После невероятных трюков на теннисном корте мне пришлось как следует помыться под душем и переодеться. Потом я потихонечку вышел на улицу, чтобы осмотреться.

Ночью я намеревался произвести хирургическую операцию, чтобы Херст прожил еще восемнадцать лет, обещанных ему Компанией. Мне предстояло незаметно оперировать спящего Херста. Для этого нужно было найти какой-нибудь путь в его покои помимо лифта. Однако ни в одном из помещений, где я до сих пор бывал, не было никаких признаков лестницы. Как же к Херсту поднимались слуги?!

Я обошел весь дом и ощупал его стены локатором, обнаружившим два пути наверх. Больше всего мне подходила узенькая винтовая лестница, начинавшаяся на восточной террасе. Я мог незаметно пробраться к ней через сад, подняться наверх, откорректировать сердце Херста и так же незаметно убраться восвояси. Для этого мне очень пригодятся теннисные туфли, так предусмотрительно предоставленные мне моим же "пациентом".

Я брел в сторону Купальни Нептуна, когда кусты передо мной зашуршали, и на дорожку вылетела заливавшаяся лаем Лернейская Гидра. Я взял себя в руки и не зашвырнул собачонку пинком в Тихий океан. Вместо этого я присел и оскалил зубы.

Гидра заскулила и поджала хвост.

– Привет, Гидрочка! – сказал я. – А где твоя хозяйка?

Закутанная в темную вуаль фигура, неподвижно стоявшая до этого за кустами, пришла в движение.

– Гидра! Гидрочка! – позвала она. – Не приставай к мистеру Дэнхему.

Возникнув из-за угла, Картиманда Брайс остановилась и стала молча ждать, когда я спрошу, откуда она знает, что Лернейская Гидра атаковала именно меня.

Вместо этого я спросил:

– А где ваша новая собачка?

– Все еще на псарне мистера Херста, – ответила Картиманда Брайс, гордо задрав подбородок. – Он любезно приказал изготовить для нее специальную корзинку. Его доброта не знает границ!

– Он мужчина что надо! – согласился я.

– В этой жизни он так же щедр к окружающим, как и в предыдущих, – продолжала Картиманда Брайс. – Он научился щедрости еще в бытность цезарем. Видите ли, когда правишь целой империей, становишься или отпетым мерзавцем, или человеком неземного благородства. На нашего гостеприимного хозяина лавровый венец подействовал исключительно благотворно. У него, безусловно, очень древняя душа…

– Ну да?!

– Да, да! Он много раз появлялся на этот свет в разных обличиях. Он был и фараоном, и цезарем, и царем царей, – сообщила мне миссис Брайс таким обыденным тоном, словно перечисляла хорошие оценки Херста в школьном табеле. – При этом ему предстоит еще очень много потрудиться на нашем уровне бытия… Вам, наверное, интересно, откуда я все это знаю?

– Да! Действительно! Как вы все это узнали? – вежливо спросил я.

– Благодаря моему дару, – печально улыбнувшись, заявила миссис Брайс и вздохнула. – Этот дар – мое благословение и проклятье одновременно. Духи постоянно нашептывают мне свои тайны. Я описала эту страшную и сладкую муку в романе "Ковенант", основанном, разумеется, на опыте моих прошлых жизней.

– А я его еще не читал.

– Он так же печален, как и многие жизни, которые мне пришлось прожить, – с новым вздохом поведала мне миссис Брайс. – Его действие разворачивается в тринадцатом веке среди дивных шотландских нагорий. Одна прелестная юная девушка внезапно понимает, что загадочным образом читает прошлые и будущие жизни всех, кого видит. Разумеется, этот талант становится ее роком. Она обретает своего давно потерянного возлюбленного, бывшего солдата в войске Марка Антония, которого она встретила, когда прислуживала Клеопатре. Теперь он – ее возлюбленный – благородный разбойник, и, зная, что его ждет виселица, девушка решает умереть вместе с ним…

– Мрак! – сказал я. – Ну как? Роман покупают?

– Публика, – ответила миссис Брайс, – как всегда, приняла его весьма благосклонно.

– Его будут экранизировать? – спросил я.

– Нет, – смерив меня оценивающим взглядом, ответила миссис Брайс – Экранизировать будут "Страстную женщину". Это роман о шотландской королеве Марии Стюарт. Он написан парадоксально. С точки зрения ее верной собачки. Может быть, я еще смогу убедить мисс Гарбо сняться в главной роли, но сейчас речь не об этом! Мистер Дэнхем, вы производите на меня необычное впечатление. Скажите, вы ведь работаете в кинематографе?

– Я работаю у Луиса Б. Мейера.

– Да, да, – пробормотала миссис Брайс, отступила на шаг и взглянула на меня, прикрыв ладонью глаза. – Но это еще не все… Какая у вас длинная тень, мистер Дэнхем… Ну да! Конечно! У вас тоже древняя душа!

– Да? – спросил я и попытался определить, не исходит ли от Картиманды Брайс какое-нибудь особенное излучение.

Может, она из тех необычных смертных, которые обладают сверхчувствительным магнитным полем, совпадающим с вневременными волнами? Такие люди могут почувствовать то, что не дано знать остальным. На манер тех, кто принимает радио передачи пломбами в зубах.

Не обнаружив ничего особенного в персоне миссис Брайс, я решил, что она, наверное, заигрывает со мной, думая, что я помогу ей уговорить Грету Гарбо сняться в фильме по ее роману на студии "Метро-Голден-Мейер". Впрочем, знай миссис Брайс о наших с Гретой отношениях, она не питала бы таких иллюзий.

– Да, да! Я вижу вас на берегах Средиземного моря! Вот вы деретесь с грабителями на какой-то узкой улочке… Это же Венеция! Во времена дожей!… А вот вы в Египте, мистер Дэнхем. Во времена пленения народа Израилева фараоном. Вы любили одну девушку, и если бы не жестокий надсмотрщик…

Возможно, Лернейская Гидра и чувствовала, что я – не простой человек, но ее хозяйка несла полную чепуху.

– Не может быть!

– Может, – заявила миссис Брайс, оторвав взор от кроны огромного дуба, в которой, она, судя по всему, и почерпнула эту бесценную информацию. – У вас бывают странные видения, мистер Дэнхем? Вы видите во сне чужие города, древние времена?

– Да! – не удержался я от того, чтобы сказать правду.

– Что ж. Если вы пожелаете узнать больше о своем прошлом, я, пожалуй, смогу вам помочь. – С этими словами миссис Брайс приблизилась ко мне и взяла меня за руку под визг непрерывно вившейся у нее под ногами Лернейской Гидры. – Я кое-что понимаю в, так сказать, эзотерических материях. Мне и раньше приходилось помогать мечущимся душам разгадать тайну своего прошлого. На самом деле, я – своего рода детектив. Например, я чувствую, что вам нравятся произведения мистера Дэшила Хеммета [Хеммет Дэшил (1894-1961) – американский писатель, один из создателей американского детектива, автор нашумевшей книги "Мальтийский сокол" (1930).] – подытожила миссис Брайс с загадочной улыбкой Моны Лизы.

Я ослепительно улыбнулся ей в ответ. Лернейская Гидра поджала хвост и заскулила еще пронзительней.

– Ну вы даете, миссис Брайс! – воскликнул я, вцепился в руку миссис Брайс и стал ее трясти с воодушевленным видом. – Я действительно люблю детективы!

Я не сомневался в том, что эта стерва упомянула Дэшила Хеммета потому, что была у меня в комнате, шарила среди вещей и натолкнулась там на зачитанный томик "Мальтийского сокола".

– Это вам духи рассказали?

– Да, – скромно потупившись, ответила миссис Брайс.

Сжимая ее руку, я почувствовал, как электропроводимость ее кожи повысилась, а пульс участился. Она врала.

Надо сказать, что мы с Льюисом настолько хорошо воспринимаем подобные проявления жизнедеятельности организма смертных, что детектор лжи по сравнению с нами – детская игрушка.

– Потрясающе! – воскликнул я, отпустив руку миссис Брайс. – Чрезвычайно интересно!… Сейчас меня ждет друг, но нам с вами все равно надо бы об этом поболтать.

– Вы о светловолосом юноше? – многозначительным тоном спросила Картиманда Брайс. – Об этом необычном юноше?… – Скажите, – негромко продолжала она, приблизившись ко мне почти вплотную, – а не является ли он последователем культа Аполлона?

Сначала я очень удивился, потому что Льюис действительно любит распространяться о своем античном происхождении, но потом до меня дошло, что именно имеет в виду миссис Брайс.