позиций коварной агрессии — именно такой геополитической смерти для СССР и как государства, и как страны, смерти, которая многократно, вплоть до непреодолимости, умножила бы силы и без того на антибританской основе союзничавших Германии и Японии, Великобритания категорически не могла допустить.

Что толку, если вместо столь ненавистной России (СССР) появятся мощные Германия и Япония с «дойной коровой» в лице той же России, да еще и при возможности глобального маневра силами и средствам через ее трансконтинентальную евразийскую территорию. Перспектива гибели империи очевидна. А «старой доброй» Англии нужно было совсем иное — чтобы те же Германия и Япония растерзали Россию в вооруженном столкновении. Ведь Великобритания с нетерпением ждала войны не позднее 1938 г., чтобы затем обессиленных в кровавой драке Германию и Японию подчинить себе, а у ослабленной России взять сколько заблагорассудится. Тот же Черчилль даже во время войны, уже пребывая в союзнических отношениях с Москвой в рамках антигитлеровской коалиции, еще в 1942 г. отнюдь не скрывал настроений высшего эшелона правящей элиты Великобритании, подчеркнув, что он предпочел бы видеть германскую армию в гробу, а Россию — на хирургическом столе!

Правда, до этого, в страхе за судьбу своей чертовой Великобритании, тот же Черчилль держал перед Сталиным совсем иные речи: «Направленной против нас коалиции Германии, России и Японии — вот чего мы опасались больше всего». А давно понявший этот патологический страх Великобритании Сталин искусной игрой буквально загнал Лондон, а затем и Вашингтон в положение союзников Москвы против их же геополитической воли.

Сам факт, хотя и временного, хотя и частичного, однако на несколько исторических мгновений все-таки и объективного совпадения высших геополитических интересов самой Великобритании с интересами России (СССР), в итоге вылился в историческое явление: при абсолютно диаметрально противоположных мотивах и преследуемых целях, вследствие вытекающей из высшего закона геополитической закономерности, позволяющей иногда, хотя бы на несколько исторических мгновений, всего лишь снизить остроту основополагающего, исторически непримиримого противоречия между Западом и Востоком, это кратковременное, частичное и коварно агрессивное, со стороны Великобритании, совпадение высших интересов двух держав привело к тому, что у обоих момент истины в осознании смертельной опасности тройного заговора настал практически одновременно — осенью 1936 г.!