Диана встала с кровати и подошла к окну. Окно ее спальни выходило в сад. Настоящие тропики – ослепительное буйство красок. За садом, до самого моря, видимого вдалеке, простирался безбрежный зеленый луг.

Через сад к дому шел человек. Диана поспешно отступила от окна, спрятавшись за занавеску. Это, естественно, был Энтони. Даже в линялых обтрепанных джинсах, обрезанных выше колен, в белой футболке и теннисных туфлях он смотрелся великолепно.

Он остановился, запустил руки в задние карманы джинсов и повернулся в сторону моря. Легкий ветерок взъерошил его черные волосы, и Энтони нетерпеливым жестом убрал их со лба назад.

Диана смотрела на него не отрываясь. Футболка едва ли не лопалась по швам на его широченных плечах. Даже сама его поза – руки в задних карманах джинсов, широко расставленные ноги – говорила о том, что это мужчина, который осознает неодолимую силу своей мужской привлекательности.

Если бы только она познакомилась с ним при других обстоятельствах… Если б их первая встреча произошла в обстановке, похожей на эту: яркое солнце, покой и нега…

Стоп! – осадила себя Диана. Не сходи с ума. Обстановка здесь ни при чем. Факт все равно остается фактом. Энтони Кабрера Родригес под стать своему витиеватому имени: такой же донельзя аристократичный, надменный и неумолимый. Непреклонный и хладнокровный тиран.

Хладнокровный? О нет. Вряд ли он хладнокровный. Он обнимал ее и целовал с такой безудержной страстью, что у нее даже дух захватывало, а воля слабела, подчиняясь его напору. Что это, интересно? Врожденный талант? Или он просто поднаторел в искусстве соблазнять, практикуясь на бесчисленных женщинах? А в том, что у него было много женщин, Диана не сомневалась.

Она в раздражении отошла от окна.

Какое ей дело, сколько у него было женщин? Сейчас ее волновало одно: как ей продержаться неделю в обществе этого самодовольного индюка. Для себя Диана решила, что общение с мистером Родригесом она постарается свести до минимума.

Решительным шагом девушка прошествовала в ванную. Она быстренько скинула трусики и бюстгальтер, в которых спала этой ночью, бросила их на стул и забралась в душ.

Спать в белье, которое проносила весь день и которое ей предстоит надеть снова… Диана сморщила нос. Но ничего не поделаешь. Это все-таки лучше, чем спать вообще без этого.

Она понимала, что это глупо. В конце концов, она же заперла дверь на замок. Да и вряд ли бы Энтони стал домогаться ее силой. Да, она обвинила его в том, что он похитил ее, но это было сказано так, сгоряча. Диана, естественно, понимала, что такому мужчине, как этот Родригес, не придет даже мысль о том, чтобы воспользоваться беспомощностью женщины.

Список его недостатков занял бы не одну страницу, но Энтони Кабрера Родригес никогда не насиловал женщин. Да и зачем бы ему, если в его арсенале есть более действенные средства сломить любое возможное сопротивление. На ней он тоже испробовал эти методы, и они, надо признать, сработали… Он целовал ее так, что Диане начинало казаться, что она тонет в бурлящем потоке страсти…

– Черт, – выдавила она вслух, гоня постыдные воспоминания. Она же просто была не в себе. Будь она в нормальном состоянии, он бы вообще ничего не добился. Что было, то было. Было да прошло. Все. Проехали и забыли.

Диана закрыла воду, вышла из душа и завернулась в огромное полотенце. Ванная – из мрамора и стекла – была просто роскошной. И здесь было все, что может понадобиться женщине, тщательно за собой следящей. Вчера она этого не заметила, была слишком уставшей. Но теперь провела самую тщательную инспекцию пузыречков и баночек с кремами, пудрами и лосьонами.

Очевидно, женщины часто гостят в этом доме, хотя Диана с трудом представляла себе, что кто-то из них останавливался в этой комнате. Наверняка все они обретались в спальне Энтони. В его постели. Они лежали рядом с ним долгими темными ночами и просыпались в его объятиях, когда в окно льется жаркий свет солнца, а горячие поцелуи мужчины доводят тебя до пика возбуждения…

– Тебе надо взять себя в руки, иначе ты точно сойдешь с ума, – сказала она себе вслух. Ее отражение в зеркале согласно кивнуло. Диана улыбнулась и закуталась в белый велюровый халат, который сняла с крючка на двери. Продолжая улыбаться, она причесала мокрые волосы и пошла обратно в спальню.

– Доброе утро.

Энтони сидел на разобранной постели, прислонившись спиной к изголовью кровати, закинув руки за голову и положив ногу на ногу.

Девушка буквально опешила. Она даже вскрикнула от испуга, как будто он неожиданно материализовался из воздуха.

– Надеюсь, вам хорошо спалось?

– Как вы сюда попали? – с трудом выдавила Диана из себя.

– А это имеет значение?

– Мне бы следовало догадаться, что у вас есть ключ от этой комнаты. И я вовсе не удивляюсь, что вы им воспользовались.

– Ах, дорогая. Очень обидные ваши слова, – он улыбнулся дразнящей и легкой улыбкой.

– В двери нет замка. Точнее он есть, но сломан. Наверное, я должен был вас предупредить.

– Да, – натянуто проговорила Диана.

– Наверное, все-таки стоило предупредить. И еще вам бы стоило выучить одно простое правило: если дверь закрыта, надо сначала в нее постучать и дождаться, пока вас не попросят войти.

Энтони поднялся с постели и медленно подошел к Диане почти вплотную. Он оглядел ее с головы до ног. На этот раз взгляд его задержался на ее груди, выступающей под халатом.

– Я стучал, но мне никто не ответил. Она, наверное, в душе, подумал я. А когда вернется в спальню, кожа ее будет влажной и будет пахнуть…

– Это что, сирень?

Сердце у Дианы бешено заколотилось. Отступить пусть даже на шаг, и он решит, что она его боится. А она не боится. Бояться ей нечего. Ведь именно в этом она убеждала себя. Или нет?

– Обычное мыло, – холодно проговорила Диана, вскинув подбородок.

Энтони улыбнулся.

– Может быть, мой подарок произведет на вас большее впечатление, чем мои слова?

– Вы только зря тратите время. Мне не нужны никакие подарки.

– Правда? – Он беспечно пожал плечами.

– Это Ева меня надоумила. Сказала, что вы, наверное, захотите переодеться во что-нибудь чистое.

Энтони поднял с постели маленький аккуратный сверток.

– Я вам кое-что принес, но если вам, правда, не надо…

– Погодите.

Она легонько коснулась его руки. Теплая и упругая кожа. Диана отдернула руку и убрала ее в карман халата.

– Я… я не поняла. Когда вы сказали «подарок», я как-то не подумала, что вы принесли мне одежду…

– А что вы подумали? Что я принес вам бриллианты? – Энтони по-прежнему улыбался, но взгляд его сделался ледяным. Он долго смотрел на нее, потом пожал плечами и протянул сверток:

– Тут не совсем ваш размер, но это лучшее, что я сумел подобрать за такое короткое время.

Диана подумала о Еве, которая была ниже ее ростом дюймов как минимум на пять и весила фунтов на восемьдесят больше.

– Все в порядке, – сказала она, принявшись разворачивать пакет.

– Меня не волнует, как я буду выглядеть. Я просто хочу переодеться в чист…

У нее вдруг пересохло во рту. Это были шорты, явно принадлежащие Энтони. Сама мысль о том, что одежда, которую носил этот мужчина, будет касаться ее кожи… Ну и чего здесь такого? – принялась убеждать она себя. Не будь идиоткой.

Ей удалось выдавить вежливую улыбку.

– Вы правы. Я и раньше носила мужские шорты. Брала потихоньку у братьев. Папа не одобрял, когда девочки ходят в джинсах, так что пока я не выросла и не смогла поступать по-своему…

– Меня вовсе не удивляет, что вы не любите следовать правилам.

– Правила, устанавливаемые деспотично, это уже не правила, – резко бросила Диана.

– Это приказы.

Энтони в изумлении приподнял бровь.

– А разве это не одно и то же?

– Конечно нет! Никто не должен слепо повиноваться приказам других. Это… это бесчеловечно – заставлять людей делать лишь то, что хотите вы.

– Это камешек в мой огород? Я, по-вашему, бесчеловечен?