— Я их хорошо знаю, — заявила девушка. — Я у Крейзи неделю жила, когда была в Питере! Она говорила настолько уверенно, что у меня появились некоторые сомнения. Всмотревшись пристальнее, я еще раз убедился, что лицо девушки мне совершенно незнакомо. К тому же она была чуть полная и невысокого роста — совершенно не в Крейзином вкусе. Вот если бы она сказала, что жила дома у Гоблина! Пока я над этим размышлял, наша провожатая выдала еще одну порцию «информации для размышлений»:

— Еще я Джонни знаю! — сообщила наша провожатая, а потом добавила как бы с намеком:

— Причем лично знаю, можно даже сказать — близко!

Тут я не выдержал — думал прямо сказать этой пизде, чего я про нее думаю. Но Доцент положил мне руку на плечо и мягко подтолкнул вперед, дескать — «Иди, давай!». Вот я и пошел — отвернувшись в сторону и повторяя про себя любимую присказку Маклауда: «Пусть ебет тебя собака злая — а не такой орел, как я!»

Постепенно поля закончились, и мы вошли в лес. Первое, что бросилось мне в глаза — это невообразимое количество упаковочной веревки, растянутой между деревьями. Казалось, что ее тут километры и километры — натянутые параллельно веревки выходили из-за стволов, тянулись, на сколько хватает глаз, и снова скрывались между деревьями.

— Это границы каналов и рек, — объяснила наша провожатая, — между веревками будет вода, а за веревками — суша. Дело происходит в средневековой Голландии, игра рассчитана на отыгрыш экономики и мореходства. На игре будет «реальный» кабак, в который сегодня завезли пиво и водку, так что…

— Да ты что? — оживились мы. — Отличная новость!

Вскорости лесная тропинка вывела нас на просторную поляну, целиком заполненную палатками и снующим туда-сюда игровым народом.

— Сюда! — заявила девушка, показывая пальцем на одного из обитателей стоянки. — Все вопросы к нему! Следующие полчаса мы «включали дурака» перед местными «мастерами».

— Что еще за взносы? — кричал Барин. — У нас в ЛП отродясь не слыхивали ни о каких взносах! И почему у вас игра не по Толкиену? Разве так можно?!

За небольшое время мы убедили «мастеров» в том, что перед ними — кучка выживших из ума периферийных «толчков». Свихнувшихся на «Властелине Колец» и весьма ограниченно понимающих ролевые игры. В конце концов «мастера» решили пустить нас на игру «без взносов» — как только услышали, что в Лодейном Поле только и разговоров, что про их сраную игру. Так что постепенно разговор сместился к обсуждению наших будущих ролей:

— У нас в ЛП файтеров совсем нет! — разорялся Барин. — Ребята заточены на отыгрыш экономики, и хотя у нас мало опыта …

Поначалу мы даже не заметили, что за нашей беседой с «мастером» наблюдает еще один человек. Это оказался Золото из московского Города Мастеров — человек, который неплохо знает меня и Барина в лицо. Он сидел на бревне, выпучив глаза и зажав рот руками — наблюдая, как Барин жалуется «мастерам»:

— Мы драться не можем, у нас даже оружия нет!

Заметив Золото, я ткнул Барина локтем — «смотри, дескать, кто там сидит!» Тогда Барин, ни на секунду не переставая жаловаться и ныть, принялся из-за спины «мастера» грозить Голдовому кулаком. «Не выдавай нас, будь человеком!» — было написано у Барина на лице. Золото посмотрел на нас еще с минуту, а потом встал и ушел за палатку — видно было, что ему трудно сдерживать смех.

— Ну что же, ребята! — принял решение «мастер». — Мы поставим вас в город Гаагу, а чтобы вам было легче втянуться, дадим вам с собою опытного игрока! Эй, там, позовите мне … Мы не стали спорить, так что через несколько минут наш отряд доукомплектовали «старшим» — невысоким толстячком, державшимся с необычайной серьезностью. Как выяснилось, в своей жизни он посетил целых пять игр — на одну меньше, чем наши товарищи разогнали в прошлом году. Так что это был тот еще «опытный игрок».

К поставленной перед ним задаче толстячок подошел с невиданным рвением. Когда он только открыл рот, мы долго не могли сообразить — серьезно он говорит или шутит? Но толстячок вовсе не шутил!

— Игроки должны слушаться «мастеров»! — твердил толстяк. — На игре это самое главное! Нужно вовремя платить взносы и выполнять данные тебе поручения! Нельзя нарушать правила, нельзя пить, нельзя ругаться матом! Похоже, толстячок говорил все это всерьез — сам верил в эту чушь и старался убедить нас.

— Иначе — удаление с полигона, — испуганно шептал толстячок, — «черный список» и недопуск на игры! По его лицу видно было: такого «недопуска» толстячок боится больше всего.

— А взносы? — решил уточнить я. — Если кого-нибудь выгонят с игры, ему вернут взносы?

— Что вы, — удивился толстяк, — конечно же, нет! Ведь это значит, что человек нарушил правила, ослушался «мастеров»! Его имя внесут в «черный список», и он уже никогда … Тут я услышал, как Барин принялся тихонько напевать себе под нос:

Вечерело, так что мы разожгли костер и принялись решать одну из самых насущных проблем — где нам достать водки на сегодняшнюю ночь? Тут мы припомнили, как по пути к стоянке заглядывали в местный «кабак». Там нашим глазам открылась волнующая картина: какие-то господа укладывали в специальную яму не меньше тридцати поллитровых бутылок водки. Игровые деньги нам уже выдали (ими оказались старые советские монеты — очень распространенная «игровая валюта» в те времена), кроме того, Строри дал нам в дорогу литровый пакет из-под кефира, доверху набитый точно такими же монетами. Так что мы могли позволить себе скупить весь кабак, да вот проблема — официально он начинал функционировать только с десяти утра следующего дня. А ждать до утра нам, понятное дело, не хотелось. Тогда мы с Доцентом отправились в кабак, а Дурман вырезал себе деревянный костыль и ушел с Барином на «мастерскую». Не так давно он купался в парке «Кузьминки» и попал ногой на кусок ржавой трубы. Острый край срезал ему с голени шмат мяса вместе с надкостницей, из-за чего нога у Дурмана превратилась в сплошную незаживающую язву. На эту игру Дурман сбежал прямо из больницы — и теперь решил обратить к нашей общей выгоде эту досадную неприятность.

— Смотрите, чего у меня с ногой! — причитал Дурман перед «мастерами», а ему вторил Барин. — Парню просто пиздец! Его нужно в город везти!

Понятно, что вести Дурмана в город никому не хотелось, так что собравшиеся принялись вместе «искать решение».

— Может, ему водки дать? — предложил Барин. — Тогда бы он смог потерпеть до утра! Мы могли бы купить ее за игровые деньги, если бы вы нам разрешили! Тогда бы не пришлось … В это время мы с Доцентом подошли к кабатчику и заявили:

— Уважаемый, бери рацию и звони на «мастерскую»! Спроси, можно ли нам получить водку сегодня, не дожидаясь утра? Мы из Гааги, гонец от нашей стоянки уже на «мастерской» — договаривается!

— Святая наивность! — смеясь, ответил кабатчик, но рацию все-таки взял и принялся вызывать:

— Валинор, ответьте Таверне! Валинор — Таверне! Тут пришли из Гааги, проcят им водку продать! Что им сказать?! Повисло секундное затишье, а затем рация прохрипела ответ:

— Продавайте, как слышите?! Поняли меня?!

— Подтверждаю, — удивленно ответил кабатчик, а затем положил рацию на стойку и повернулся к нам: — Сколько?

— Четыре бутылки, — ответил я, а когда кабатчик открыл рот, чтобы возразить, выложил на стол перед ним несколько «крупных» монет. — Не беспокойся, деньги у нас есть! Так что будь любезен, сделай нам еще два хлеба и пять баночек шпрот!

По возвращении в лагерь у нас назрела еще одна проблема — наш «новый главный» был категорически против употребления водки.

— Алкоголь на игре НЕЛЬЗЯ! — визжал он. — За это вы можете быть удалены с полигона! К счастью, Кузьмич сумел найти доводы против этой «несокрушимой» позиции: