Цэ поднял самодельный перископ с пола и просунул его одним концом в нижнюю левую часть окна. Сам он также уселся слева от окна, подогнув ноги в носках под ягодицы. Он стал поворачивать ближайшую к себе часть перископа отверстием на себя, а другую — от себя. Завершив эту операцию, он взглянул в маленькое зеркальце у основания трубки. В нем Цэ увидел отражавшуюся во втором зеркальце часть улицы, за которой из окна иным способом он никогда бы не смог наблюдать.

Благодаря зеркалам стал виден восточный угол особняка, который образовывали две стены: ближайшая к бетонному гаражу и та, что выходила на улицу, собственно фасад. У самого угла, где верх стены сада, залитый цементом, из которого торчали куски разбитых бутылок, встречался с кирпичной кладкой стены особняка, рос пучок травы. Задержавшись на этом пучке травы, устройство с зеркалами двинулось дальше, и Цэ, хотя и под углом, но мог теперь смотреть на фасад и стену сада, начинавшуюся с другой стороны дома.

Поскольку угол был достаточно большой и для наблюдения необычный, приходилось долго рассматривать все детали, чтобы понять, что они собой являют.

Глядя через перископ, за один раз можно было охватить взглядом только часть фасада, да и та казалась вытянутым ромбом, и лишь единственная деталь архитектуры особняка видна была без искажений и целиком — это полукруглый каменный козырек, поддерживаемый двумя мощными колоннами, и две каменные ступеньки, на края которых эти колонны и опирались.

Поперек этого каменного крыльца тянулся тротуар, проходивший около дома. В тот момент, когда экс-шофер-наблюдатель наблюдал за тротуаром, по нему прошел мужчина со спущенной камерой от велосипеда в руке. Поскольку Цэ не следил за этим мужчиной, его фигура появлялась и исчезала в зеркале постепенно: сначала появились ступни и ноги, потом — остальная часть тела и лицо, брови на котором исчезли, как только мужчина поравнялся с крыльцом; затем исчезли ступни и ноги, вслед за ними сдувшаяся трубка покрышки, но вот для того чтобы исчезла верхняя часть тела, погрузившись в невидимое, за пределами поля зрения перископа, потребовалось какое-то время, в течение которого мужчина сделал определенное число шагов.

После того как мужчина со спущенной камерой велосипеда прошел, тротуар продолжительное время оставался пустым.

На одном участке кладки, искаженной такой необычной перспективой, видна была при помощи самодельного перископа ниша, которая только опытным наблюдателем воспринималась как углубление для коричневых ворот, сделанных в стене сада с другой стороны особняка. Из этой ниши вдруг появился покачивающийся зонтик, а вслед за ним полненькая женщина, одетая в пальто цвета нефрита, в маленькой шляпке и с корзинкой в руке. Из-за трещины в одном из зеркал ее внешний вид неожиданно изменился: она выглядела высокой и стройной.

Она повернулась лицом к юго-востоку, пошла в этом направлении по тротуару и начала приближаться к перископу. Цэ стал намеренно следовать за ней своим самодельным устройством, чтобы сохранять в поле зрения всю ее как можно дольше.

Кажущаяся стройной из-за трещины, полненькая на самом деле женщина посмотрела через дорогу в сторону кафе. Она немного приподняла свой зонтик и покачала, как бы приветствуя кого-то, находящегося за дорогой.

— Что сказал бы Джордж, если бы он смог увидеть, как ты заигрываешь со стариной Уаттом? Он посадил бы тебя под замок, вот что он сделал бы, голубушка!

Женщина шла, а зеркала делали свое дело — фигура ее странно исказилась. Ноги ее исчезли почти целиком, видны были только носки высоких ботинок, закрывавших ступни до лодыжек. И в то же время необычайно сильно выдавались вперед грудь и живот.

Женщина шла, и на ее лицо постепенно наползали лоб, волосы, и наконец его полностью скрыла шляпка, на которой чахли искусственные цветы, напоминающие розовые, голубые и желтые снежинки. Она переместилась, и Цэ передвинул свой перископ, чтобы удержать ее в поле зрения.

Теперь видна стала верхняя часть ее головы и шляпка на макушке, увеличившаяся в размерах. Желтовато-беловатые волосы были сколоты на затылке в пучок. Задняя сторона пальто темно-каштанового цвета наползала на зеркало до тех пор, пока под ним не появились ноги в чулках. Вскоре вся женщина помещалась в зеркале: она шла вниз по дороге, держа в одной руке зонтик, а в другой корзинку для покупок. Правая сторона ее фигуры выглядела изогнутой из-за дефекта в перископе — трещины в одном из зеркал. Поскольку она становилась все меньше и меньше, над ее плечом на некотором удалении появились белый крест и колонны фасада железнодорожной станции.

— Напрасно беспокоилась, дождем еще и не пахнет.

Перископ был извлечен из нижней левой части окна.

А затем положен на пол под это окно.

Цэ отвернулся от передней стены и маленького окна и сел спиной к ним. Он согнул ноги и поставил ступни вплотную к ягодицам, так что колени оказались почти на уровне лица; он положил руки на колени, а подбородком оперся на руки.

Расстояние, отделявшее его от окна, сделанного в задней стене дома и выходившего в сад, примыкавший к особняку, не превышало пяти с половиною метров. Пространство чердака слева от сидевшего Цэ занимало остроносое каноэ, выкрашенное светло-голубой краской. Упоры из легкого дерева удерживали это каноэ в нормальном положении — дном вниз. Сиденья давно убрали, и пространство внутри корпуса было заполнено смесью из стружки и обрывков одеял и закрыто куском парусины. Этот кусок был черного цвета, и маленькие трещины тут и там пересекали его. Один конец парусины свисал с дальнего, если смотреть от Цэ, края лодки, там же в пыли лежали два весла. Слой пыли был весьма толстым. Однако стоит отметить, что к центру чердака он становился тоньше и снова увеличивался по толщине у другого края каноэ. Пол был выложен узкими досками; легко можно было заметить, что он делится на две части. Первые два метра от передней стены гаража до щели, которая тянулась от одной боковой стены до другой, неразборные. А дальше, за той щелью, доски были сколочены в блоки, по четыре доски в каждом, которые, очевидно, могли сниматься, так что эта часть пола убиралась при необходимости, например, когда надо было убрать на чердак гаража такой большой предмет, как каноэ.

Вдоль другой боковой стены, с правой стороны от сидевшего Цэ, лежали картонные коробки с напечатанными на них названиями разных продуктов, супов, круп, консервированных бобов и коробки с вещами Цэ. У одной из этих коробок стояла пара ботинок. Ботинки были черные; не так давно их вычистили и отполировали до блеска. Своим видом они резко контрастировали с грязными и штопаными носками на ногах мужчины.

Картонные коробки были закрыты. На одной из них, ближайшей к передней стене гаража, лежала книжка в яркой мягкой обложке. Надпись на обложке гласила: «Убийца из города. Сенсационный роман». Под надписью была картинка, на ней изображен мужчина, балансирующий на деревянной доске, которая тянулась от одного небоскреба к другому. В каждой руке он держал по пистолету. Казалось, что он стреляет в четырех мужчин, бегущих вслед за ним. А позади него еще один мужчина пытался паяльной лампой пережечь деревянную доску. Цэ взял эту книгу и раскрыл ее. Первый рассказ назывался «Среди пропавших». Цэ начал читать его.

Перевернув две страницы, он захлопнул книгу и отбросил ее в угол чердака легким движением кисти. Она приземлилась в заполненном пылью пространстве, где скат крыши сходился с поверхностью пола. Крышу сделали из легкого металла, изогнутого, как шифер, так что вся она была одинаково волнистой. Она не была сплошной, но набрана из листов; через равные промежутки от одного конца гаража к другому тянулись ряды болтов, соединявших эти листы. Головки болтов от времени позеленели.

Свет на чердаке казался тусклым.

Вскоре легкий шум заполнил пространство чердака. Постепенно он становился сильнее. Капли дождя падали с неба и стучали по покатой крыше гаража. Покатая крыша была сделана из легкого металла. Дождь барабанил по нему. Дождь становился сильнее, капли тяжелее и стук громче. Капли дождя собирались в струйки и бежали по скатам крыши к водосборникам, тянувшимся вдоль обеих боковых стен гаража. Водосборники под углом сходились к водосточным трубам — по одной у каждой стены. Вода с шумом неслась по трубам, это было слышно даже на чердаке. Но ни одна капля не попадала внутрь чердака.