Осенью 1867 г. Юра умер, что стало для Блаватской тяжелым ударом (неизвестно, был ли это ее родной сын или приемный, но она относилась к нему с подлинно материнской нежностью). Крэнстон (в жизнеописании которой мотив материнства Блаватской совершенно отсутствует) пишет, что по приезде в Италию, та каким-то образом оказалась в отряде Гарибальди и была довольно серьезно ранена в сражении под Ментаной. Об участии Блаватской в походе гарибальдистов писали некоторые газеты. Сама она относилась к этим сообщениям достаточно иронично, но, по своему обыкновению, ничего не опровергала (некоторым она даже показывала на своем теле следы от четырех или пяти ран, полученных в том бою).
В описании дальнейших событий у разных авторов опять нет единства. Крэнстон сообщает, что оправившись от ранений, Блаватская поспешила в Грецию. Здесь она получила повеление от Учителя ехать в Стамбул, а оттуда вновь плыть в Индию. Так началось третье, самое таинственное, пребывание Блаватской в этой стране. В анналах Теософского общества не сохранилось о нем практических никаких сведений.
Из многих намеков, рассеянных по сочинениям Блаватской, можно заключить, что то были годы напряженной учебы под руководством Махатмы Мориа и других Учителей.
Переправившись через Гималаи, Блаватская некоторое время провела в «штаб- квартире Братства совершенных адептов», постигая эзотерические буддийские учения. Потом, отправившись в Тибет, она долгое время жила в столице Панчен-ламы Ташилумпо, совершенствуясь под наблюдением опытных наставников в тайных науках Востока. Доверие Учителей к Блаватской было столь велико, что они обучили ее тайному жреческому языку и позволили ознакомиться с несколькими манускриптами, освещающими события глубокой, допотопной древности. В конце 1870 г., когда обучение завершилось, Блаватская через Суэцкий канал вернулась в Европу.
Совсем иначе описаны эти годы в книге Сенкевича. По его словам, после смерти Юры Блаватская и Агарди Митрович некоторое время прожили в Киеве, откуда переехали в Одессу. Здесь они ужасно бедствовали. Бывали дни, когда им буквально нечего было есть Чтоб хоть как-то добыть денег, Елена Петровна пробовала заниматься коммерцией. Она преуспела во всяких рукоделиях, и одно время у нее была мастерская по изготовлению искусственных цветов. Когда это дело себя не оправдало, она изобрела какой-то дешевый способ производства чернил и пыталась наладить их выпуск, но также безуспешно. Начало 1871 г., казалось, принесло надежды на лучшее будущее — Агарди Митрович получил приглашение в каирскую оперу. Блаватская и ее друг спешно отплыли в Египет. Пароход, на котором они совершали путешествие, вез в трюмах большой груз пороха и фейерверков. 4 июня 1871 г., когда судно находился вблизи острова Спеце, на нем начался пожар, закончившийся взрывом. Вместе с многими другими пассажирами во время этой катастрофы погиб Митрович. Блаватская чудом спаслась, но осталась без всяких средств (все ее вещи утонули). Зиму 1871/72 гг. она провела в Каире, перебиваясь с хлеба на воду, а весной 1872 г. вернулась в Одессу. (В книге Сильвии Крэнстон события поданы под другим углом. Здесь сообщается, что, возвратившись в 1871 г. из Индии, Блаватская поселилась на Кипре. В июне она села на пароход, шедший в Египет, и пережила описанное выше кораблекрушение. Затем какое-то время она провела в Александрии и Каире, а в начале 1872 г. отправилась в новое путешествие по Ближнему Востоку посетила Сирию, Палестину, Ливан, Анатолию Из Стамбула она приплыла в Одессу и провела там девять месяцев). Это был ее прощальный визит на историческую родину. Осенью 1872 г. Блаватская навсегда покинула Россию.
Заехав по дороге в Бухарест, она прибыла в Париж, откуда в декабре 1872 г отправила любопытное письмо начальнику жандармского управления города Одессы. В своем послании Блаватская сообщала, что готова по заданию российского правительства исполнять за рубежом обязанности тайного агента. Жандармское управление не пожелало воспользоваться ее услугами, однако за границей каким-то образом стала известна эта сторона интересов Елены Петровны, и репутация «русской шпионки» удерживалась за ней еще в течение многих лет (особенно подозрительно в дальнейшем относились к Блаватской британские колониальные власти в Индии).
Во французской столице Блаватская жила совсем не долго. В июне 1873 г. она уже плыла через океан к берегам своей новой родины — в Соединенные Штаты Америки.
Едва прибыв в Нью-Йорк, Елена Петровна стала хлопотать о получении американского гражданства. Между тем ее жизнь в Америке начиналась не легко. Как раз в это время умер ее отец. Денежные переводы из России прекратились, и Блаватская сильно нуждалась. В целях экономии она поселилась в многоквартирном доме на Медисон-стрит — в одном из самых бедных районов Нью-Йорка. На жизнь ей пришлось зарабатывать изготовлением рекламных карточек, искусственных цветов и галстуков для одного еврея-лавочника. Она также пыталась делать украшения из кожи, но они не пользовались спросом. В октябре 1873 г., после того как Блаватская получила свою часть отцовского наследства, ее материальное положение значительно улучшилось.
Теперь она могла обратиться к тому, ради чего отправилась за океан. В то время Соединенные Штаты переживали период увлечения спиритуализмом. Все необыкновенное, имеющее привкус потустороннего, было в моде и находилось в центре общественного внимания. Блаватская, которая имела способности сильного медиума, предполагала заинтересовать ими американских спиритуалистов. В октябре 1874 г произошла ее знаменательная встреча с корреспондентом влиятельной газеты «Нью-Йорк дейли грэфик», бывшим полковником американской армии Генри Стилом Олкоттом. Олкотт приобрел известность своими репортажами о разного рода таинственных явлениях. Блаватская, читая их, проницательно угадала в авторе родственную душу и постаралась завоевать его дружбу Знакомство будущих основателей Теософского общества состоялось за обедом на ферме Эдди (весьма таинственном месте, где ежедневно являлись призраки, звучали голоса, двигались предметы и творились другие необычные вещи). Полковник галантно поднес огонь к сигаретке своей соседки, после чего завязался оживленный разговор. Вскоре Олкотт был совершенно очарован самой Блаватской, ее рассказами о далеких путешествиях, ее познаниями в области оккультных наук, мистицизма и восточных религий, а также ее даром медиума. Он открыл Блаватской путь в редакцию «Грэфик», и вскоре там стали появляться ее статьи, сразу обратившие на себя внимание. К лету следующего года вокруг Олкотта и Блаватской сложился небольшой кружок нью-йоркских оккультистов, видную роль в котором играл 24-летний ирландец Уильям Джадж. В сентябре 1875 г. они образовали Теософское общество, объединившее первоначально около двух десятков человек. Полковник Олкотт был избран его председателем, Джадж — секретарем. Согласно уставу, общество имело три цели 1) создание ядра всеобщего братства человечества, без различия расы, вероисповедания, пола или цвета кожи; 2) изучение древних и современных религий, философий и наук и объяснение необходимости такого изучения; 3) исследование необъясненных законов природы и психических сил, скрытых в человеке.
Теософское общество следует считать подлинным детищем Блаватской. Хотя официально Елена Петровна занимала в нем достаточно скромную должность секретаря- корреспондента, ее роль, конечно, была много значительнее. Без нее Теософское общество никогда не обрело бы такого влияния, какое имело в дальнейшем, прежде всего потому, что самой теософии как таковой в момент его возникновения еще не существовало. О рождении этого учения стало можно говорить лишь после выхода в свет «Разоблаченной Изиды» — первого фундаментального сочинения, в котором Блаватская попыталась синтезировать философию и науку, историю и предания.
Работать над этой книгой Елена Петровна начала летом 1875 г и вскоре ушла в нее с головой. Она не выходила из дома, проводя целые дни в постели (утром она любила писать лежа в кровати) и за письменным столом, выкуривая бессчетное количество сигарет. В иные дни Елена Петровна проводила за работой до 18 часов. Несмотря на большой объем (более тысячи печатных страниц), книга была закончена сравнительно быстро и вышла в свет осенью 1877 г. Успех ее был необычайным. Первый тираж в 1000 экземпляров разошелся всего за десять дней. Также быстро раскупили несколько следующих переизданий. (Успех Блаватской тем более знаменателен, что ей пришлось писать книгу на английском языке, который она никогда всерьез не изучала.)