Я начал смутно догадываться, о чем он говорил.

– Деформироваться, вроде как пластилин между пальцами?

– Совершенно верно! Каждому энергосодержанию соответствует своя деформация или точка на оси…

Вдруг я все понял!

– Гениально! Последовательно перемещая, как вы говорите, тело вдоль оси «эф», вы можете получить из него все, что можно получить, я имею в виду любые формы?

– Вот именно!

– Из железного куба можете получить шар, эллипсоид, кольцо, ведро, колесо, проволоку, все-все, при одной и той же массе материала?

– Совершенно точно!

– Так это же…

– Вот именно! – прервал меня Олег, и его глаза засветились. – Когда мы первый раз все это увидели, мы думали, что сойдем с ума, до того это было невероятно. Представляете, профессор медленно вращал лимб с делениями, соответствующими координатам «эф», и на ваших глазах помещенное в колпак тело изгибалось, сжималось, вытягивалось, сворачивалось в клубок, расползалось в тонкий лист, в общем, вело себя, как живое. Все, что можно себе представить, плавно переходило одно в другое, и это было сказочное зрелище…

– Потрясающе! – воскликнул я.

– Но и это еще не все! Самое интересное происходило в критических точках…

– Что это за точки?

– При очень большом энергосодержании тело вытягивалось в тончайшую нить, рассыпалось в порошок, а затем…

– Что?

– Затем превращалось в жидкость, расплавлялось и, наконец, испарялось… Ведь это тоже формы… Жидкость и газ…

– Здорово! – восхищенно прошептал я, представляя, что, имея такую машину, можно раз и навсегда отказаться от всяких станков и приспособлений и делать из любого материала все, что угодно. Просто поставь лимб на нужную точку, и баста!

– А обратно? – вдруг спросил я.

– Можно и обратно. Вы вращаете лимб против часовой стрелки, и тело, проходя все формы в обратном порядке, возвращается к началу координат, то есть к своему первоначальному виду.

– Так это же революция! – воскликнул я. – Вирейскому нужно дать Нобелевскую премию!

Лицо Олега внезапно нахмурилось.

– Ах, да… – виновато произнес я.

– Нет, вы, кажется, ничего не знаете, – сказал он и вздохнул. – Впрочем, ладно, расскажу… Дело в том, что… Как вам сказать… Когда тело переходит в точку, соответствующую газообразному состоянию, давление и температура газа, естественно, очень высокие.

– Я думаю!

– Да. Так вот, в критических точках стеклянные колпаки часто лопались. Тогда-то мы и заказали вам кварцевый…

– Ясно. Впрочем, постойте! Колпаки лопались, и, значит, ваше тело того, испарялось в воздух?

– Н-не совсем… Там у нас автоматика. Перед тем, как наступала катастрофа, газ мгновенно перекачивался в металлический баллон… Мы устанавливали новый колпак и медленно впускали в него газ, одновременно возвращая тело ближе к началу координат…

– Н-да… Но ведь могло получиться, что часть все же вылетит или останется в баллоне…

– Так оно и было… Вернувшись к началу оси «эф», тело всегда было немного легче…

– Утечка?

– Да. Вирейский настаивал на срочном изготовлении кварцевого колпака. А до его изготовления он приказал поставить на лимб ограничитель и предохранитель, которые бы не позволяли телам принимать критические формы… Предохранитель ставил я…

Я почувствовал какую-то смутную тревогу. Уставившись в пол, Олег продолжал.

– Это случилось неделю тому назад… Мы пришли в лабораторию к десяти утра. Вирейский, как правило, приходил минут на десять позже. Но вот проходит полчаса, час, два, а его нет… Кто-то обратил внимание на то, что дверь в кабинет, где установлен «эф»-транслятор, открыта… «Эф»-транслятор – название машины для передвижения вдоль оси «эф». Я вошел в кабинет и долго не мог сообразить, что в нем изменилось… И вдруг я увидел… Зеркало!

– Зеркало?

– Да. Знаете, такое высокое, трюмо… Раньше оно стояло в углу, возле окна, а теперь оно было рядом с колпаком, приставленное к столу…

– Для чего?

– Слушайте… Дальше я увидел, что стеклянный колпак наверху треснул и что манометр на металлическом баллоне показывал сто пятнадцать атмосфер… И еще там, где стоял мой предохранитель, на лимбе, были видны следы гари… Сгорел дроссель…

– Ужас, – почему-то произнес я, ничего не понимая. – А при чем тут зеркало?

– Он хотел за собой наблюдать…

– Кто?

– Вирейский…

– Вы шутите…

– Нисколько… Колпак ведь огромный, два с половиной метра в высоту, метр в диаметре. Он в него влез и поставил лимб на автоматическое вращение… Он решил проехать вдоль оси «эф», немного вперед и вернуться… Но ограничитель и предохранитель не сработали…

– Боже праведный! – не удержался я. – Значит, Вирейский…

– В запасном железном баллоне…

Я поежился как будто от ледяного ветерка.

– Что же теперь будет? – шепотом спросил я.

– Нужен срочно кварцевый колпак…

– Вы думаете?

– Это последний шанс…

– А если утечка, и часть профессора того?..

Я глупо присвистнул и повертел рукой в воздухе.

– Тогда конец…

Мы больше не разговаривали. Я улегся на койку и, как Олег, стал смотреть в потолок… А фантазия рисовала мне страшные картины. Что в зеркало увидел профессор? Может быть, из высокого и тощего на каком-то этапе стал низеньким и толстым? Широкоплечим и мускулистым, как атлет, уродливым, как Квазимодо? А может быть, на оси «эф» была точка, в которой он превратился в женщину? Например, в Джиоконду? Бр-р-р! А дальше? Вирейский в форме куба, Вирейский в форме холодильника, Вирейский в форме веревки или жидкости! Да, жидкости, которую можно перелить в бутыль. Если она разобьется, Вирейский превратится в лужу на мостовой, и его разбрызгают по сторонам колеса грузовика! Если жидкость, в ней все должно перемешаться, и тогда нет никакой надежды при путешествии обратно поставить все на прежнее место… А тем более, если газ, да еще утечка… Прибыв в начало координат, «Мнимая ось» может оказаться с изъянами.

Бедный Вирейский! Бедный Олег! Все бедные.

И все же это гениально – перемещать тела вдоль оси «эф»! Революция – в технологии, в хозяйстве, на транспорте!

Не знаю, сколько применений для «эф»-транслятора я придумал за одну ночь. Когда я заснул, мне снились переходящие одна в другую формы различных тел, и время от времени перед глазами мелькала фигура «Мнимой оси», Вирейского, одна из возможных форм на бесконечном пути.

Через сутки после того, как Олег уехал со своим колпаком, я получил от него коротенькую телеграмму. «Все в порядке. Он жив…» Я до сих пор не знаю, что произошло. Может быть, его выпустили из железного баллона и вернули к началу координат? А может быть, он туда и не попадал, а просто «разыграл» ребят, которые затянули установку кварцевого колпака?

Об этом мне напишет Олег в обещанном письме.