«Раскрыв ладонь, плечо склонила…»
Раскрыв ладонь, плечо склонила..
Я не видал еще лица,
Но я уж знал, какая сила
В чертах Венерина кольца...
И раздвоенье линий воли
Сказало мне, что ты, как я,
Что мы в кольце одной неволи
В двойном потоке бытия.
И если суждены нам встречи...
(Быть может, топоты погонь),
Я полюблю не взгляд, не речи,
А только бледную ладонь.
<3 декабря 1910 Москва>
«Обманите меня... Но совсем, навсегда…»
Обманите меня... но совсем, навсегда...
Чтоб не думать, зачем, чтоб не помнить, когда..
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти, в темноте, наобум...
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке...
А очнувшись, увидеть лишь ночь да туман..
Обманите и сами поверьте в обман.
<1911>
«Мой пыльный пурпур был в лоскутьях…»
Мой пыльный пурпур был в лоскутьях,
Мой дух горел: я ждал вестей,
Я жил на людных перепутьях,
В толпе базарных площадей.
Я подходил к тому, кто плакал,
Кто ждал, как я... Поэт, оракул —
Я толковал чужие сны...
И в бледных бороздах ладоней
Читал о тайнах глубины
И муках длительных агоний.
Но не чужую, а свою
Судьбу читал я в снах бездомных
И жадно пил из токов темных,
Не причащаясь бытию.
И средь ладоней неисчетных
Не находил еще такой,
Узор которой в знаках четных
С моей бы совпадал рукой.
<8 февраля 1913 Москва>
«Я к нагорьям держу свой путь…»
Я к нагорьям держу свой путь,
По полынным лугам, по скату,
Чтоб с холма лицо обернуть
К пламенеющему закату.
Жемчугами расшит покров
И венец лучей над горами —
Точно вынос Святых Даров
Совершается в темном храме.
Вижу к небу в лиловой мгле
Возносящиеся ступени...
Кто-то сладко прильнул к земле
И целует мои колени.
Чую сердца прерывный звук
И во влажном степей дыханьи
Жарких губ и знакомых рук
Замирающие касанья.
Я ли в зорях венчанный царь?
Я ли долу припал в бессильи?
Осеняют земной алтарь
Огневеющие воскрылья...
<9 июля 1913 Коктебель>
«„К тебе я пришел через воды…“
«К тебе я пришел через воды, —
Пернатый, гудящий в стремленьи».
– Не жившим не надо свободы...
«Рассек я змеиные звенья,
Порвал паутинные сети...»
– Что в жизни нежнее плененья?
«Скорее, мы будем как дети
Кружиться, цветы заплетая...»
– Мне, смертной, нет места на свете..
«Затихла зеркальность морская...
Вечерние лебеди ясны,
Кренится бадья золотая...»
– Как наручни смерти прекрасны!
<Февраль 1915 Париж>
«Я глазами в глаза вникал…»
Я глазами в глаза вникал,
Но встречал не иные взгляды,
А двоящиеся анфилады
Повторяющихся зеркал.
Я стремился чертой и словом
Закрепить преходящий миг...
Но мгновенно плененный лик
Угасает, чтоб вспыхнуть новым.
Я боялся, – узнав, – забыть...
Но в стремлении нет забвенья.
Чтобы вечно сгорать и быть —
Надо рвать без печали звенья.
Я пленен в переливных снах,
В завивающихся круженьях,
Раздробившийся в отраженьях,
Потерявшийся в зеркалах.
<7 февраля 1915 Париж>
«Я быть устал среди людей…»
Я быть устал среди людей,
Мне слышать стало нестерпимо
Прохожих свист и смех детей...
И я спешу, смущаясь, мимо,
Не подымая головы,
Как будто не привыкло ухо
К враждебным ропотам молвы,
Растущим за спиною, глухо;
Как будто грязи едкой вкус
И камня подлого укус
Мне не привычны, не знакомы...
Но чувствовать еще больней
Любви незримые надломы
И медленный отлив друзей,
Когда, нездешним сном томима,
Дичась, безлюднеет душа
И замирает, не дыша,
Клубами жертвенного дыма.
<8 июля 1913>