Несколько месяцев спустя я приехала в Афганистан — продолжить свою работу: выслушивать женщин, которые сумели пережить талибов с их режимом. Бесправных, живущих в грязи. Дни напролет я слушала истории о том, как их били, унижали, как у них на глазах расстреливали их мужей. Одну историю я вспоминаю постоянно, возможно, потому, что она похожа на мою собственную. Это история двух молодых женщин, они были жестоко избиты за то, что ели мороженое. Я пытаюсь представить, как отказ от мороженого может укрепить добродетель и отвратить зло. Пытаюсь представить, что мой отец занимается порнографией, или продает оружие, или работает сутенером, или производит ванильное мороженое.

Когда я в сотый раз рассказала эту историю, моя хозяйка, Сунита, терпеливая, но воинственная женщина, сказала: «Ив, у нас для тебя особый подарок. Мы хотим отвести тебя в тайное место, где женщины могут есть мороженое. Если нас поймают, то могут выпороть или еще как-то наказать. Все зависит от того, в каком настроении будут талибы». У меня начинает бешено биться сердце.

Мы быстро направляемся к ресторанной стойке. За ней есть комната. Вокруг нас как стены натянуты четыре простыни. Мы садимся. Владельцы ресторана начинают нервничать. Мы ждем.

Приносят блюда с ванильным мороженым. Сунита приподнимает паранджу, осторожно и тщательно пристраивает ее на голове как фату. Долго смотрит на блюдо. Ждет меня. Талибы ездят кругами по базару на своих грузовых тойотах, и мороженое перестает быть моим врагом. Сунита рискует жизнью ради моего удовольствия. Она хочет разделить его со мной. В конце концов мой жир со всей очевидностью уступает по важности свободе. Я съедаю мороженое.

Ив ест мороженое.

Ванильная сладостная нелегальщина тает во мне.

Я ем мороженое за женщин Кабула,

Кандахара, Мазари Шариф.

Я ем за Бернис,

нарушительницу телесных законов,

купавшуюся голышом в бассейне

поднимавшую высокие волны в лунном свете.

Она сказала мне: «Да, я толстая, и что?»

Я ем в ее честь.

Я ем за Прию

на беговой дорожке в спортзале «Санрайз»,

в честь ее любви к жади, потому что он поддерживает ее сари.

Я ем за свою московскую переводчицу, уверенную в том, что целлюлит — это противник коммунистов, и обожающую свой исконно русский жир.

Я ем за Хелен Герли Браун,

она позволяет себе быть собой.

Я ем за Нину и ее удаленную грудь.

Я ем за Кармен и ее сало.

Я ем вместе с Сунитой в задней комнате афганского ресторана.

Я ем, проглатываю.

Чтобы продлить удовольствие.

Чтобы у меня было будущее.

Я ем за всех.

За моего друга.

Ведь с ним я могу быть открытой, вместо того, чтобы быть жесткой.

Я ем за маму.

За себя.

Мягкий живот,

милосердный живот, прими, пожалуйста.

Позволь жирной, сладкой сахарной влаге проникнуть внутрь и окутать меня. Позволь мне не бояться полноты, не бояться, что меня увидят такой.

Возможно, «быть хорошей» не значит «от всего избавиться».

Возможно, «быть хорошей» значит «научиться жить в бардаке,

в данном моменте,

в мороженом,

в хрупкости,

в ошибках,

в изъянах».

Возможно, то от чего я хотела избавиться, —

лучшее во мне.

Думай страстно.

Думай полно.

Думай взросло.

Думай округло.

Быть может, «хорошая» — значит, умеешь жить на всю катушку каждую секунду.

Наше тело — это страна,

единственный город,

единственная деревня,

единственное что угодно,

что мы когда-либо будем знать.

Рим, Кабул, Сан-Франциско, Бомбей, Пуэрто-Рико, Найроби, Нью-Йорк.

Наше тело — кладезь историй

о мире,

о земле,

о матери.

Наше тело — это мать.

Наше тело пришло от Матери.

Наше тело — наш дом.

Мы здесь плачем.

Нас тут нашли.

Мы женщины.

Нас слишком много.

Мы пусты.

Мы полны.

Мы живем в хорошем теле.

Мы живем в отличном теле.

Отличное тело.

Отличное тело.

Отличное тело.

ОСОБАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ

Хочу особо поблагодарить Питер Аскина, Айлин Смит, Гари Саншайн и Прию Пармар за их неоценимую помощь в поиске нужных слов.

Говорю спасибо Харриет Лив, Мэтью Рего, Майклу Рего, Хэнку Лингеру, Аллисон Праути, Келли Гонда, Джой де Менил, Нэнси Роуз, Джоржу Лейну и Шарлотте Шиди за продвижение этой пьесы.

Дальше я назову и поблагодарю тех, кто помогли моей пьесе, моему сердцу, моему телу, мне, какая я есть. Вот они: Эй-си-ти, Кевин Адамс, Паула Аллен, Кейтлин Белл, Николлета Билли, Кэти Бишоп, Рада Борик, Клинт Бойд, Роберт Брил, Хелен Герли Браун, Оливер Кэмпбел-Калдер, МаюнгХи Чо, Харриет Кларк, Диана де Вег, Боб Феннел, Джерри Линн Филдс, Айлиен Фишер, Джейн Фонда, Элиза Гутерц, Вендал Харрингтон, Дебора Хечт, Сьюзан Хилферти, Меллоди Хобсон, Хизер Китчен, Лиза Легилоу, Элизабет Лессер, Сесиль Липворф, Колин Лавли, Верной Макинтош, Пат Митчелл, Тони Монтеньери, Эмма Майлз, Шила Невинс и НВО, Шаел Норрис, Хиббак Осман, Шарон Отт, Праттиба Пармар, Карей Перлоф, Ричард Петерсон, Джоанна Фальцер, Арабелла Пауэлл, Кэрол Фокс Прескотт, Сил Рейнолдс, Ким Роузен, Изабелла Росселини, Рад Сербедижа, Барри Силвер, Дэвид Стоун, Сьюзан Свои, Ленка Удовики, Дэвид Ван Тигем, Лаура Вагнер, Кетрин Веслинг, Марион Вудман. Спасибо театру «Репертори» в Сиэтле, театральной труппе «Улисс».

Я хочу сказать спасибо женщинам, чьи тела я очень люблю, чьи истории здесь прозвучали. Это женщины из Турции, Греции, Италии, Франции, Германии, Великобритании, Боснии, Хорватии, Македонии, Болгарии, Гватемалы, Мексики, США, Бразилии, Кении, Багам, Южной Африки, Косово, Пуэрто-Рико, Индии, Пакистана, России, Палестины, Иордании, Египта, Израиля, Австралии, Канады, Филиппин, Ирана, Кореи, особо хочу отметить женщин Ирака и Афганистана.

Хочу поблагодарить женщин из организации RAWA, это они накормили меня мороженым в Джелалабаде.

Спасибо мой любимой семье. Это Дилан, Шива, и Коко Макдермотт, моя мама Крис, моя сестра Лаура, мой брат Куртис.

А также мой возлюбленный и друг Ариель Орр Джордан, его любовь и вера поддерживали и вдохновляли меня каждый день.