Ну, так и как же, обладал Сталин даром предвидения и исторической дальнозоркости или нет?!
Миф № 193. Сталин установил свирепую цензуру в СССР
Крайне глупый и неуместный миф. Хотя бы, например, потому, что цензура существует с незапамятных времен и к тому же во всех государствах. Это объективная необходимость, точнее, неотъемлемый атрибут государственности. Никому же не приходит в голову вопить о полной ликвидации правоохранительных органов. Так почему же это надо делать в отношении цензуры? Разве государство обязано все вываливать на обозрение? Разве оно по определению не имеет права на какие-то секреты? Если каждый человек в демократическом обществе имеет право на тайну личной жизни, то на каком основании мы должны лишать такого же права государство?!
Что же до фактов истории, то они таковы. Многие считают, что история советской цензуры начинается с 27 октября 1917 года. То есть с того самого дня, когда Временный революционный комитет принял Декрет о печати. По этому декрету 575 независимых издательств и более 2000 наименований газетно-журналь-ной периодики занесли в разряд сеющих смуту, что едва ли не автоматически подводило их под запрет. Но это не цензура как таковая — это элементарная политическая борьба.
На самом же деле отсчет истории советской цензуры следует вести с 23 декабря 1918 года, когда Реввоенсовет республики ввел военную цензуру. Инициатором этого декрета был лично Троцкий. Как к нему ни относись, но сугубо в этом вопросе он был прав. Если власть в стране, где полыхает сочетающаяся с иностранными интервенциями Гражданская война, хочет победить, то без цензуры на сообщения военного характера просто не обойтись. Иначе враг будет знать все. Кстати говоря, в разведывательной деятельности существует специальное направление, которое ныне именуют легальным шпионажем. Это систематическое, тщательное, аналитическое исследование всех публикаций по интересующим ту или иную разведку вопросам, на основе чего делаются очень даже серьезные выводы, нередко высшего политического характера.
Соответственно охрана военных и государственных тайн в СМИ есть очень важное дело государственного характера. Это одна из передовых линий защиты национальной независимости, суверенитета, экономической, военной и политической мощи государства, которая осуществляется в интересах всех граждан того или иного государства.
Почти сразу же цензура была передана под надзор ВЧК. Многие и по сей день ёрничают на этот счет. Но чего тут ёрничать, когда понятно, что функция обеспечения государственной безопасности не может реа-лизовываться без соответствующего контроля, в том числе и за публикациями в СМИ. А то ведь такого наболтают… Вспомните хотя бы годы катастройки Горбачева, и вам все станет понятно.
Или, например, нередко ёрнически ссылаются на мартовское 1927 года распоряжение Главлита, в котором говорилось: «Всем гублитам, облитам, крайлитам. Срочно. Секретно.
С получением сего не допускать в печати… никаких сведений и рассуждений тревожного характера о перспективах урожая в настоящем году, причем к числу таких сведений надлежит отнести и такие, которые хотя и не говорят непосредственно о самом урожае (например, неблагоприятные метеорологические наблюдения и т. п.), но могут быть истолкованы как угроза урожаю. Запрещается публиковать сведения: 1) о хлебном экспорте; 2) существовании разных видов цензуры; 3) работе и структуре ОГПУ; 4) о Кремле; 5) о крушении поездов; 6) случаях самоубийства и умопомешательства; 7) местонахождении членов Правительства; 8) девальвации червонца».
Возьмем, к примеру, запрет на публикации, касающиеся урожая и экспорта хлеба. Еще в четвертой книге пятитомника указывалось, что едва только был провозглашен курс на индустриализацию, Запад ввел против Советского Союза так называемую «золотую блокаду», в соответствии с условиями которой в качестве оплаты за поставляемое промышленное оборудование от СССР требовали поставок зерна, а не золота. Соответственно обладание хотя бы минимальными сведениями о видах на урожай позволило бы тому же Западу сбивать цены на советское зерно, в результате чего сильно пострадали бы планы индустриализации. В свою очередь, любые тревожные сведения о видах на урожай внутри страны могли бы откровенно спровоцировать рост цен на хлеб внутри Советского Союза, что неминуемо привело бы к социальному взрыву с крайне негативными политическими и иными последствиями. Тем более что 1927 год был годом «военной тревоги» — Советский Союз опасался вооруженного нападения консолидированными силами Запада. И только внутреннего взрыва нашей стране и не хватало.
Если хотя бы по минимуму знать такие нюансы истории, то не возникнет мысль о том, чтобы ёрничать по поводу таких цензурных ограничений. Но, увы, наши журналюги единственное, что умеют, так это в полной мере соответствовать поговорке «галопом по Европам», то есть ничего толком не знать, но с видом всезнающих знатоков вещать каждый раз очередную глупость. «Владыка журнализм! Глупец, которому дано при помощи столбцов дурачить по утрам три тысячи глупцов!» — говаривал еще Альфред де Мюссе.
Возьмем запрет на публикацию сведений о структуре ОГПУ. Положа руку на сердце скажите, где вы видели действующую спецслужбу, которая на всеобщее обозрение выставляла бы свою внутреннюю структуру? Это же полный нонсенс с точки зрения государственной безопасности!
Возьмем запрет на публикацию сведений о Кремле или местонахождении членов правительства. Ведь и так должно быть понятно, что это относится к сфере государственной безопасности, а потому по определению не должно попадать в прессу. Во всяком случае, особенно в той части, которая касается намерений того или иного члена правительства выехать в то или иное место. Потому как могут быть покушения. Сколько их было — никто уже не сосчитает. Но для сведения читателей сообщу, что именно в 1927 году по указанию из-за границы, прежде всего из Великобритании, внутренняя оппозиция откровенно стала проводить курс террора, прежде всего в отношении представителей власти, причем как в центре, так и на местах. ОГПУ располагало документальными сведениями на этот счет.
Или запрет на информацию о девальвации червонца. Во-первых, значительная часть сведений о финансовой системе и политике государства в этой сфере по определению является закрытой, а нередко и совершенно секретной. От этого зависит не только ее устойчивость, но устойчивость всего государства. Не говоря уже о том, что любая просочившаяся информация на этот счет может привести к крайне негативным последствиям. Это правило, которое соблюдается практически во всех государствах мира. Во-вторых, именно в то время западными странами осуществлялся комплекс мер по подрыву финансовой системы Советского Союза. В том числе и с помощью массовой заброски в СССР фальшивых советских денежных купюр. Соответственно любая информация о действиях властей по защите своей финансовой системы априори должна была быть закрытой.
Наконец, о запрете на публикацию информации о железнодорожных катастрофах, умопомешательствах, самоубийствах. Прежде всего информация о таких катастрофах имеет по меньшей мере двоякий негативный смысл. С одной стороны, подрывает доверие к транспортной системе государства, а тогда железнодорожный транспорт имел (впрочем, и имеет поныне) исключительное, в том числе и транзитное, значение. Ну, и кто выиграл бы, если бы с утра до вечера публиковали сообщения о железнодорожных катастрофах, если Советских Союз солидно зарабатывал на транзитных железнодорожных перевозках?
Что касается информации об умопомешательствах и самоубийствах, то характер ее негативного воздействия на общество едва ли стоит подробно разъяснять. А в те времена такая информация была неприемлема для печати еще и потому, что на Западе очень ловко ее обыгрывали. Вот, мол, до чего большевики довели дело со своими планами преобразования общества — народ умом трогается, кончает жизнь самоубийством. Ну, и нужно ли это было Кремлю?