Между прочим, из антропного принципа следует, что наша Вселенная скорее всего не исчерпывает собой весь материальный мир, что наряду с ней в Природе существует бесчисленное множество других вселенных, возможно, обладающих иными физическими свойствами. Иначе было бы чрезвычайно трудно объяснить, почему именно в нашей Вселенной сложился именно тот редчайший комплекс физических условий, который только и делает возможным формирование сложных систем и живых структур. Вероятность случайной реализации подобного благоприятного сочетания условий исчезающе мала! Но если вселенных бесчисленное множество, то в одной из них такой комплекс вполне мог реализоваться — и мы появились и существуем именно в этой Вселенной.
Это, однако, отнюдь не означает, что только наша Вселенная является обитаемой. Если иметь в виду биологическую жизнь, то скорее всего это действительно так. Но если справедлив наш вывод о том, что материя целенаправленно создает живые структуры, способные бороться с накоплением энтропии, и если это свойство материи является универсальным, то и в других вселенных должны возникать формы жизни, адекватные окружающим условиям. Они могут быть совершенно непохожи на биологическую жизнь. Единственное свойство, которое их объединяет, — способность сознательно создавать маловероятные состояния.
В то же время можно предположить, что деятельность разумных существ представляет собой далеко не единственный фактор, противостоящий в Природе накоплению энтропии. Во всяком случае, в последние годы благодаря успехам теории самоорганизации и ряда других теоретических исследований вырисовывается весьма любопытная картина. Складывается впечатление, что хаос, т. е. совершенно беспорядочное случайное нагромождение элементов и форм, в действительности представляет собой отнюдь не конечную, тупиковую стадию эволюции сложных систем, а состояние, которое является «источником» высших форм порядка, основой для формирования практически ничем не ограниченного многообразия упорядоченных структур, сколь угодно сложных и высокоорганизованных образований.
Это означает, что в неживой природе процессы самоорганизации материи могут протекать и сами по себе, без участия мыслящей материи.
Вернемся, однако, к тем необычным формам жизни и разума, которые могут оказаться адекватными вселенным с иными физическими свойствами, чем наша Вселенная. Ничего определенного, тем более конкретного, об этих формах жизни мы не знаем. Если не считать некоторых чисто абстрактных соображений, которые нет возможности проверить. Пожалуй, более изобретательны писатели-фантасты, предложившие несколько весьма экзотических моделей живых и разумных существ. Достаточно вспомнить Черное облако Фреда Хойла или Мыслящий океан Станислава Лема…
В свое время оживленно обсуждались различные функциональные определения живых и разумных систем. В числе признаков подобных систем упоминались такие, как способность обмениваться веществом, энергией и информацией с окружающей средой, способность к самосохранению, способность прогрессивно развиваться, способность передавать свою структуру потомству, способность адаптироваться к внешним условиям, а на высших ступенях развития — способность сознательно познавать и преобразовывать окружающий мир. Не будем сейчас вступать в дискуссию по вопросу о том, в какой степени перечисленные признаки отражают реальное положение вещей и насколько универсальными они являются. Между прочим, в неявной форме они содержат и указание на способность живых систем вести борьбу с энтропией. Представляется, однако, что эта способность настолько характерна для живых существ, что о ней следовало бы говорить открытым текстом.
Но если жизнь в самом деле является атрибутом материи, одной из субстанций, порождаемых материей для компенсации разрушительного действия второго начала термодинамики, то логично предположить, что разумные обитатели Вселенной должны обладать потенциальной способностью оказывать существенное влияние на состояние окружающей среды. И не только в масштабах своей планеты, своей планетной системы и даже своей галактики, но и в масштабах Вселенной. Иными словами, не исключено, что именно в борьбе с энтропией и состоит космическое предназначение разумных обитателей Вселенной, в том числе человека и человечества.
И пусть земная цивилизация при современном уровне ее научно-технического развития подобные задачи решать пока еще не в состоянии. Однако в последующем, расширяя и совершенствуя свою антиэнтропийную деятельность, человечество сможет охватывать ею все более обширные области мироздания. Но для этого, очевидно, совершенно необходимо осваивать космос, развивать космонавтику, совершать все более дальние космические рейсы.
Между прочим, стоит отметить, что если космическое предназначение человека действительно состоит в том, чтобы бороться с хаосом, то закономерно считать, что такова должна быть в принципе и направленность человеческих действий вообще, в том числе направленность поведения человека в обществе, отношений людей между собой.
Как известно, принципы нравственности, о которых в последнее время так много пишется и говорится, выработаны человечеством на основе многовекового практического опыта, осмысления бесчисленных проб и ошибок. Так не вобрал ли в себя интуитивно этот опыт осознание роли человека как разумного существа, противостоящего накоплению хаоса?
Во всяком случае, если внимательно приглядеться, мы обнаружим, что по общечеловеческим меркам безнравственным считается все то, Что ведет к умножению хаоса, т. е. к увеличению энтропии. Поэтому невольно складывается впечатление, что нормы морали, принятые в цивилизованном обществе, являются своеобразным отражением в социальной сфере той антиэнтропийной деятельности, для которой, возможно, и предназначила человека Природа в космических масштабах.
Думается, поэтому, что необходимость соблюдения общечеловеческих норм морали и нравственности — это не только чисто практическая, утилитарная необходимость, без которой невозможна стабильность человеческого общества, но и естественная потребность, вытекающая из самой сущности человека как носителя разума, как части Вселенной.
Если наши рассуждения правильны, то они имеют несомненное отношение к проблеме контактов с инопланетными цивилизациями. Могут ли подобные контакты оказаться опасными для человечества? Вопрос, не раз поднимавшийся и до сих пор вызывающий острые дискуссии.
Между тем логично предположить, что любая технологическая цивилизация, т. е. цивилизация, способная тем или иным способом перестраивать окружающую среду, рано или поздно должна осознать свое космическое предназначение. Именно оно — это осознание явится главным стимулом для развертывания широкомасштабной деятельности по освоению космоса. Одновременно появится и основополагающий стимул для поисков контактов с другими космическими цивилизациями, так как решение задачи управления процессами космического порядка возможно лишь при условии согласованных совместных действий достаточно большого числа космических цивилизаций, консолидации их усилий. В сравнении с этим стимулом любые другие — любопытство, обмен информацией, стремление к диалогу с космическими «братьями по разуму» и тому подобные побуждения — ни в какое сравнение идти не могут.
Видимо, только такой могучий стимул, как необходимость корректировки космических процессов вселенского масштаба ради сохранения условий, обеспечивающих существование жизни во Вселенной, способен заставить космическую цивилизацию направить подавляющую часть своего научного, технического и энергетического потенциала на решение задачи установления межкосмических контактов.
Поэтому логично ожидать, что контакты практически достижимы лишь между космическими цивилизациями, осознавшими свое космическое предназначение, а следовательно, и осмыслившими подлинную природу своих нравственных принципов. Но из этого следует, что подобные цивилизации должны следовать гуманистическим идеалам. Так что опасаться их нет серьезных оснований. Тем более что они должны быть кровно заинтересованы в совместной антиэнтропийной деятельности, а не в конфронтации.