Пуруша ("человек") индоиранцев — не жертва об­стоятельств, а, как указано в гимне, приносящий себя в жертву герой. Во имя чего?

Когда боги соткали жертвоприношение

С Пурушей в качестве жертвы,

Весна была его жертвенным маслом,

Лето — дровами, осень — жертвой.

Его в качестве жертвы кропили на жертвенной соломе,

Пурушу, рожденного вначале.

Его принесли в жертву боги,

Садхья и риши.

Итак, боги "соткали жертвоприношение", а вместе с ним весну, лето и осень, использовав Пурушу в качестве первоосновы. Кроме дэвов ("сияющих"), высших бо­жеств, в этом приняли участие божества рангом пони­же — садхья ("долженствующие быть реализованны­ми"), а также обожествляемые люди — риши ("изре­кающие", "песнопевцы", "сказители").

Песни, желание, сияние — как это зыбко, не правда ли? Да и жертвенное масло, которым окропляют Пуру­шу в начале творения,— это тоже нечто бесформенное и текучее. Однако приносят его в жертву на соломе, слу­жившей, как известно, одной из разновидностей брасма­на ("молитвы"), возносящего на небеса. Затем следуют дрова, то есть срубленные деревья, за ними — "жертва", нечто, сотканное богами. Мир становится все веществен­ней и организованней, верно?

Вот в этом и заключается смысл жертвоприношения Пуруши: превратить начинающийся год из желаемого в действительный, обеспечить ему правильный ход. Жертвенный человек выступает конкретным, уже состоявшимся явлением, из которого "песнопевцы", "жаждущие" и "сиятельные" сотворяют реальное бу­дущее.

Следы подобных ритуалов в катакомбных могилах не редкость. Есть обрубленные или залитые охрой ноги, есть отчлененные и очень сложно обработанные го­ловы...

Развитие последнего ритуала особенно сближает жертвоприношения из катакомбных могил с образом Пуруши. Так, в кургане у села Пелагеевка Николаев­ской области обнаружено три катакомбных погребения с жертвоприношениями черепов. Вокруг головы древней­шего из этих трех погребенных установили три разных сосуда. Два вылеплены из глины и украшены изображе­ниями несущейся птицы ("весна", сосуд перед лицом по­гребенного), а также элементами "древа жизни" ("лето", перед лбом погребенного); третий сосуд распо­лагался над теменем покойника и представлял собой чашу, изготовленную из черепа человека ("осень", ко­нечная жертва из "Гимна Пуруше"). У головы погре­бенного насыпали кости различных существ (всевозмож­ных "животных, живущих в воздухе, в лесу и в деревне": карпа, рыси, собаки, быка, лошади).

В двух последующих погребениях ритуал упростился: в одном из них найден обломок черепа, а в другом — чаша из золистой массы, полученной при сожжении головы человека. Полусферическое дно чаши было укра­шено крестом, окаймленным концентрическими круга­ми и полуовалами — символикой солнца, рождающегося из лона небес.

Луна из (его) духа рождена,

Из глаза солнце родилось,

Из уст — Индра и Агни,

Из дыхания родился ветер.

Впоследствии наряду с сосудами из золистой массы стали практиковать подобную символику и на самих головах. Помимо обычных татуировок и роспи­сей, распространился обычай отчленения голов, снятия с них (вывариванием и т. д.) мягких тканей и замены их "вечными" глазами, устами, ушами и лицами, из­готовленными из смеси глины, охры, раковин, золы и т. п., то есть из различных элементов мироздания.

Жертвенный человек, таким образом, уподоблялся Вселенной,

Которая была и которая будет.

Он также властвует над бессмертием...

Таково его величие,

И еще мощнее, чем оно, (сам) Пуруша.

Четверть его — все существа.

Три четверти — бессмертное на небе.

Как далеко, насколько выше это судьбы Энкиду! И насколько менее развита личность Пуруши!..

Так что же важнее: развитие, но и страдание лич­ности или растворенность человека в обществе, но так­же и во Вселенной?

Вопрос вопросов гуманистов и просветителей всех времен и народов. Вот если бы удалось соединить раз­витие личности с приобщенностью ее ко Вселенной!.. К этому, по существу, и стремится прогресс. И первый шаг в этом направлении был сделан Пурушей, а не Энкиду.

Второй продолжил путь первого... и оказался в нравственном и в социальном тупике. Почему? Да пото­му что отошел от природы.

Пуруша ценой сверхнапряжения, ценой мученической самоотдачи еще сохранял эту исконную связь; рубя­щий же "древо жизни", убивающий "вечного духа", преследующий "лучи сияния" Энкиду уже расторг с природой кровные связи.

Но мог ли прогресс обойтись без преодоления тупи­ка — рабства, крепостничества, гнета империализма? Очевидно, нет. Во-первых, в силу закона пульсации ("отрицание отрицания") любого развития. Во-вторых, потому что дальнейшее развитие производительных сил человечества не могло обойтись без преобразования своей основной составляющей — производителя, самого человека. Личность должна была вычленяться из перво­бытной общины! И она вычленилась, преобразовав естественное сообщество людей в искусственно создан­ное государство.

Пуруша — это личность-младенец, который с кровью, в буквальном значении этого слова, продирает­ся из утробы первобытнообщинной формации. Энкиду — это личность-ребенок, кричащий, в буквальном значе­нии этого слова, от неустроенности рабовладельческого строя.

А путь к взрослению так нелегок, так долог... Мать-Природа не дала на дорогу бессмертия, оставив его у себя. Человечеству пришлось на ходу сотворить веру в божье царство и загробную жизнь...

ПРЕДТЕЧИ ДАНКО

Нам понятно значение подвига Александра Матро­сова, который закрыл телом амбразуру, спасая своей жизнью десятки других и не дав захлебнуться атаке. Мы можем понять смысл легенды о политруке А. С. Овечко, который отверг фашистский приказ бро­сить звездочки в костер и вошел в него сам, став для жителей Каховки прообразом Вечного огня, что горит сейчас над Днепром...

Эти люди явили великие примеры борьбы и самоот­речения во благо народа, преданности великой идее. Суть их подвигов — в укреплении собственной жизнью и смертью того неуловимого, но бесценного духовного поля, что называется общественной связью.

Связь поколений, людей, человечества и мироздания!

Не это ли вехи дороги в бессмертие?

Герой, рискующий жизнью, а тем более отдающий ее за всеобщее дело, — олицетворение связей. Вот что необходимо понять! А чтобы глубже понять, надо про­следить истоки общественных представлений о геро­изме.

Такое исследование было проведено О. М. Фрейденберг, выдающимся советским историком культуры. Про­анализировав эпос, древнейшую литературу и большое количество фольклорных данных, исследовательница пришла к определенным выводам.

Местность, где обитали изначальные герои различ­ных народов, представлялась... кладбищем, могилой. Но в отличие от современных кладбищ древние не столько поглощали жизни, сколько их порождали, при­том в высшем, сверхъестественном качестве, являя ми­ру богатырей.

Преодоление смерти — характернейшая черта ге­роизма. Богатырь спускался в преисподнюю и возвра­щался на белый свет. Его деяния носили космический характер: он добывал для соплеменников весеннее солн­це и летний дождь, рог изобилия и волшебную мель­ницу; спасенные им красавицы означали воспроизвод­ство народа, его здоровье и молодость.

Первоначально героями были только мужчины. Причина тому не столько в утверждении патриархата, в период которого складывался так называемый герои­ческий эпос. Главная причина заключалась в том, что женщина — мать, и рожая, она вновь и вновь возрож­дается; преодоление смерти — в природе ее. А вот мужчине для обретения посмертного продолжения на­до было проявлять свою волю. Так был изобретен об­ряд инициации — посвящения (в основном мальчиков). Он имитировал деяния героев: отречение от земных радостей, путешествие в потустороннем мире (на клад­бищах, в пещерах, в лесах), сражение со злом и добы­чу блага (экзамен на профессионализм охотника и пр.), выход на белый свет в качестве носителя духа мифиче­ского предка народа.