Он отогнал от себя мрачные мысли и поднял руку, приближаясь к часовому. Городской стражник громко приветствовал его, а затем прокричал, обращаясь к собравшимся на улицах, чтобы дали дорогу лорду.

Рэннольф проехал через ворота и попал в раскрытые объятия своего мирного и процветающего города. Улицы были заполнены народом. Он сначала удивился, а затем внезапно его осенило:

– Темрик, что же ты мне не напомнил, что сегодня День весны? – обернулся он к своему брату. – Мы могли бы приехать вчера вечером и принять участие в празднике.

Брат его пожал плечами.

– Я и не подумал об этом.

– А что скажешь, если мы сейчас проедем на городскую площадь и посмотрим, что и как?

Темрик лишь усмехнулся в ответ, Рэннольф повернул гнедого коня и направился к городской площади, осторожно пробираясь сквозь толпу.

Горожане, стояли вдоль улиц и приветствовали лорда Грэстана, и вот уже образовалась широкая дорога, по которой мог проехать вооруженный отряд. Те, кого он знал, махали ему руками и выкрикивали приветствия. Рэннольф отвечал им тем же.

Как всегда, городской совет установил высокий помост перед церковными дверями, в тени двух высоких старых каштанов. И там, на том самом месте, которое занимал обычно лорд Грэстан, восседал сейчас сэр Гилльям. Рядом с братом находилась женщина, ослепительно прекрасная, в одеянии лилового цвета с серебром. Она сидела, отвернувшись от рыцаря, вся поглощенная разговором с женщиной, сидящей рядом с ней.

Кто же это? Он нахмурился. Неужели его брат принялся ухаживать за дочерью какого-нибудь купца, не получив на это его одобрения? Но кто же тогда стоит позади этой девушки? Как, да ведь это старая Ильза! Он еще никогда не видел, чтобы горничная его мачехи была одета во что-нибудь более роскошное. И тут он все понял, и у него перехватило дыхание. Его жена!

Прикрыв на короткое мгновение глаза, Рэннольф снова вспомнил ее образ, когда она стояла перед ним без всяких покровов, скрытая лишь водопадом сияющих черных волос. Господи Иисусе! Он постарался освободиться от видения и открыл глаза.

Теперь взгляд женщины был устремлен прямо на него, и приветливая улыбка пряталась в уголках ее губ и играла в глубине темно-синих глаз. Любая другая женщина казалась бы поблекшей в таком богатом наряде, однако яркость одеяния его жены только подчеркивала ее необыкновенную красоту. Он внимательно рассматривал ее, вспоминая нежный овал ее щек и такие прелестные полные губы. Взгляд его устремился ниже. Хотя верхнее ее платье было зашнуровано не так туго, как этого требовала мода, нельзя было ошибиться, угадывая под одеждой пикантную округлость ее груди.

Рэннольф с трудом сглотнул. Хотя она и пыталась это скрыть, в ней пылало пламя такой соблазнительной и манящей страсти, что у любого мужчины начинала кружиться голова. Он отвел было глаза, но понял, что его внимание все время устремляется к Ровене. Рэннольф снова взглянул на жену, и тут их взгляды встретились. Она долго, не отрываясь, смотрела на него, а затем улыбка ее медленно исчезла, а на лице застыло выражение странной неопределенности: не то опасения, не то вины…

Лорд Грэстан прищурился. Они с Гилльямом составляли прекрасную пару – оба были молоды и одинаково привлекательны. Он перевел взгляд на своего брата и снова вступил в схватку с демонами, которые, как ему казалось, давно ушли в прошлое. И тут Гилльям тоже поднял глаза и на мгновение улыбнулся, прежде чем черты его лица приобрели выражение знакомого ему вызова.

Рэннольф был готов уже ответить «нет», но в это время толпа подалась назад. Ну что же, если горожане снова хотят увидеть эту старую игру… Он быстро кивнул и спрыгнул с коня, а брат его вскочил на ноги.

Его жена потянулась, дергая за рукав Гилльяма, и это движение намекало на фамильярные отношения между ними. Ровена что-то торопливо говорила. Лицо женщины исказилось от страха. Гилльям либо не обратил на это внимания, либо не слышал. Он уже соскочил с помоста и принялся кружить вокруг своего брата с комически-притворной осторожностью.

Рэннольф пристально посмотрел на них. Хотя он и предполагал, что это невозможно, но не мог отогнать от себя снова пробудившиеся мысли о предательстве. Однако в тот же момент он запретил себе думать о подобных вещах, сам придя в ужас от того, что такие страшные подозрения могли прийти ему в голову. Лорд Грэстан постарался сосредоточить все свое внимание на игре, которую предстояло изобразить. Зрители вокруг затаили дыхание.

Послышался скрежет металла, когда Рэннольф и его брат достали из ножен оружие. И через секунду с громким звоном сталь встретилась со сталью.

Ровена вскочила на ноги и что-то закричала. Слова ее были заглушены воплями толпы, принявшейся подбадривать своих давних любимцев. Однако у Рэннольфа не было времени на раздумья, за кого же боялась его жена, так как Гилльям с легкостью избежал ловушки, которую он только что ему расставил.

Они не разыгрывали это представление с тех пор, как Гилльям отправился в крестовый поход к Святой земле. В те времена его младший брат из всех приемов предпочитал очертя голову бросаться вперед, доверяя в наступлении только своей превосходящей силе и большему весу. Рэннольфу не составляло труда очень просто преградить ему дорогу и загнать в угол при помощи одного или двух обводных ударов. Теперь этого не получилось. Мальчик по праву носил свои шпоры.[17]

Со времени начала схватки протекали минуты, одна за другой. Гордость лорда Грэстана росла, помогая ему справляться с усталостью. И только удача, а вовсе не мастерство, предоставила ему миг, когда Рэннольф увидел свой шанс и выбил меч у молодого рыцаря.

– Сдавайся, – потребовал он, приставляя меч к горлу брата.

– Ты превзошел меня на этот раз, – рассмеялся Гилльям, глядя на него чистыми голубыми глазами, искрящимися счастьем.

Рэннольф внимательно вглядывался в его лицо, словно надеясь и боясь найти то, о чем ревниво думал перед поединком, но перед ним стоял только беззаботный мальчишка. Внутреннее напряжение куда-то ушло, и он сам устыдился своих собственных сомнений.

– Да, но и погонял же ты меня, – возразил он, убирая в ножны меч и снимая с головы шлем.

– Добро пожаловать домой, – прежде чем убрать свой меч, молодой рыцарь, по-медвежьи, обнял своего старшего брата, чуть не переломав тому ребра.

– Знаешь, старина, в годы твоих скитаний за границей мне больше всего не хватало именно этой нашей игры.

– Не так уж я и стар, – Рэннольф широко усмехнулся. – Вот когда ты одолеешь меня, тогда я точно состарюсь!

– А откуда тебе знать, что я не позволил тебе выиграть на этот раз? – с лукавым выражением поинтересовался Гилльям.

Лорд Грэстан откинул голову и расхохотался. К черту все проблемы! Сейчас он свободен от службы при дворе и своих обязанностей. Он вернулся домой и рад этому. Но особенно важно, что Гилльям тоже стоит рядом с ним.

– Это не ты позволил мне выиграть, а я позволил тебе быть милостиво побежденным. – Рэннольф повернулся к помосту, дабы официально приветствовать свою жену.

Ровена с трудом перевела дыхание, пытаясь подавить в себе ярость, когда муж ее начал приближаться к помосту. Так это была игра! Мальчишеское бахвальство! У нее чуть сердце не разорвалось от беспокойства, что они поубивают друг друга. А они, оказывается, всего лишь забавлялись. Ее пальцы вцепились в складки платья.

– Милорд, мой муж! – Несмотря на все ее старания, голос Ровены прозвучал резко и немного сердито.

Улыбка на лице мужа исчезла, а с ней, казалось, ушла и вся жизнерадостность из его глаз. Лицо Рэннольфа окаменело в горькой гримасе, которую она так хорошо запомнила со дня их венчания.

– Миледи, – только и произнес он.

Итак, он все еще не примирился с этим браком. Ну, ему придется примириться, как только он увидит все, что она проделала в его владениях. А сейчас лорду Грэстану надлежало встать рядом с ней. Но вместо того, чтобы подняться на платформу, Рэннольф отвернулся и снова вскочил на коня. Ровена, не веря своим глазам, уставилась на мужа. Он не может быть так жесток. Унижение ее было полным.