Я знаю, что Брама умнее, чем все

бесконечно-имянные боги.

Но Брама – Индиец, а я – Славянин. Совпадают ли

наши дороги?

О, Брама – Индиец, а я – Скандинав,

а я -Мексиканец жестокий,

Я – Эллин влюбленный, я – вольный Араб,

я – жадный, безумный, стоокий.

Я – жадный, и жить я хочу без конца, не могу я

насытиться лаской.

Не разум люблю я, а сердце свое, я пленен

многозвучною сказкой.

Все краски люблю я, и свет Белизны не есть для

меня завершенье.

Люблю я и самые темные сны, и алый цветок

преступленья.

Оранжевый, желтый, и красный огонь мне желанен,

как взор темно-синий.

Не знаю, что лучше: снега ли вершин или вихри

над желтой пустыней.

И стебель зеленый с душистым цветком —

прекрасен, прекрасна минута.

Не странно ли было б цветку объявить, что он

только средство к чему-то.

И если ты викинга счастья лишишь – в самом

царстве Валгаллы рубиться,

Он скажет, что Небо беднее Земли, из Валгаллы

он прочь удалится.

И если певцу из Славянской страны ты скажешь,

что ум есть мерило,

Со смехом он молвит, что сладко вино,

и песни во славу Ярила.

Славяне, вам светлая слава,

За то, что вы сердцем открыты,

Веселым младенчеством нрава

С природой весеннею слиты.

К любому легко подойдете,

С любым вы смеетесь как с братом,

И все, что чужого возьмете,

Вы топите в море богатом.

Враждуя с врагом поневоле,

Сейчас помириться готовы,

Но, если на бранном вы поле,

Вы тверды и молча суровы.

И снова мечтой расцвечаясь,

Вы – где-то, забывши об узком,

И светят созвездья, качаясь,

В сознании Польском и Русском.

Звеня, разбиваются цепи,

Шумит, зеленея, дубрава,

Славянские души – как степи,

Славяне, вам светлая слава!

Колибри, птичка-мушка, бесстрашная, хоть малая,

Которой властью Солнца наряд цветистый дан,

Рубиновая фея, лазурная, и алая,

Сманила смелых бросить родимый их Ацтлан.

Веселым пышным утром, когда Весна багряная

Растит цветы, как солнца, как луны, меж ветвей,

Летунья щебетнула: «Тиуй, тиуй,» – румяная,

Как бы цветочно-пьяная, – «Тиуй, – идем, скорей!»

В тот миг жрецы молились, и пение жемчужное

Лазурно-алой феи услышали они,

Пошел народ бесстрашный, все дальше, в царство

Южное,

И красной лентой крови свои обвил он дни.

И Мексика возникла, виденье вдохновенное,

Страна цветов и Солнца и плясок и стихов,

Безжалостность и нежность, для грезы – сердце

пленное,

Сын Бога – жертва Богу, земной – среди богов.

Дабы в Чертогах Солнца избранник знал забвение,

Ему исторгнуть сердце агатовым ножом: —

Разбей земные лютни, забудь напев мгновения,

Там в Небе – Девы Солнца, Бог Семицветник

в нем.

Богиня Белой Жатвы, Богиня Звездотканности,

Бог Пламя, Бог Зеркальность, Богиня Сердце Гор...

Колибри, птичка-мушка, в безжизненной туманности

Ты сердце научила знать красочный узор!

Напряженно-могучий Лингам,

Восприимчиво-влажная Йони,

Эта песня лелейная – вам,

Жизнь и свет на немом небосклоне,

Завлекательно-жадная Йони,

Безыстомно-горячий Лингам.

Вы – отрада зверям и богам,

Вы – заветная радость людская,

Вы дарите гирлянды векам,

И родятся созвездья, сверкая,

Жизнь – все та же, и вечно – другая,

Нераздельны в ней Йони-Лингам.

Вы подобны пьянящим цветкам,

Вы растете в далеком Тибете,

Вы влечете к чужим берегам,

Это вы – Афродита в расцвете,

Адонис в упоительном лете,

И Милитта, о, Йони-Лингам.

Вы подобны бессмертным цветкам,

Вы светло зажигаете взоры,

И Венера идет по волнам,

Будит Пан задремавшие горы,

И в зеленых пещерах Эллоры

Обнимаются Йони-Лингам.

И Изида – добыча мечтам,

И в Истар загорелись порывы,

Стон идет по холмам и лесам,

И глаза так безумно-красивы

У него, андрогинного Сивы,

Сочетавшего Йони-Лингам.