Речь идет вовсе не о семейных, а о макросоциальных проблемах. В патриархатном и, особенно, в монотеистическом обществе, отцовство – своеобразная вертикаль власти, где каждый вышестоящий начальник – символический отец нижестоящей власти, которую он порождает, содержит, контролирует, дисциплинирует и наставляет на путь истинный. Людям, привыкшим воспринимать государственную власть как отцовское начало («царь-батюшка», «отец народов», «вождь и учитель» и т. п.), нужно символически осиротеть, понять, что государство не зачинает, не питает и не воспитывает своих подданных, а только контролирует их поведение, причем не столько в интересах подданных, сколько в интересах господствующего класса. Граждане демократических стран, не считающие своих правителей отцами и готовые, как бы это ни было трудно, брать ответственность за свою жизнь на себя, в политическом смысле – сироты. Без учета этих моментов обсуждать философию и психологию отцовства невозможно.

Однако нас интересуют не отвлеченные символы, а проблемы реальных отцов из плоти и крови. Чтобы разобраться в сложном хитросплетении биоэволюционных, социокультурных и психологических процессов, мы начнем с общей характеристики роли и функций отцовства по данным эволюционной психологии, а затем суммируем основные тенденции социальной истории отцовства на Западе и в дореволюционной России. После этого рассмотрим, как и почему представления об отцовстве и отцовские практики изменились в новое и новейшее время, какие это порождает новые социальные и социально-педагогические проблемы и как их решают на Западе и в постсоветской России. Исходя из этого, нам, возможно, станут яснее психологические проблемы современного отцовства: а) что отцы дают детям, б) что отцовство дает мужчинам, в) от чего зависят индивидуальные стили отцовских практик и степень их успешности и, наконец, г) в какой социальной и психологической помощи нуждаются отцы.

У большинства биологических видов, за исключением некоторых птиц, отцовский вклад сводится к оплодотворению самки (Redican, 1976). В уходе за собственным потомством самцы большей частью не участвуют, а при случае могут его даже сожрать. Особенно плохими отцами считаются львы, медведи и лангуры. Впрочем, есть и приятные исключения. Например, самцы мартышек-мармозеток в течение первых двух лет жизни своих малышей 70 % времени носят их на себе, отдавая самкам лишь для кормления. Отец-бобр, передвигаясь по пруду, поощряет своих детенышей держаться за свой хвост. Замечательными отцами являются волки, которые не только снабжают свое потомство пищей, но и заботливо обучают его необходимым жизненным навыкам.

У некоторых высших животных, например у гамадрилов, существует даже своеобразный институт адопции (усыновления или удочерения), когда подчиненные, низкоранговые самцы, не имеющие возможности обзавестись собственным потомством, берут на себя заботу о чужих детенышах. Впрочем, функции этого института спорны. В одних случаях это похоже на популяционный альтруизм, который нередко проявляют самки, сообща выращивающие чужих детенышей; при этом самец, берущий на себя опекунские функции, социально вознаграждается тем, что повышает свой групповой статус. В других случаях, «удочеряя» маленькую самочку и терпеливо ожидая ее созревания, самец просто готовит из нее будущую «жену».

Вообще поведение самцов по отношению к детям и подросткам сложнее и разнообразнее, чем было принято думать. Хотя самцы млекопитающих редко физически заботятся о своем потомстве, многие приматы проявляют заботу о детенышах и подростках своего стада в форме груминга, ношения детенышей на себе, их поддержки в соревновательных играх и защиты от убийства. Поскольку самцы обычно спариваются не с одной, а с несколькими самками, определить, является ли такое поведение проявлением избирательной отцовской заботы о собственных потомках или о младших членах стада вообще, казалось невозможным: откуда мы знаем, чьим именно потомком является данный детеныш? Генетические методы помогли решить эту проблему.

Наблюдая в течение трех лет за пятью группами диких бабуинов (Papio cynocephalus) в Кении, ученые с помощью ДНК точно определили отцов 75 подростков. После этого оказалось, что о собственных отпрысках взрослые самцы заботятся больше, например оказывая им поддержку в соревновательных играх, чем о детенышах тех самок, с которыми они просто спаривались, и тем более – о «посторонних» подростках. Как самцы узнают, что детеныш свой, остается загадкой, но поддержка в соревновательных играх может способствовать приобретению детенышем более высокого ранга и предохранять его от травм и стрессов, так что это можно считать проявлением отцовской заботы (Buchan et al., 2003).

Эволюционная психология и ее новейшая субдисциплина – эволюционная психология развития (изучение индивидуального развития в свете общих принципов эволюционной психологии) не сводится к констатации отдельных фактов, но формулирует ряд закономерностей эволюции и факультативного (то есть необязательного) проявления отцовского вклада.

По мнению Дэвида Гири, объем отцовской заботы зависит от трех главных факторов: 1) выживание потомства, 2) благоприятные условия для спаривания и 3) уверенность в собственном отцовстве (Geary, 2005).

Первый фактор, выживание потомства, означает, что если отцовский вклад мал или не влияет на вероятность выживания или качество потомства, то отбор будет благоприятствовать тем самцам, которые при наличии дополнительных брачных партнеров бросают своих потомков. Если отцовский вклад способствует относительному, но не абсолютному улучшению шансов на выживание или улучшение качества потомства, то отбор будет благоприятствовать самцам со смешанной репродуктивной стратегией. Поведение самцов может варьировать в зависимости от степени их интереса к спариванию и/или родительству или от социальных (статуса самца, наличия потенциальных партнерш) и экологических условий (например, наличия пищи).

Второй фактор, благоприятные условия для спаривания, означает, что если отцовский вклад не обязателен и у самцов имеются партнерши для спаривания, то отбор будет благоприятствовать либо тем самцам, которые бросают своих потомков (если отцовский вклад мало влияет на выживание и качество потомства), либо, если отцовский вклад улучшает шансы на выживание и улучшение качества потомства, смешанной самцовой репродуктивной стратегии. Социальные и экологические факторы, неблагоприятные для спаривания самцов (например, если самки рассредоточены в пространстве или у них нет явных признаков овуляции), будут снижать издержки отцовского вклада. В таких условиях отбор будет способствовать отцовскому вкладу, если этот вклад повышает степень выживания или качество потомства, не возлагая при этом на самца дополнительных больших издержек.

Третий фактор, уверенность в отцовстве, означает, что если уверенность низкая, то отбор будет благоприятствовать самцу, бросающему свое потомство, если же уверенность в отцовстве велика, то отбор будет благоприятствовать отцовскому вкладу, а) если вклад улучшает выживание или улучшает качество отпрыска и б) связанные с вкладом издержки (например, уменьшение возможностей для спаривания) меньше связанных с ним выгод. Когда уверенность в отцовстве высока и его издержки (в смысле потерянных шансов на спаривание с другими самками) также высоки, отбор будет способствовать самцам со смешанной репродуктивной стратегией.

Эта теория имеет отношение не только к животным, но и к человеку. Гири подробно обсуждает, например, такую проблему, как влияние отцовского вклада на физическое благополучие ребенка. Это непростой вопрос. В традиционных обществах показатели детской смертности всегда тесно связаны с отцовским вкладом: дети, растущие без отцов, умирают раньше. Но найти здесь причинную связь не всегда удается. Во-первых, «высококачественные» мужчины, как правило, соединяются с такими же «высококачественными» женщинами, поэтому приписать ответственность за пониженную смертность их детей только отцам невозможно. Во-вторых, неясна связь косвенных генетических факторов и непосредственного родительского влияния на детей. В-третьих, некоторые отцовские практики адресованы не столько детям, сколько женщинам, которых мужчины хотят привлечь или удержать (забота о ребенке усиливает расположение женщины к мужчине).