– Тетенька, тетенька, миленькая,

Что ты такая уныленькая?

Или не рада, что к нам из села

В город пошла ты, и в город пришла?

– Эк ты, девчонка, горазда болтать.

Чуть подросла, от земли не видать,

Только и знаешь – шуршишь, словно мышь.

Что же ты тетку свою тормошишь?

– Тетенька, может, мой разум и мал,

Только вот вижу – наш смех замолчал.

Тетенька, право, мне страшно с тобой,

Точно здесь кто-то еще есть другой.

– Девонька, эти ты глупости брось,

К ночи нельзя так болтать на авось.

Лучше давай про село расскажу,

После помолимся, спать уложу.

В городе, девонька, все бы вам смех,

В городе много забав и утех.

Наши избенки-то, наше село

Лесом, потемками все облегло.

В лес за дровами – а там лесовик,

Вон за стволом притаился, приник.

Чур меня, крикнешь он вытянет нос,

Так захохочет – по коже мороз.

Ночью, как это так выйдешь на двор,

Звери какие-то смотрят из нор,

Совы на крыше усядутся в 'ряд,

Углем глаза, как у ведьмы, горят.

В избу назад – а в клети домовой,

Ты на полати – а он уж с тобой,

Вот навалился – и стонешь во сне,

Душно так, тяжко так, страшно так мне.

Нежити ходят, бормочут во тьму,

Шепчут, скривясь, – ничего не пойму.

Словно они балалаечники,

Баешники, перебаешники.

Тетка умолкла. Девчонка спала.

Тетки дослушать она не могла.

Обе застыли, и в комнате той

Явно, что кто-то еще был другой.

Я мать, и я люблю детей.

Едва зажжется Месяц, серповидно,

Я плачу у окна.

Мне больно, страшно, мне мучительно-обидно.

За что такая доля мне дана?

Зловещий пруд, погост, кресты,

Мне это все отсюда видно,

И я одна.

Лишь Месяц светит с высоты.

Он жнет своим серпом? Что жнет? Я брежу.

Полно. Стыдно.

Будь твердой. Плачь, но твердой нужно быть.

От Неба до Земли, сияя,

Идет и тянется нервущаяся нить.

Ты мать, умей, забыв себя, любить.

Да, да, я мать, и я дурная,

Что не умела сохранить

Своих детей.

Их всех сманила в пруд Колдунья злая,

Которой нравится сводить с ума людей.

Тихонько ночью приходила,

Когда так крепко я спала,

Мой сон крепя, детей будила.

Какая в ней скрывалась сила,

Не знаю я. Весь мир был мгла.

Своей свечой она светила,

И в пруд ее свеча вела.

Чем, чем злодейка ворожила,

Не знаю я.

О, с теми, кто под сердцем был, расстаться,

О, жизнь бессчастная моя!

Лишь в мыслях иногда мы можем увидаться,

Во сне.

Но это все – не все. Она страшней, чем это.

И казнь безжалостней явила Ведьма мне.

Вон там, в сияньи месячного света,

В той люльке, где качала я детей,

Когда малютками они моими были,

И каждый был игрушкою моей,

Пред тем, как спрятался в могиле

И возрастил плакун-траву,

Лежит подменыш злой, уродливый, нескладный,

Которого я нежитью зову,

Свирепый, колченогий, жадный,

Глазастый, с страшною распухшей головой,

Ненасытимо-плотоядный,

Подменыш злой.

Чуть взглянет он в окно – и лист березы вянет.

Шуршит недобрый вихрь желтеющей травой, —

Вдруг схватит дудку он, играть безумно станет,

И молния в овины грянет,

И пляшет все кругом, как в пляске хоровой,

Несутся камни и поленья,

Подменыш в дудку им дудит,

А люди падают, в их сердце онеменье,

Молчат, бледнеют – страшный вид.

А он глядит, глядит стеклянными глазами,

И ничего не говорит.

Я не пойму, старик ли он,

Ребенок ли. Он тешится над нами.

Молчит и ест. Вдруг тихий стон.

И жутко так раздастся голос хилый:

«Я стар, как древний лес!»

Повеет в воздухе могилой.

И точно встанет кто. Мелькнул, прошел, исчез.

Однажды я на страшное решилась: —

Убить его Жить стало невтерпеж

За что такая мне немилость?

Убрать из жизни эту гнилость

И вот я наточила нож.

А! Как сегодня ночь была, такая

На небе Месяц встал серпом

Он спал Я подошла Он спал Но Ведьма

злая

Следила в тайности, стояла за углом.

Я не видала Я над ним стояла:

Я только видела его.

В моей душе горело жало,

Я только видела его.

И жажду тешила немую: —

Вот эту голову, распухшую и злую,

Отрезать, отрубить, чтобы исчез паук,

Притих во мраке гробовом.

«Исчезнешь ты!» И я ударила ножом.

И вдруг —

Не тело предо мной, мякина,

Солома, и в соломе кровь,

Да, в каждом стебле кровь и тина

И вот я на пруду Трясина.

И в доме я опять И вновь

Белеет Месяц серповидно.

И я у моего окна.

В углу подменыша мне видно.

Там за окном погост. Погост. И я одна.